У всех оставшихся в живых было ощущение, что вот-вот начнется другая жизнь, в которой не будет ни черного дыма пожарищ, ни черных платков, ни черных воронков. Ну не может после такой войны и таких жертв все вернуться на круги своя.
Сохранившаяся тетрадка Михаила Исаковского 1945 года - и есть свидетельство той поры, когда сердце не знало страха.
В тетради - "Одинокая гармонь", "Летят перелетные птицы", "Сказка о правде".
5 июля Исаковский записал в тетрадь и стихотворение "Враги сожгли родную хату", в котором выплеснул всю свою боль без оглядки на партию и правительство.
В 1946 году после публикации стихотворения (оно вышло в журнале "Знамя" под названием "Прасковья") Матвей Блантер написал к стихам Исаковского музыку, но песню запретили из-за ее предельной трагичности.
Один из детей войны сказал мне недавно: "Этой песней Исаковский дал по мордам Сталину и его свите: не вы, а вот этот солдат со своей Прасковьей спасли Россию..."
Только в 1960 году песня "Враги сожгли родную хату" прозвучала по радио. Исполнил ее Марк Бернес. Песня ушла в народ. Но миновали годы и трагедия солдата, оказавшегося сиротой на пепелище родного дома, перестала приниматься близко к сердцу. Может, зажили слишком благополучно.
И тут проявились вдруг странные, пушкинские сближения. В том же мае 1960 года, когда Бернес впервые спел в эфире "Враги сожгли родную хату", на свет родился Саша Башлачёв - поэт, попытавшийся вернуть своих ровесников к трагическому содержанию песни Исаковского.
В 1983 году Саша написал песню "Хозяйка" - отчасти ремейк (как бы сейчас сказали) шедевра Исаковского и Блантера.
Сохранилась магнитофонная запись московского квартирника. Запись, очевидно, 1985 года. Веселый шум нетрезвой компании. Кто-то призывает: "Ребята, давайте послушаем, а?.."
Наконец все затихают. Саша поет. Бурные аплодисменты. Дружный смех. Трагическую песню приняли за хохму.
Саша обескуражен. Он не понимает такой реакции. Пытается объясниться: "А тут еще такая..." Ждет, когда народ успокоится. Девушки теребят Сашу: "Ты чего? Расстроился?.." Он же перебирает струны и растерянно повторяет: "Ничего-ничего... Это ничего..."
Ребятам казалось, что Башлачёв пародирует Исаковского. А он его продолжал.
Прасковья
Враги сожгли родную хату,
Сгубили всю его семью.
Куда ж теперь идти солдату,
Кому нести печаль свою?
Пошел солдат в глубоком горе
На перекресток двух дорог,
Нашел солдат в широком поле
Травой заросший бугорок.
Стоит солдат - и словно комья
Застряли в горле у него.
Сказал солдат: "Встречай, Прасковья,
Героя - мужа своего.
Готовь для гостя угощенье,
Накрой в избе широкий стол, -
Свой день, свой праздник возвращенья
К тебе я праздновать пришел..."
Никто солдату не ответил,
Никто его не повстречал,
И только теплый летний ветер
Траву могильную качал.
Вздохнул солдат, ремень поправил,
Раскрыл мешок походный свой,
Бутылку горькую поставил
На серый камень гробовой.
"Не осуждай меня, Прасковья,
Что я пришел к тебе такой:
Хотел я выпить за здоровье,
А должен пить за упокой.
Сойдутся вновь друзья, подружки,
Но не сойтись вовеки нам..."
И пил солдат из медной кружки
Вино с печалью пополам.
Он пил - солдат второго взвода,
И с болью в сердце говорил:
"Я шел к тебе четыре года,
Я три державы покорил..."
Хмелел солдат, слеза катилась,
Слеза несбывшихся надежд,
И на груди его светилась
Медаль за город Будапешт.
Михаил Исаковский
5 июля 1945 года
пос. Переделкино
Тетрадь со стихотворениями. Июль 1945 г. РГАЛИ. Ф. 1373. Оп. 2. Ед. хр. 16. Л. 3.
Хозяйка
Сегодня ночью - дьявольский мороз.
Открой, хозяйка, бывшему солдату!
Пусти погреться, я совсем замерз -
Враги сожгли мою родную хату.
Перекрестившись
истинным крестом,
Ты молча мне подвинешь табуретку.
И самовар ты выставишь на стол
На чистую, крахмальную салфетку.
И калачи достанешь из печи,
С ухватом длинным управляясь ловко.
Пойдешь в чулан, забрякают ключи,
Вернешься со своей заветной
поллитровкой.
Я поиграю на твоей гармони.
Рвану твою трехрядку от души.
- Чего сидишь, как будто на иконе -
А ну, давай, пляши, пляши, пляши!
Когда закружит мои мысли хмель,
И "День Победы" я недоиграю,
Тогда уложишь ты меня в постель,
Потом сама тихонько ляжешь с краю.
А через час я отвернусь к стене.
Пробормочу с ухмылкой виноватой:
"Я не солдат... Зачем ты веришь мне?
Я всё наврал - цела родная хата.
И в ней есть все - часы и пылесос.
И в ней вполне достаточно уюта.
Я обманул - я вовсе не замерз,
Да тут ходьбы всего на три минуты".
Известна цель визита моего -
Чтоб переспать с соседкою-вдовою,
А ты ответишь: "Это ничего...",
И тихо покачаешь головою.
И вот тогда я кой-чего пойму,
И кой о чем серьезно пожалею.
И я тебя покрепче обниму,
И буду греть тебя - пока не отогрею.
Да, я тебя покрепче обниму,
И стану сыном, мужем, братом, сватом.
Ведь человеку трудно одному,
Когда враги сожгли родную хату.
Александр Башлачёв
1983 год
г. Череповец
Пишите Дмитрию Шеварову: dmitri.shevarov@yandex.ru