Александр Казимирович, давайте начнем с не очень удобного вопроса. Обывателю трудно бывает объяснить роль и значение таких институтов, как ОБСЕ. "Собрались, поговорили, приняли резолюцию, а результат - пшик" - так он рассуждает. Часть правды в этом есть. Не кажется ли вам, что сейчас развелось слишком много международных структур, которые по большому счету никак не влияют на реальную жизнь? И при этом тратят колоссальные деньги на свое содержание.
Александр Лукашевич: В целом многосторонняя дипломатия повышает предсказуемость международных отношений. В современном мире сложно решать вопросы только в двустороннем формате между государствами. Международные организации выполняют важную роль межгосударственного общения, диалога и согласования позиций по сложным глобальным и региональным темам. Хотим мы того или нет, но абсолютное большинство проблем современного мира носит трансграничный характер. Одной стране или даже группе стран решить их просто не под силу. Для поддержания мира и стабильности на европейском континенте нужны скоординированные коллективные усилия. Этим активно занимается ОБСЕ. Напомню в этой связи известное изречение А.А. Громыко: "Лучше десять лет переговоров, чем один день войны".
Тогда скажите, можно ли считать ОБСЕ "европейской ООН"?
Александр Лукашевич: Важнейшей составной частью Хартии европейской безопасности стала Платформа безопасности, основанной на сотрудничестве, создавшая рамки для взаимодействия "под зонтиком" ОБСЕ различных региональных организаций. И действительно тогда казалось, что до учреждения "европейской ООН" оставался один шаг - принять устав, подтвердив центральную роль новой организации в архитектуре европейской безопасности. Но этот шаг так и не был сделан.
ОБСЕ по-прежнему не является субъектом международного права. Иначе говоря, ее решения носят лишь рекомендательный характер. Устав не принят до сих пор. В итоге, выступая важным форумом обсуждения общеевропейских проблем, ОБСЕ при этом так и не стала центром принятия решений.
Как менялись приоритеты в деятельности ОБСЕ за минувшие десятилетия?
Александр Лукашевич: С самого начала СБСЕ служила цели установления "правил игры" в сосуществовании двух противоборствующих систем. Затем, ненадолго, на нее возлагались надежды как на центральное звено архитектуры безопасности в Евро-Атлантике. На каком-то этапе нам действительно удавалось удерживать ОБСЕ на "передовой" международных отношений. Были сделаны важные шаги, о которых я уже сказал. Но в итоге западные страны не захотели доводить процесс до логического завершения. Очевидно, испугались растерять "дивиденды победителей в холодной войне". Начались бесконечные волны расширения НАТО, ставящие целью не создание открытой системы европейской безопасности, а втягивание в орбиту американского влияния восточноевропейских государств.
Мы по-прежнему считаем Организацию перспективной платформой для "перезагрузки" европейской безопасности. Главная проблема в том, что потенциал ОБСЕ сильно недоиспользуется. Вместо того чтобы "наводить мосты" между конфликтующими сторонами, уникальная структура, охватывающая все государства Евро-Атлантики и части Евразии, работает во многом "вхолостую", а то и вообще как инструмент усиления конфронтации. Россия с таким подходом категорически не согласна. Мы ориентируем усилия ОБСЕ на деэскалацию напряженности в Европе и противодействие общим для всех стран транснациональным вызовам: терроризму, наркоугрозе, преступлениям в информационной среде, оргпреступности.
И все же, видимо, в активе ОБСЕ есть какие-то достижения на поприще безопасности и сотрудничества? Я имею в виду не принятые декларации, а конкретные результаты?
Александр Лукашевич: Главное достижение - это налаженная широкая платформа для диалога государств Евро-Атлантики и Евразии. ОБСЕ - самая представительная региональная структура, занимающаяся вопросами безопасности. У нее много инструментов решения международных проблем. Правда, не все из них сейчас полноценно функционируют. Причину я уже объяснял. Но даже то немногое, что реально работает, дает континенту "дивиденды мира", так необходимые в настоящее время.
