Журналистская судьба свела меня с бывшим руководителем Управления военных сообщений (УПВОСО) Иваном Владимировичем Ковалевым, ныне, увы, уже покойным. Его рассказ о начальном периоде войны стал для меня откровением. Думаю, читателям "РГ" будет интересно узнать о малоизвестных эпизодах работы УПВОСО летом-зимой 1941 года.
Исход войны, наверное, был предопределен уже летом 1941-го года, когда Красная армия отступала, но не бежала, и когда удалось провести беспрецедентную в мировой истории эвакуацию с Запада на Восток. Необратимое наступление наших войск началось после Курской битвы, когда привычными кадрами кинохроники стали ряды мощных пушек, своим огнем взламывающих оборону врага. В том, что у нас сохранилась тяжелая артиллерия, тоже заслуга военных железнодорожников и прежде всего И.В. Ковалева.
Когда произошло вероломное нападение Германии и ее союзников на СССР, именно в западных военных округах была сосредоточена практически вся артиллерия большого калибра и особой мощности - 152 мм и выше. Пушки и мортиры были тяжелыми и неповоротливыми. В обороне, которая оказалась не позиционной, а отступательной, никакой роли они сыграть не могли. Их, конечно, можно было бросить. Но пушки большого калибра трудоемки в изготовлении, быстро утраченное количество не восстановишь. А когда придет время наступать - они как раз и пригодятся. Но их не будет. Что делать?
И в июле 1941 года начальник Главного артиллерийского управления генерал-полковник артиллерии Николай Яковлев отдает беспрецедентный приказ о немедленной эвакуации всех орудий крупного калибра с Запада на Восток, в глубокий тыл страны.
Это было не просто смелое, а смертельно опасное в тех условиях решение. Ведь тогда все имевшиеся силы бросались как раз на Запад, чтобы хоть как-то остановить врага. Эшелоны с пушками, идущие прочь от фронта, могли вызвать естественное подозрение в том, что отдавший такой приказ - работает на врага.
Но факт остался фактом. Летом 1941 года практически все орудия особой мощности смогли эвакуировать и перевести в резерв Главного командования. Переброску этих пушек удалось организовать настолько скрытно, что ни немецкая разведка, ни советская контрразведка оказались тогда просто не в курсе. И когда пришло время наступлений, именно снаряды этих огромных пушек стали взламывать оборону врага и прокладывать Красной армии путь к Победе.
В 1941 году на Восток эвакуировались не только орудия главного калибра, но и многие промышленные предприятия. Эвакуация шла по железной дороге, которая постоянно подвергалась бомбардировкам. И все-таки она удалась.
Можно утверждать - лишь потому, что Управлением военных сообщений руководил гениальный и внешне очень красивый человек - тогда еще полковник Ковалев. Именно он помог генерал-полковнику Яковлеву осуществить скрытную переброску сверхмощной артиллерии.
Всего несколько цифр. Объем эвакуационных перевозок в начальный период войны составил 1 миллион 600 тысяч вагонов, военных перевозок - 1 миллион 280 тысяч вагонов, то есть почти три миллиона вагонов.
А ведь в первые две недели железнодорожное сообщение на Западе страны было полностью парализовано. Немцы разбомбили все узловые станции, а наши военные еще умудрились потерять следы всех вагонов с боеприпасами и стрелковым вооружением, отправленных на фронт. Причиной этой потери была довоенная оптимизация железнодорожных перевозок и борьба с бюрократизмом.
И в царской России, и в СССР каждый вагон, перевозивший военный груз, был на особом учете, он литеровался, его передвижение по железным дорогам страны контролировалось каждые шесть часов. Незадолго до начала войны нарком путей сообщения Лазарь Каганович усмотрел в этом архаизм и жуткую бюрократию. Он приказал литеровать только железнодорожные составы, а интервал контроля за их передвижением значительно увеличил. Уже в конце июня 41-го такая борьба с бюрократией обернулась катастрофой.
Вагоны с боеприпасами и оружием цепляли к любым составам, идущим в западном направлении, которые зачастую не имели военного обозначения и особо не контролировались. Через две недели в снабжении воюющей Красной армии наступил хаос. Начались скоропалительные поиски виновных и быстрые расправы. Про главного борца с бюрократией естественно не вспомнили.
И тогда начальник Управления военных сообщений полковник Ковалев сумел организовать перепись всех вагонов, имевшихся в стране, с обязательной проверкой их содержимого. Он же настоял на возврате к старой системе литерования и контроля. Порядок в снабжении войск был восстановлен.
Кстати, о Кагановиче. О нем все знают как о деспоте и разрушителе старой Москвы. Однако мало кому известно, что он спас от расстрела того же Ивана Ковалева и будущего героя-партизана Константина Заслонова.
