"Было важно зажечь искру"
Утром 27 февраля 2014 года музыкант и радиоведущий из Евпатории Андрей Коновалов сообщил на местном радио, что здания крымского правительства и парламента захвачены и над каждым поднят российский триколор.
- Читая это сообщение, я не испытывал никакой радости, - рассказывает Коновалов. - Тогда еще крайне трудно было поверить в то, что все произойдет так, как произошло. Охотнее верилось в то, что это провокация украинских нациков, готовых расстрелять несколько человек, чтобы затем под предлогом защиты крымчан от якобы пророссийских активистов подтянуть на полуостров соратников. Такой поворот грозил обернуться чудовищной бойней.
За несколько дней до этого вместе с друзьями, коллегами и единомышленниками Андрей пришел к памятнику "Скорбящая мать" на территории мемориала "Красная горка", где в годы Великой Отечественной войны гитлеровцы расстреляли более шести тысяч мирных горожан, в том числе женщин и детей.
- В соцсетях были группы неравнодушных к происходившим тогда событиям евпаторийцев, там и договорились встретиться на этом месте 23 февраля, в День защитника отечества, чтобы обсудить наше положение, - вспоминает он. - Все были в недоумении: по телевизору прямым текстом говорили, что к нам приедут и устроят. Подошел ветеран "Беркута" и сказал, что бойцы спецподразделения уже устанавливают блокпосты на въезде в Крым, и в ближайшие три дня нам ничего не грозит.
В завершение встречи Андрей предложил пришедшим собраться и на следующей день, но уже на Театральной площади.
- И мы собрались, - продолжает он. - Мой друг и коллега Георгий Яшаев написал воззвание к общественности. В нем мы назвали произошедшее в Киеве государственным переворотом и призвали земляков объединяться для защиты от связанных с этим вероятных угроз. После того, как я зачитал воззвание, внезапно появились люди с российским флагом, первым, пожалуй, в те непростые дни. Откуда-то принесли громкоговоритель. Затем народ стал скандировать: "Рос-си-я!" Людей становилось больше. Митинг продолжался долго. Он стал фактически первым антимайданом в Евпатории.
Когда в Крыму появились "вежливые люди", на площади установили сцену, с которой участники массовых пророссийских митингов могли обратиться к присутствующим. Участвовал в этих митингах и Коновалов.
- Во время одного знакомый из мэрии спросил: "А почему ты не на сцене?" - улыбается Андрей. - Ответил, что мне было важно зажечь искру. Это было как снежный ком, в котором мы, собравшись 24 февраля на Театральной площади, были снежинкой.
"Все будет нормально"
23 феврале 2014 года симферополец, подполковник запаса (теперь в отставке) Юрий Щербинский вместе с товарищами пришел к зданию крымского парламента и записался в ряды народного ополчения. За спиной офицера была война в Афганистане, куда он попал в составе 5-й гвардейской мотострелковой дивизии в декабре 1979 года.
- Накануне я посетил афганскую организацию, где встретил людей, которые вернулись из Киева, побывали под Корсунь-Шевченковским, рассказали, что там творили националисты с нашими, - вспоминает Щербинский. - Мы думали только об одном: не допустить в Крыму того, что творится в Киеве. Чувствовалось напряжение, а мысли о будущем были достаточно сложными. Предположить такого исхода ситуации, который произошел, тогда я никак не мог.
По словам Юрия, в Симферополе нет ни одного объекта силовиков, возле которого "не поприсутствовали" он и его соратники.
- Нашей задачей было обеспечить вход в здания и выход из них определенных людей и не допустить выноса оттуда оружия, - рассказывает он. - Тем временем как нашим собственным оружием, и то не всегда, были черенки от лопат и еще реже щиты. Однако ни те, ни другие использовать, к счастью, не пришлось.
По словам Щербинского, самой напряженной была ситуация у здания теперь уже бывшего штаба войск береговой обороны Военно-морских сил Украины.
- Напротив штаба появилась большая группа женщин, которые с приходом тележурналистов развернули плакаты, - вспоминает он. - В этот момент какой-то деятель с Украины начал едва ли не митинг проводить. Но его быстро успокоили. Женщин бить не будешь, а вот глашатаю досталось. Провокация не удалась, в общем.
