В 2020 году два месяца, уже на пороге холодов, в Кинельском районе стоял лагерь трудовых мигрантов, которые намеревались через Самарскую область выехать на родину. Люди бежали от пандемии, но границы были закрыты. В палатках жили и взрослые, и дети, и беременные, и больные. Гуманитарной катастрофы, к счастью, не случилось - 27 сентября из Кинеля ушел последний поезд со всеми желающими вернуться домой. Ольга Дмитриевна, расскажите о предыстории.
Ольга Гальцова: Первый стихийный лагерь трудовых мигрантов из Средней Азии возник в начале пандемии в Большечерниговском районе. Тогда губернатор Самарской области Дмитрий Игоревич Азаров смог отправить людей через Казахстан. Но слух о "зеленом коридоре" в нашей области быстро распространился по всей России, и мигранты массово сюда поехали. В результате огромный лагерь вырос уже в Кинельском районе. Но вернуться домой им не позволило отсутствие авиа-, автомобильного и железнодорожного сообщения. Региональные власти при участии федеральных структур взяли тогда обстановку под контроль: был создан палаточный городок: электричество, бытовые удобства, зона торговли продуктами и товарами первой необходимости. Я вела тогда ежедневные переговоры с представителями национальных общественных объединений, с омбудсменами и консулами среднеазиатских республик, с Куйбышевским транспортным прокурором. Уже позже в докладе уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Николаевны Москальковой работа нашего аппарата была высоко оценена, но это, конечно, усилия руководителей самых разных структур и губернатора в первую очередь, ведь с территории Самарской области домой в общей сложности было отправлено 13 435 человек.
Каким образом пандемийные ограничения в целом повлияли на вашу работу и на поступающие обращения людей?
Ольга Гальцова: Наша работа никак не изменилась, ни в какой онлайн мы не уходили - ежедневный прием у специалистов шел в обычном режиме с 9 до 18 часов. Число же обращений только за первое полугодие 2021 года увеличилось на 20 процентов. Это объяснимо теми трудностями, которые люди переживают. При этом жалобы касались не только здравоохранения. Очень много вопросов по ЖКХ, по переселению граждан из аварийного жилья. Не утихает справедливое недовольство "мусорной" реформой, а именно размером платы за ТКО.
Проблеме переселения граждан из аварийного жилья был посвящен один из ваших "круглых столов". Разговор вышел жаркий невзирая на лица... Какие-то позитивные изменения последовали?
Ольга Гальцова: Надежду вселяет позиция главы Самары Елены Владимировны Лапушкиной, которой мы направили свои предложения по итогам той дискуссии. Город сегодня заключает договоры и проводит торги не только на вторичном рынке, но и участвует в долевом строительстве с использованием эскроу-счетов. Конечно, острейшая проблема с финансированием: в установленные цены в связи с удорожанием материалов застройщики не укладываются. Но вопросы денег в данном случае решает не город и не область, а федеральный центр, и в ноябре этому вопросу будет посвящен Координационный совет уполномоченных по правам человека в субъектах РФ, на который мы направили свои предложения.
Дома с угрозой обрушения, в которых продолжают жить люди, - это нонсенс XXI века. Но и сами люди стареют и далеко не все из них окружены заботой близких. Как власть в Самарской области заботится об одиноких стариках, в пансионаты, поди, места не дождаться?
Ольга Гальцова: Очередей практически нет, другое дело, что сегодня изменились требования, которые люди предъявляют к пансионатам, - нужна отдельная комната с удобствами, уход, обустроенная территория, медобслуживание, досуг и так далее. Эти требования справедливы и соответствуют времени, тем более что у сегодняшних пенсионеров появилось больше возможностей, связанных с распоряжением приватизированным жильем. Многие готовы заключить соглашение о партнерстве с органами власти, в том числе и по передаче недвижимости под гарантии комфортной старости.
Вопросы достойной старости я поднимаю в своих ежегодных докладах, на тематических мероприятиях и в СМИ. Сегодня в Самарской области нужна новая концепция оказания социальных услуг престарелым. Но госсистема бесплатных пансионатов тоже должна развиваться. Пока же, как я уже сказала, места там есть, но далеко не всегда они комфортны. В Красноярском районе, к примеру, до сих пор функционирует интернат психоневрологического профиля в здании монастыря XIX века. В то же время позитивные сдвиги в этом направлении тоже есть. К примеру, в Потаповке интернат для психохроников, построенный в середине XX века, был в таком ужасном состоянии, что изменить ситуацию смогли, лишь построив новое здание. Это сегодня редкий для страны случай.