Руководитель НКВД Ежов успел раскрыть крупную вредительскую организацию на транспорте. Одним из руководителей "диверсантов и террористов" оказался работник Западной железной дороги, которой тогда руководил Ковалев, - Константин Заслонов. Его арестовали. Ковалев поднял страшный скандал, обвинив самого Ежова в развале железнодорожного сообщения на западном направлении. Нарком Внутренних дел обратился лично к Сталину и заявил, что выявил главного врага народа в системе железных дорог СССР - Ивана Ковалева. Тут уже вмешался Каганович, который своим авторитетом отстоял и Ковалева, и Заслонова. Вот такие были времена и нравы.
Железнодорожное движение в прифронтовых районах летом 1941 года было фактически парализовано, так как все узловые станции были разрушены и подвергались практически ежедневным бомбардировкам.
Начальник Управления военных сообщений выяснил, что немцы, как правило, не расстреливают с воздуха движущиеся составы. Они это, конечно, делали, но, можно сказать, ради забавы. Само железнодорожное полотно старались не уничтожать, сохраняя его для себя. Целевой задачи по уничтожению подвижного состава у немцев, как позже выяснилось, тоже не было. Паровозы и вагоны в 1941 году они берегли для себя. Методично разрушались лишь узловые станции. Военное командование нацисткой Германии считало, что этого достаточно для парализации железнодорожного движения.
Удивительно, но только Ковалев обратил внимание на то, что налеты всегда совершались с истинно немецкой педантичностью - ровно в 21:00 и только по станциям.
Был отдан приказ: к девяти вечера ни на одной станции, находящейся в пределах досягаемости вражеских бомбардировщиков, не должно находиться ни одного вагона, тем более - паровозов. Все составы растягивались цепочкой по магистрали, отводились на запасные пути. И случилось невероятное. Немецкие бомбардировщики спокойно пролетали над стоящими под парами десятками составов, растянутыми на подходах к станциям, и обрушивали весь бомбовый запас на пустые железнодорожные узлы.
Сразу после окончания бомбардировок достаточно быстро восстанавливались станционные пути, необходимые для маневрирования, и движение возобновлялось. Таким образом была достигнута невероятная в условиях войны интенсивность железнодорожного сообщения и эвакуационных перевозок. Все очень просто! Но это была поистине гениальная простота. Непостижимо, но немцы так и не смогли перестроиться и начать бомбить саму железную дорогу и следовавшие по ней составы, хотя, конечно, поняли, как русские буквально обводят их вокруг пальца.
Когда началась битва за Москву, Генштаб предложил ликвидировать железнодорожные войска, а весь личный состав бросить пехотинцами на фронт. Сталин идею подержал, так как ситуация и ему казалась безвыходной. Создали ликвидационную комиссию во главе с Львом Мехлисом. Однако на последнем заседании ликвидационной комиссии, когда вопрос поставили на голосование, начальник Управления военных сообщений Иван Ковалев в категоричной форме заявил, что положить всех военных железнодорожников в боях за Москву - ума много не надо. А вот подготовить им смену в условиях войны не удастся. И что делать, когда отступление наших войск завершится, и армия пойдет на Запад? Кто будет восстанавливать железнодорожные коммуникации, кто поведет составы с техникой и войсками? Кто, наконец, будет перебрасывать резервы из Сибири под Москву? Фактически полковник Ковалев обвинил самого Мехлиса и даже начальника Генштаба в пораженческих настроениях.
Естественно, оба тут же доложили Сталину о том, что полковник Ковалев саботирует реализацию указания Верховного главнокомандующего. Сталин вызвал его к себе и в грубой форме потребовал объяснений. Иван Владимирович не спасовал, повторил все свои доводы. Иосиф Виссарионович, хоть и не имел высших образований, в сути проблемы разобрался сразу. Тогда уже досталось и Мехлису, и начальнику Генштаба Шапошникову. Ликвидационная комиссия была распущена, железнодорожные войска сохранили. И свою огромную роль в будущей Победе они сыграли. В период битвы под Москвой переброска резервов из Сибири шла со средней скоростью 1000 километров в сутки! Только потому, что руководило этой переброской УПВОСО, а обеспечивали ее железнодорожные войска.
Следует отметить, что во время Великой Отечественной перевозками по железной дороге управляли две структуры - Народный комиссариат путей сообщения и Управление военных сообщений. Так вот, где всю власть в свои руки брало УПВОСО, там дела шли прекрасно. Там, где приоритет оказывался за НКПС, зачастую случались грандиозные провалы. Военные историки считают, что именно по вине руководства НКПС была сорвана своевременная переброска войск Донского фронта из-под Сталинграда на Курскую дугу.
Сталину в итоге надоело смотреть на постоянные "соревнования" УПВОСО и НКПС. В 1944 году наркомом путей сообщения СССР с сохранением приоритетного права в управлении военными сообщениями назначается уже генерал-лейтенант Иван Владимирович Ковалев.