Оказавшуюся короткой службу в народном ополчении подполковник Щербинский закончил в день референдума 16 марта.
"Куда бежать,если здесь Родина?"
Юрий из Красноперекопска, не пожелавший назвать свою фамилию, - опытный автомобилист. В феврале 2014 года, будучи безработным, вступил в ряды крымской самообороны. Услышав о том, что на административной границе между полуостровом и Херсонской областью появились вооруженные люди, сел в свой микроавтобус и поехал к тогдашнему посту ГАИ у Турецкого вала.
- Там я нашел 18 сотрудников "Беркута" из Севастополя, - с дрожью в голосе вспоминает он. - Подошел к ним и сказал: "Дайте автомат - готов стоять рядом с вами". Один боец пояснил, что количество автоматов соответствует количеству бойцов, но если кто-то из них "упадет", то я могу подобрать оружие. А затем сообщил, что им нечего есть, негде спать и не во что переодеться. Поехал домой, собрал хлеба, сала, разовой посуды, вещей - и назад. Когда вернулся, там уже были десятки таких, как я, прибывших на подмогу.
Вскоре на блокпост подтянулись крепкие парни из местной общественной организации "Щит и меч", вернувшиеся с антимайдана в Киеве.
- Они досматривали машины под прикрытием бойцов "Беркута", - рассказывает ополченец. - Через сутки на границе появились казаки с Кубани, местные казаки привезли полевые кухни, я по просьбе одного из ополченцев съездил за палаткой - в ней оборудовали медпункт. Спустя три дня ресурсы ополченцев, вышедших на границу, иссякли. Тогда на базе местного штаба партии "Русское единство" организовали сбор гуманитарной помощи, которую регулярно поставляли в наш полевой лагерь.
Занимаясь хозобеспечением бойцов, Юрий наладил поставки на блокпост одноразовой посуды и нижнего белья из Одессы. Помогая в досмотре автомобилей на блокпосте, не раз наблюдал, как задерживали провокаторов.
- К примеру, накануне референдума въезжали два микроавтобуса Красного Креста, в одном из которых лежал человек якобы в бессознательном состоянии, под капельницей, - говорит он. - Наша медик Галина Самойлова поинтересовалась о его состоянии у сопровождавших, но те ничего не могли сказать. Сорвав пластырь с руки на месте, где, по идее, должна была быть воткнута в вену игла, Галя обнаружила, что игла просто прикреплена к пластырю. В этот момент беркутовцы всех находившихся в автобусах положили. Оказалось, депутат Верховной Рады вместе с активистами пытались попасть в Крым, чтобы устроить во время референдума провокации: обе машины были забиты различными химическими веществами, используемыми для организации беспорядков.
Предки ополченца поселились на севере Крыма вскоре после присоединения полуострова к Российской Империи в конце XVIII века:
- На кладбище села Кропоткино в Раздольненском районе половина могил - родственников, там долина предков, - говорит Юрий, утирая скупую мужскую слезу. - Мы стояли за семью, дом, могилы предков. Куда бежать, если здесь родина?..
Сергей Аксенов, глава Республики Крым:
- Все, кто принимал участие в референдуме, кто был в Крыму, хорошо помнят атмосферу тех дней: огромное воодушевление, мощный, искренний патриотический порыв. Люди знали, что дорога к избирательным участкам - это наш путь домой. Это было голосование по любви, голосование за ценности, переданные нам предками, за мир и свободу на нашей земле.
Для всех, кто мало-мальски знаком с историей Крыма, очевидно, что духовно, культурно, ментально наш полуостров всегда оставался частью России. Мы не звали Украину в наш крымский дом, она пришла сама, не спрашивая нас. Пришла - и вместо того, чтобы отнестись с уважением к хозяевам, стала навязывать чуждые для нас порядки и ценности. В конце концов мы попросили незваную гостью "на выход". Вежливо попросили, кстати. Так что Киев может винить в потере Крыма только себя и свою политику.
О чем вспоминают участники Крымской весны