Тут, правда, никаких трупов в морозилке и прочих криминальных ужасов: отравлять жизнь новобрачным будет "всего-то" брат Джорджа Фил, которого изображает Бенедикт Камбербэтч. Вечно перепачканный сельскохозяйственными нечистотами, вонючий, сварливый маргинал построил на подконтрольной территории мирок карикатурного "мужского товарищества", куда открыт доступ лишь грубым перегонщикам скота и - при крайней необходимости - ближайшему родственнику. Вдовушка там, естественно, лишняя; вдобавок у неё есть сын от первого брака - нежный, тихий, застенчивый юноша, а на подобных у старшего из Бёрбэнков зуб заточен особенно остро.
Английская звезда, примеряя личину мозолистого американского фермера, резвится вволю: Фил то ядовито гримасничает из-под широкополой шляпы, то потешно передразнивает говор невестки, то бренчанием банджо срывает ей фортепианную репетицию, то портит званый ужин, заваливаясь туда смрадным грязнулей. Плюс-минус до середины "Власть пса" похожа главным образом на хорошую чёрную комедию; забавного в неуважении к социальным ритуалам ничуть не меньше, чем мерзкого. Далее тон резко - по щелчку сыромятной плети - меняется, мужланство антагониста оказывается тщательно пестуемой фикцией, и вот уже экранизация книги Томаса Сэвиджа приобретает трагические черты. Причём такого рода, что кому-нибудь, наверное, захочется куда-нибудь на неё пожаловаться.
Впрочем, не стоит. Во-первых, чего мы, в самом деле, про ковбоев не знали? Во-вторых, провокационную тему оскароносный режиссёр и сценарист Джейн Кэмпион затрагивает максимально осторожно, без пропаганды. В-третьих, пресловутая новая этика отброшена ей далеко на периферию: фильм не про, как сейчас стало модно, "токсичную маскулинность", не про изнанку "токсичной маскулинности" даже - он, скорее, про старую недобрую человеческую психологию. Про то, почему люди становятся жестокими, про глубинную мотивацию злых поступков, про подавленные импульсы и латентные склонности, предательство нравственных идеалов, ролевые модели, трансляцию опыта, тому подобное.
Кэмпион показывает себя тонким, умным, внимательным исследователем человеческих душ. Подобно Филу, методично свежующему бычков, она полоска за полоской срезает с однозначных, на поверхностный взгляд, персонажей толстую кожу и жилистое мясо, чтобы найти у них в анатомии всякое затаённое: в лучшем случае - обманутые ожидания, в худшем - заразные гноящиеся язвы. Вскрытие предельно болезненное, и диву даёшься, насколько сильно эта сдержанная, неторопливая, скупая на события и краски картина к финалу ухитряется взять за живое, опять-таки, почти не повышая голоса.
Неторопливость, однако, и бич её. Камера утомительно долго всматривается в скальные трещины, крупным планом демонстрирует отполированный рожок седла, чересчур пристально изучает ворсистую фактуру камбербэтчевых штанов... Оно, конечно, со смысловой нагрузкой: автор специально делает акцент на атрибутике ковбойского жанра, в которой с определённых ракурсов проявляется фрейдистский символизм, - но не обязательно подмигивать по пять минут кряду, когда достаточно разок повести бровью. К тому же кто-то иронии явно ведь не заметит и всерьёз повесит на The Power of the Dog пошлый ярлык "квир-вестерна". Собственно, уже повесили. Обидно.
Текст на сайте "Год литературы".