Мы рассматриваем ОБСЕ как ключевую площадку для взаимодействия с Западом с широким числом участников. Создать что-то аналогичное "с нуля" сейчас было бы крайне сложно. ОБСЕ работает во "всепогодном" режиме. Многие другие многосторонние каналы международного общения оказались слишком подвержены колебаниям политической конъюнктуры. Взять тот же Совет Россия - НАТО. В кризисные моменты, то есть именно тогда, когда диалог был нужен больше всего, он вообще прекращал работу.
ОБСЕ показала свою востребованность в качестве своего рода "пожарной системы", но ее возможности намного больше, и они сегодня недоиспользуются. Организация вполне способна не просто "тушить конфликты", а "строить мосты", сближая позиции государств и не допуская будущие кризисы. Это серьезная задача на перспективу.
К сожалению, если взять последнюю четверть века, военных конфликтов и столкновений на территории Европы избежать не удалось. В 1990-е годы это были очаги, связанные с распадом Югославии. В нулевые - трагические события на территории Южной Осетии. Какие механизмы существуют сейчас и могут (должны) быть выработаны в будущем для того, чтобы впредь ликвидировать угрозу кровопролитий?
Александр Лукашевич: Уж точно не односторонние методы решения глобальных проблем и навязываемая Западом модель "порядка, основанного на правилах". Только эффективная многосторонняя архитектура безопасности может помочь урегулировать разногласия, не дать им перейти в "горячую" фазу.
Да, у ОБСЕ были серьезные провалы. Несмотря на присутствие полевых миссий, Организация не смогла предотвратить агрессию стран НАТО против Югославии в 1999 году и нападение Грузии на Южную Осетию в 2008 году. Но это не значит, что без ОБСЕ было бы лучше. Подобных кризисов могло бы быть гораздо больше.
У Организации наработан целый ряд военно-политических инструментов для снижения рисков возникновения конфликтов. Среди них, например, Договор по открытому небу, Венский документ по мерам доверия в военной сфере. На регулярных сессиях Форума по сотрудничеству в области безопасности рассматриваются все озабоченности государств, связанные с военной деятельностью в Европе.
Государства - участники ОБСЕ уведомляют друг друга о проводимых ими военных учениях. В последние годы в ОБСЕ запущен еще один важный формат - "структурированный диалог" по вопросам безопасности. Он позволяет с привлечением национальных экспертов из министерств обороны рассматривать конкретные меры снижения рисков военных инцидентов и деэскалации напряженности.
Что касается возможных новых механизмов, то на нынешнем этапе, к сожалению, речь идет скорее о том, чтобы сохранить имеющиеся. Американцы и ведомые ими "подопечные" в НАТО взяли курс на последовательный демонтаж договорно-правовой базы по контролю над вооружениями. Из-за позиции Североатлантического альянса так и не смог заработать адаптированный Договор об обычных вооруженных силах в Европе. США вышли из договоров по противоракетной обороне и ракетам средней и меньшей дальности.
Россия в 2008 году предлагала разработать и принять Договор о европейской безопасности. Наши конкретные, положенные на бумагу соображения остаются на столе переговоров. Будем готовы их предметно обсуждать, когда для этого созреют западные партнеры. Отмечаем, что политическая мысль на Западе уже движется в эту сторону. С интересом восприняли недавние заявления президента Франции Э. Макрона о необходимости переосмыслить нынешнюю архитектуру безопасности в Европе и роль в ней России.
Некоторые саммиты Организации завершались без принятия т.н. "итоговой декларации". Это означает, что согласия в ваших рядах нет? И в чем тогда суть главных разногласий?
Александр Лукашевич: Саммиты ОБСЕ обычно завершаются принятием конкретных итоговых документов. Взять хотя бы последний на настоящий момент саммит в Астане в 2010 году, на котором была принята важная Астанинская декларация "На пути к сообществу безопасности". К сожалению, подобного нельзя сказать про встречи Совета министров иностранных дел государств - участников ОБСЕ. Министерские общеполитические декларации не принимались аж с 2003 года. Это отражает сохранение в Организации серьезных разногласий.
