Хоакин Фейхоо Фернандес оказался в Советском Союзе в 1939-м году, как и многие его земляки, не поддержавшие режим генерала Франко.
- Они не раз предлагали свою помощь Советскому Союзу, просились на фронт и даже написали письмо Сталину. Но только в 1942-м их направили на Кавказ и в Крым для помощи местным партизанам, - рассказал "РГ" учредитель АНО "Крымский центр истории и культуры" Константин Попов. - Их было около двух тысяч, несколько групп. Во главе второй был Фейхоо Хоакин Фернандес, которого партизаны знали под фамилией "Федоров". Во время заброски 6 марта 1943 года по невыясненной причине он прыгнул первым и раньше положенного времени. Есть версия, что испанец неверно понял команду, приняв "приготовиться" за приказ прыгать.
После приземления на вершину Голый шпиль за Чатырдагом он добрался до села Тавель (ныне Краснолесье), где обратился к местной жительнице. Она его приютила, но доложила местным карателям. Предатели окружили дом. Майор не сдался и последнюю пулю оставил себе.
- Фейхоо тайно похоронили в сельском парке, - продолжает Попов. - В 1969-м году останки испанского воина перенесли на местное кладбище и захоронили с почестями.
Об этой трагической истории мой собеседник, уже много лет изучающий историю края и вместе с единомышленниками приводящий в порядок памятники крымским партизанам, узнал лишь год назад.
- Мы любим гулять по партизанским местам, - рассказал Константин. - Интересно бывать там, где разворачивались судьбоносные для Крыма события. В прошлом году во время одного из таких походов мой друг вскользь рассказал об этом испанце. Подробностей он не знал. А через некоторое время через историка Александра Колпакиди со мной связалась внучка майора Фейхоо Марианна, живущая в Москве. Она попросила привести захоронение в надлежащий вид.
Как оказалось, родственники испанского добровольца не раз обращались с подобными просьбами еще к украинским властям. Но они остались без ответа.
- Между тем захоронение действительно нуждается в благоустройстве, - считает Попов. - Могила охраняется государством и стоит на учете в комитете по охране культурного наследия. За захоронением по мере сил и возможностей ухаживают местные жители, которые помнят этого испанца: ограда покрашена, побелена. Но могиле 50 лет, от времени треснула опалубка, плита начала шататься. Люди хотят починить, но процедура восстановления воинских захоронений и памятников очень долгая и сложная: ремонт мемориала могут приравнять к вандализму.
Энтузиасты разработали проект реконструкции захоронения, который согласовали с родственниками. Договорились и с администрацией сельского поселения, и с крымским Госкомнаследия. Планировалось завершить все работы ко Дню Победы. Но вмешался коронавирус.
- К 9 Мая должны были приехать родственники майора. В селе их ждали. Сельчане принимают испанца как своего, поэтому по мере сил и ухаживают за его могилой. Но теперь все в подвешенном состоянии, - разводит руками Попов.
Внучка "майора Федорова" Марианна Фейхоо подтвердила "РГ", что ее семья действительно собиралась посетить полуостров и могилу своего предка.
- Мы хотели привезти мою тетю и отца, детей майора Фейхоо. Но из-за известных событий в мае уже точно не получится, - констатировала Марианна. - У дедушки было пятеро детей. Двое погибли во время войны. Трое - мой папа, тетя и дядя - сейчас живут в Барселоне. Им уже за 80, и это, как вы понимаете, группа риска. Если все закончится хорошо, возможно, получится приехать осенью. У них уже такой возраст, когда время особенно дорого.
Из-за эпидемии отменен и международный фестиваль "Великое русское слово", на котором Попов должен был выступить с докладом об испанцах, сражавшихся вместе с крымскими партизанами против фашизма. Но энтузиасты продолжают собирать информацию. Поддержку и помощь при обращении в госархив пообещал сенатор Совета Федерации РФ от Севастополя вице-адмирал Валерий Куликов.
- Мы хотим восстановить историческую справедливость и воздать почести испанским войнам-интернационалистам, - говорит он. - Они действительно внесли большой вклад в освобождение Крыма. До появления испанцев крымские партизаны из-за неорганизованности, неслаженности действий, да и просто из-за неопытности несли большие потери. Испанские инструкторы, уже имевшие опыт диверсионной войны, передавали его крымчанам. Они готовили наших ребят к вылазкам, учили подкладывать мины под рельсы. Но об их роли, да и о них самих практически никто не знает. Кроме могилы майора Фейхоо, есть еще захоронение испанцев "шубинской" группы в селе Шубино Нижнегорского района. И, пожалуй, все. Что стало с испанцами из первой группы, неизвестно. Останки добровольцев с "испанских полян" (район реки Бурульчи), которые приняли бой вместе с партизанами, также не найдены. Мы хотим узнать их имена и прояснить их судьбы.
Хоакин Фейхоо Фернандес, сын майора "Федорова":
- Когда генерал Франко поднял мятеж, и в Испании началась гражданская война, мой отец встал на сторону республиканцев. Он не был профессиональным военным - работал в угольной шахте крепежным мастером, но всецело разделял коммунистические идеи, был членом компартии и во время войны стал командиром 24-й бригады народной милиции. После поражения республиканцев те, кто не смирился, пустились в эмиграцию - в Мексику, Францию, Америку. Наша семья оказалась во Франции, где, как и многие, попала в лагерь для беженцев. В 1939-м году отец вместе с другими республиканцами эмигрировал в Советский Союз, а позднее благодаря международному Красному Кресту мы смогли воссоединиться. Он поступил в Высшую военную академию им. Фрунзе. Когда началась война, вуз эвакуировали в Ташкент. Мы целый месяц ехали в вагоне-теплушке. Окончить академию отец так и не успел. Но при поступлении получил звание майора Советской армии и попросился добровольцем на фронт.
Мне тогда было три года, и я помню всего несколько ярких моментов. Например, когда провожали отца, под столом бегали кролики. Их купили, чтобы приготовить прощальный обед. Сначала, в 1942-м, отец оказался на Кавказе, в Тбилиси. Есть его медаль "За оборону Кавказа", учрежденную в мае 1944-го года. Она единственная - видимо, мою маму решили утешить уже после войны. Она хранила эту медаль с отцовскими фронтовыми письмами. И я точно помню штемпель на письмах - "Тбилиси, стадион "Динамо".
А потом, в 1943-м, их перебросили в Крым, где отец погиб в 37 лет. Могилу в лесу нашли уже в конце 1960-х годов пионеры из "Красных следопытов". С нашей семьей связался заместитель начальника партизанского движения в Крыму полковник Георгий Северский. Мама и сестра ездили в Крым, чтобы опознать останки. Когда отец бежал из испанской тюрьмы, по нему стреляли и ранили в ногу. Так и узнали, по простреленной кости.
Справка "РГ"
В первые две испанские группы инструкторов для местных партизан, переброшенных в Крым, входили 10 человек. Еще минимум семь - в так называемую шубинскую. Ее участники, диверсанты-разведчики, в партизанской борьбе и боевых действиях на оккупированной территории не участвовали и были уничтожены сразу после приземления 14 марта 1943 года в районе села Шубино-Байгоджа в юго-восточном Крыму.