Идея проживания немощных стариков в своих квартирах под присмотром соцработников подходит далеко не всем. Некоторым мало продукты принести и полы помыть, они и душ сами не примут, чайник не вскипятят...
Ольга Гальцова: На эту темы споры идут, и думаю, что будут выработаны взвешенные решения. Мы настаиваем на строительстве пансионатов нового типа. Замечательные пансионаты уже появились в Хворостянском и Красноярском районах. Выделены средства на возведение современного здания пансионата в Пестравском районе. Мы несколько лет обращались за содействием в Министерство труда Российской Федерации и лично к Татьяне Алексеевне Голиковой. И наконец-то были услышаны.
Несмотря на все ваши усилия в Самаре закрыта единственная ночлежка для бездомных. У каждой стороны свои доводы - от криминала до гуманизма, но зима-то опять не за горами. Есть какие-то подвижки в этом вопросе?
Ольга Гальцова: Любое уважающее себя общество протягивает руку помощи тем, кто попал в сложную жизненную ситуацию, чтобы обогреть, накормить, дать медицинскую помощь и ночлег. Но так сложилось, что в Самарской области сегодня действует только два специализированных государственных учреждения, а ночлег нуждающимся в крове в региональной столице оказывают только благотворительные организации, которые, конечно, не могут эту проблему решить.
На прошлой неделе мы встречались с главой Самары и обсуждали эту ситуацию, а она такова: любое здание, которое предлагается для данных целей муниципалитетом, находится в пределах жилой застройки и потенциально вызывает недовольство со стороны граждан. Тем не менее я по-прежнему настаиваю на открытии отделения ночного пребывания в Самаре в рамках госучреждения, для чего нужно искать или приобретать соответствующее помещение. Пока же вопрос находится в стадии поисков.
Ресоциализации осужденных и лиц, освободившихся из мест лишения свободы, был посвящен Координационный совет уполномоченных по правам человека, участником которого вы были. А как обстоят дела с этими проблемами в Самарской области?
Ольга Гальцова: Красноярский край местом его проведения был выбран не случайно. Имея самое большое в стране количество исправительных учреждений и 8000 ежегодно освобождаемых заключенных, которым надо как-то обустраиваться на свободе, регион создал систему их поддержки. Им помогают, пока они не найдут работу, не смогут обеспечить себе быт. И меня порадовало, что четыре учреждения соцзащиты Красноярского края работают только с этими лицами. Целая программа разработана правительством края. Очень важно в этом плане взаимодействие всех структур власти. Если человек не утратил связь с семьей и у него есть жилье, ему помогают с работой. Кстати, в Самарской области тоже заключают договоры с работодателями на трудоустройство таких лиц. Хотя, несмотря на то, что почти каждый заключенный получает в колонии по нескольку специальностей, их востребованность на рынке труда низкая, поскольку отсутствует опыт, практические навыки, да и специальности не всегда пользуются спросом. Я ставила на встрече с президентом Владимиром Владимировичем Путиным вопрос о расширении перечня специальностей, которым их обучают.
По поводу обязательных прививок от COVID-19 вам часто поступают обращения от "несогласных"?
Ольга Гальцова: Да, много люди пишут и звонят с жалобами. Моя позиция по данному вопросу такова: вакцинация в нашей стране, согласно законодательству, должна быть исключительно добровольной, с учетом всех рекомендаций медиков. Но у нас есть проблемы с информированием граждан. Каждый нуждается в консультации специалиста, который объяснит, к чему приведет отказ от вакцинации самого сомневающегося, его семью, какие риски есть у здорового, у хроника, у беременных, у детей.
Поэтому агитация должна идти не только через работодателей, необходимо обсуждать эти вопросы в семьях с привлечением участковых врачей. Именно в семье мы видим, как непросто бывает перенести болезнь близким и как важно защитить не только себя, но и тех, кто рядом. Задача государства, общественников и правозащитников - сохранить здоровье людей, не допустив разрушающего по своим последствиям локдауна.