Прежде всего речь идет о конфликтных ситуациях, в урегулировании которых участвует ОБСЕ: это Нагорный Карабах, Приднестровье, Закавказье и, конечно, Украина. В политические декларации некоторые страны зачастую стараются заложить односторонние, заведомо неприемлемые формулировки, что не позволяет принять общий документ. Но это не означает, что работа на этих направлениях стопорится. Продолжаются переговоры, согласовываются и делаются конкретные практические шаги по урегулированию кризисных ситуаций. Просто не всегда это отражается в политических декларациях.
Ну и напоследок проясните, пожалуйста, принцип участия в ОБСЕ. Если эта организация занимается "выработкой мер по уменьшению военного противостояния и укрепления безопасности в Европе" (цитирую "Википедию"), то причем здесь США, Канада, Узбекистан и другие страны, лежащие далеко от Старого Света? Еще можно понять американцев, которые ощутимо влияют на дела по всему миру, но вот далекие и не очень продвинутые азиатские страны здесь при чем?
Александр Лукашевич: ОБСЕ объединяет страны, которые напрямую связывают себя с европейской безопасностью. Прежде всего речь идет о государствах, подписавших Хельсинкский заключительный акт в 1975 году. Поэтому все страны, которые ранее входили в состав СССР и Югославии, полноценно участвуют в работе ОБСЕ.
Россия, как явствует из документов, выступает за единые для всех принципы и правила общеевропейской безопасности. А кто против? И что стоит за "практикой двойных стандартов" - это я цитирую заявление стран СНГ от 2004 года?
Александр Лукашевич: Вы совершенно правы. Единые для всех принципы и правила являются краеугольным камнем российской политики в сфере общеевропейской безопасности, которая в контексте ОБСЕ включает в себя три компонента - военно-политический, экономико-экологический и правозащитный.
В военно-политической сфере все достаточно прозрачно, учитывая взятый западными коллегами курс на выстраивание разделительных линий по блоковому принципу "свой-чужой". Так было в годы "холодной войны", сейчас происходит примерно то же самое, но только на новом, более сильном витке размежевания.
Россию, которая по просьбе легитимного правительства Сирии помогает этой стране сохранить свою государственность, обвиняют в поддержке "диктаторского режима" Башара Асада. В то же время ведущие государства Запада, которые участвовали в бомбежках Ирака и Ливии, пытаются навязать себя миру в качестве истинных носителей и защитников демократии, ради которой, по их мнению, можно пойти на такие деяния. Эту же практику "двойных стандартов" мы видим сейчас на Украине, население которой стало заложником искусственно навязанного им выбора в пользу пресловутых неолиберальных ценностей, за которыми скрывается желание Запада поставить эту страну под свой полный контроль как в военно-политическом, так и в экономическом плане.
Права человека наши оппоненты используют в своих узкополитических целях. Мы это хорошо видим в ОБСЕ, где до сих пор нам пытаются однобоко навязать "единственно правильное" видение правозащитных стандартов, при этом откровенно не замечают серьезные диспропорции между декларациями на эту тему и реальным положением дел в большинстве государств "к западу от Вены". Этим во многом и объясняется та агрессивная риторика, которая изливается в отношении России, направленная, с одной стороны, на демонизацию нашей страны в глазах западного общества, а с другой - на создание предпосылок для "закручивания гаек" в области прав человека в собственных странах, где старые механизмы сплочения в условиях социально-экономической дезинтеграции общества все чаще дают сбой.
Естественно, мы делаем все возможное, чтобы противостоять этому мощнейшему натиску, поскольку понимаем, что в том числе и от эффективности нашей работы на этом важнейшем направлении внешней политики во многом зависит защита интересов России. При этом мы всегда открыты к диалогу даже с самыми оголтелыми нашими недоброжелателями, поскольку надеемся, что здравый смысл когда-то одержит верх над сиюминутными соображениями.