Вопрос, который задает один из лучших театральных менеджеров страны, оказывается вопросом не "производственным", скорее - принципиальным. Кто и как реорганизовывает театральное дело? Кирилл Крок рассказал "Российской газете", что заставило его выложить в открытый доступ официальную переписку с замгубернатора Тюменской области Эдуардом Бакиевым.
Кирилл Игоревич, почему ситуация с тюменскими гастролями вызвала прежде всего вашу бурную реакцию?
Кирилл Крок: Речь о том, что уже несколько лет в нашей стране занимаются оптимизацией расходов в бюджетной сфере. Объединяют, укрупняют и оптимизируют образование, медицину… И если в школах это худо-бедно возможно - есть учебный процесс, единые учебные планы, учебники, парты, то в культуре стандартизация невозможна в принципе. Есть драматические, музыкальные театры, театры кукол, театры юного зрителя… Вроде бы чем они там занимаются? Везде же играют спектакли. Но и творческие задачи, стоящие перед ними, и "производственные процессы" принципиально разные. Здесь репетируют два месяца, а там два года. Мы занимаемся искусством, оно уникально и не подлежит стандартизации. А некоторым чиновникам, очень далеким от искусства, хочется все это унифицировать.
Вы говорите о Тюмени, где создали Концертно-театральное объединение?
Кирилл Крок: Посмотрите, что они объединили. Большой драматический театр со 165-летней историей, Театр кукол, Филармонию с симфоническим оркестром, ДК "Нефтяник" со всевозможными досуговыми кружками и Тобольский драмтеатр, который вообще в 300 километрах от Тюмени. Как все это можно было объединить под управлением единого офиса и во главу поставить человека, совершенно далекого от театра? Понятно, что создатели "прожекта" подсчитали: если слить все бухгалтерии, хозяйственников и службы госзакупок, можно сэкономить немало бюджетных средств - и все они пойдут на процветание этой самой культуры.
Я разговаривал с директорами этих театров до объединения. В среднем у них было по одному человеку в отделе госзакупок, по четыре-пять в бухгалтерии и по одному юристу. На момент создания объединения общий штат составлял 690 человек. Из них 86 - в головном аппарате. При этом уволили бухгалтеров, хороших специалистов, которым не надо было объяснять, что такое исходящий реквизит и пуанты и почему на каждый спектакль артистке надо покупать колготки, а актеру носки. Что на сегодня? В центральном аппарате уже 130, общий штат - уже 811 человек. И это с учетом добавившегося чуть позже филармонического оркестра (72 человека). Считайте сами.
В театре увольняется гардеробщица, а новую теперь нанять нельзя: надо распределить обязанности среди оставшихся. Таким образом якобы выполняют майские указы президента и "повышают" среднюю зарплату. И этой липовой статистикой о повышении зарплат работникам культурной сферы в регионе вводят в заблуждение губернатора. И это экономия?
А сами театры разве не имеют права голоса?
Кирилл Крок: Их превратили в отделы, не имеющие права решать, на что потратить заработанные ими же деньги. Вот мы в театре Вахтангова играем спектакль, я знаю, сколько продано билетов, сколько заработаем за месяц, и могу этими средствами распоряжаться: здесь надо подкрасить, там новое оборудование купить, премию кому-то выплатить. А там театрам говорят: "Заработали - молодцы. Но нам надо еще содержать аппарат, оркестр и так далее. Мало того. Театры потеряли юридическую и экономическую самостоятельность - теперь директор объединения утверждает репертуар, решает, что ставить, кого из режиссеров приглашать: вот этот слишком дорогой - давайте кого попроще. Со стороны все судят по отчетам, а поговорите с людьми, оказавшимися в заложниках у этой системы…
Снаружи все блестит: средства экономятся, зарплаты растут, отчеты о проделанной работе пишутся. Но… бывший директор этого объединения Юлия Шакурская почему-то попала под суд. Злоупотребила должностными полномочиями.
И все-таки к гастролям. Казалось бы, Вахтанговский театр вправе тихо-мирно отказаться от них - зачем выносить это в публичное пространство?
Кирилл Крок: Четыре года назад мы были на гастролях в Тюмени. Ко мне подошла дама, руководившая на тот момент объединением. Я ей в глаза сказал все, что думаю, о том, что они делают с театрами, превращая их в чиновничью кормушку. И Вахтанговский театр в Тюмени попал в "черный список". Недавно уже новый директор этого объединения Надежда Казначеева обратилась ко мне частным образом, я ей также честно сказал, что не могу поставить свою подпись под договором между театром Вахтангова и театрально-концертным объединением. Тем самым как бы "легализуется" их деятельность. И без того их примеру уже рвутся последовать бойкие чиновники в других регионах.
И вот после моего отказа театр Вахтангова получает письмо от вице-губернатора Тюменской области на имя художественного руководителя Римаса Туминаса. Тогда решил ответить им публично. Мне, правда, интересно, что думают другие, может, я не прав?
Заложником этой ситуации стал тюменский театр, но ведь актеры ни при чем, они не отвечают за действия чиновников?
Кирилл Крок: Мне это тоже не нравится. Но как еще может театральный мир побороть эту гидру? За последние семь лет кто только ни говорил о том, что этот эксперимент обречен на провал, его нужно остановить. И Александр Калягин, и Евгений Миронов. Зачем нужно это объединение? У тюменских театров и так один учредитель, который может решить все вопросы. Нужно что-то еще - создайте общественный совет, как это сделали российское минкультуры или театр Вахтангова.
А кто может рассудить этот спор и, скажем, ликвидировать это объединение?
