Два последних сезона вышли в досадно лаконичном формате (по три эпизода каждый), однако интенсивность и драматичность событий седьмого с лихвой компенсировали этот недостаток. Что же касается новых серий - они несколько разочаруют любителей разгадывать музыкальные ребусы. Одинокий прекрасный трек The Who Won't Get Fooled Again, с которого начинается новый отрезок в жизни Морса, является не чем иным, как указанием на 1971 год без дальнейших аллюзий. А общий скепсис, потихоньку сменивший оптимизм шестидесятых, вряд ли внес весомый вклад в подавленное состояние и без того не особо жизнерадостного оксфорсдского следователя. У него есть гораздо более веские причины для депрессии - жгучая вина из-за далекоидущих последствий своей злосчастной поездки в Венецию.
Морс окончательно разочаровывается в любви, пытается снова взвалить на себя функцию "спасателя", не выдерживает, едва ощутив вес непосильной ноши, и начинает пить. Пить мрачно, без оглядки на свои былые стандарты поведения, будто вдвойне наказывая себя и даже не особо разбирая, что перед ним - жгучий виски в кабинете у начальника в рабочее время или резко пахнущее пиво в пабе в безрадостные вечерние часы. Морс иссушает себя, пытаясь выдавить по капле остатки надежды на лучшее, веру в людей и полноценные отношения с ними, заменив все это этиловыми миражами. Призраки детства вновь следуют за ним по пятам, раз за разом выпячивая то, что он ставит себе в укор не меньше итальянской истории - неудачу в попытке вырваться из породившей его среды.
Ферсдей стал еще внимательней и человечней обычного, правда, в присущей себе манере - он наблюдает, задает малозначащие вопросы в неожиданные моменты - и тотчас удаляется на почтительное расстояние, продолжая наблюдать со стороны и уповать на то, что объект его беспокойства сделает выводы. И когда его собственное семейство настигают тревожные новости, он, понимая, что ничем не может помочь, устремляется туда, где его усилия могут принести плоды. Начальник отделения Реджинальд Брайт стойко и как-то трогательно-кропотлтиво переживает свое горе, изрекая вечные истины и выражая надежду на их актуальность, обезоруживающие похлеще разговоров советских Холмса и Ватсона. Стрэндж и Морс, которые доселе умело лавировали между привычными константами своего профессионального бытия, теперь то и дело сбиваются с привычной тональности, сталкиваясь с резко изменившейся в сторону большей искренности манерой начальства.
Первое дело, вырывающее Морса из карусели нравственных самоистязаний, имеет непосредственное отношение к североирландской звезде местного футбольного клуба - ему грозят расправой за "братание с врагом". Эти угрозы перестают быть гипотетическими после того, как в городе происходит детонация взрывного устройства, запрятанного в посылке, что является фирменным почерком тех, кто считает "ирландский вопрос" по-прежнему открытым. Второе задание приобретает несколько запоздалый (и в чем-то трогательный) кельтский флер, несмотря на свою драматичность - убийства таксиста, католического священника и общественного деятеля имеют схожий почерк при абсолютно непонятном мотиве. Ну а в третью по счету ситуацию Морс оказывается вовлеченным уже после получения приказа со стороны Ферсдея о необходимости ухода в отпуск и прохождения курса лечения от алкогольной зависимости. Морс становится свидетелем "убийства в закрытой комнате", в данном случае - заброшенном поместье.
В другое время это вызвало бы у него гораздо более сильный эмоциональный отклик. Но не в этот раз. Истина, определенно, где-то рядом, но только не на дне рюмки. И хочется надеяться, что у юного Морса еще есть время до окончательного перевоплощения в свою взрослую ипостась, известную нам по другому сериалу.