Кирилл Крок: Губернатор Тюменской области, если руки дойдут.
Но есть же взгляд и с другой стороны, из зрительного зала. В Тюмени, говорят, зрители довольны здешней театральной жизнью. Волшебную силу искусства объединение не отменило. Что вы на это ответите?
Кирилл Крок: А при чем здесь объединение? Большой драматический театр как ставил свои спектакли 165 лет, так и будет ставить. И потом зритель приходит в театр и видит, что люстры горят, паркет сверкает, шампанское наливают, ему не важно, какая огромная работа стоит за этим. Зритель доволен культурной жизнью - хорошо, но нужно, чтобы комфортно было и людям, которые ее создают.
В соцсети вас поддержали многие, но это виртуальная поддержка, а в реальности?
Кирилл Крок: На заседании секретариата СТД ко мне только ленивый не подошел: все комментировали эту ситуацию. Александр Калягин поблагодарил. Позвонили даже из Минкультуры России, спросили, что у меня случилось с Тюменью. Да ничего у меня с Тюменью не случилось. Просто высказал свое личное отношение. Ответил чиновникам со всем уважением, объяснив свою позицию. Удобно делать вид, что все хорошо, не замечая несправедливости в отношении наших коллег. И по большому счету - к театру в принципе.
Григорий Заславский, ректор ГИТИСа:
- Правда в том, что прелесть театра - в его непохожести. Недавно смотрел спектакль в одном известном театре, и с ужасом поймал себя на мысли, что эта постановка могла бы идти на сцене любого другого московского театра. Театров со своим лицом всегда было немного - сегодня их катастрофически мало. В разных театрах ставят одни и те же модные режиссеры, тиражируя в самом рыночном понимании этого слова однажды успешно найденные приемы.
Практика, когда несколько театров объединяются в одной дирекции якобы для экономии, просто опасна. Еще хуже, когда административные решения приводят к унификации художественных замыслов. Одному театру можно запретить ставить "Три сестры", потому что их уже поставили в другом театре того же объединения. Но в разных театрах всегда совершенно разные "Три сестры".
Мария Ревякина, гендиректор "Золотой маски", директор Театра Наций:
- Мы каждую весну собираем директоров театров из малых городов, и все в один голос говорят, что подобные оптимизации приводят к катастрофе. Утвердить какой-то документ, решить какую-то задачу - целая история. Сидит некая дирекция, в которую входят не совсем компетентные люди, и работа обрастает невероятным документооборотом, согласования растягиваются на месяцы. Но подобные идеи продолжают возникать у местных властей. И театры соглашаются. Какой выход? Сопротивляться. Ничего не сдвинется с мертвой точки, если театры на местах не начнут говорит жесткое "нет".
Связанные одной цепью
Ирина Никитина, "РГ"-Тюмень
Семь лет назад тюменское правительство решилось на смелый и даже дерзкий по российским меркам эксперимент. 8 апреля 2014 года в регионе появилась совершенно новая культурная формация - Концертно-театральное объединение (КТО). Возглавивший тогда ТКТО директор филармонии Михаил Бирман рассказывал не без пафоса: "Прецедентов в стране еще не было, равняться не на кого, поэтому будем действовать, где осторожно, а где решительно, но устоявшиеся традиции коллективов не тронем".
Результатом переверстки общего штатного расписания стало расторжение трудовых договоров с 50 бухгалтерами, ни одну творческую ставку не тронули. Сэкономленные рубли пошли на ремонт (в театре кукол заменили пол, кресла и перенесли цеха, косметически подновили места общего пользования в филармонии, что-то подлатали в Тюменской драме) и на надбавки к зарплатам. Премьер, фестивалей, гастролей с каждым годом только прибывало, появились совместные проекты "дочек" объединения.
Оправдало ли себя объединение? Рядовые тюменские зрители, включая местную "культурную прослойку", уже и забыли, что в начале двухтысячных было по-другому. Все учреждения на своих площадках, у всех свои руководители, цели, задачи. Но сверху есть еще один директор - генеральный. Он распределяет финансовые потоки, ставит планы и планки, отчитывается, администрирует, проектирует. Все при делах.
Но тут "порвало" интернет. Сенсация: вахтанговцы отказываются принимать у себя тюменцев со спектаклями. Не едут и сами - пока не выполнят их условие: ликвидируйте ТКТО, аппендицит "чиновничьего беспредела", тогда и примем, и поедем.
Если смотреть из Тюмени - странное условие. Тюменцы-то прекрасно помнят: в конце 2019 года нынешний директор объединения Надежда Казначеева заверила всех: в рамках "Больших гастролей" в Тюмень пожалуют театр Вахтангова, московский же театр Маяковского… Потом вмешался коронавирус, все отложилось. А потом…
Все было бы логично - если бы. В июне 2021-го Тюмень без проблем приняла петербургский Театр на Васильевском, потом были Омский драмтеатр, Театр балета Эйфмана, пермский "Театр-Театр". В своем режиме в Тюмени прошли фестивали: "Лето в Тобольском кремле" с Ильдаром Абдразаковым, фестиваль Дениса Мацуева, праздник музыки "Алябьевская осень".
Не последние, прямо скажем, коллективы. Приезжали без "особых" условий. И тюменцы на гастроли ездили. А что же с театром Вахтангова? Он вдруг единственный принципиальный?
Это задачка все-таки со многими неизвестными. Что тут во благо, что во вред театру? Найдут ли тюменцы общий язык с театром Вахтангова?
От редакции: "Российская газета" готова продолжить дискуссию по этой чувствительной для театрального сообщества теме и представить разные точки зрения на пользу дела.