В Центр международной торговли, где оно проходило, приехали ведущие российские экономисты, представители власти.

Примаков привел несколько цифр. В США в 2010 году на образование тратили 3,6 тысячи долларов на душу населения, в Японии - 1,5 тысячи. У нас - всего 400 долларов. Государственные и частные расходы США на науку в расчете на одного исследователя составляли 293 тысячи долларов, в Китае - 74 тысячи, в России - 39 тысяч. Это не просто отставание, а серьезный разрыв, хотя в последнее время финансирование все-таки увеличивалось.

Где взять деньги? Примаков советует использовать часть средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. И предупреждает: без финансового рывка в обеспечении здравоохранения, образования, науки не будет инновационного развития, модернизации страны. Не решится и демографическая проблема, остро стоящая перед Россией, которую покидают молодые креативные люди.

По некоторым подсчетам, говорит Примаков, из нашей страны в последние годы уехали примерно 2 миллиона представителей образованного среднего класса.

Но дело не только в деньгах. "Слепо копируя, например, организацию фундаментальной и прикладной науки в США, мы делаем ставку на развитие нашей науки в университетах, - говорит Евгений Примаков. - И в это время у нас существуют многочисленные институты Российской академии наук, кстати, предмет зависти наших американских коллег. Был принят специальный закон о развитии науки и ее коммерциализации в вузах. Пора подвести итоги". Примаков привел в пример Физико-технический институт им. А.Ф. Иоффе Российской академии наук, на базе которого создан Академический университет, включающий в себя лицей и Физико-технологический научно-образовательный центр. "В таких комплексах, - уверен Примаков, - заложено организационное будущее российской науки, позволяющее не только использовать накопленный потенциал выдающихся академических институтов, но и возможность выявления и подготовки наиболее одаренной молодежи".

Особое внимание академик уделил недавнему вступлению России во Всемирную торговую организацию. От этого, заметил он, в первую очередь выигрывают экспортеры. Что, впрочем, не значит, что сейчас их уже не надо стимулировать. Экспорт нефти и газа, напоминает Примаков, обеспечивает около половины доходов федерального бюджета. И правильно, что для достижения "деструктуризации экономики акцент делается не на ослаблении экспортных возможностей сырьевого сектора". Тем более ситуация здесь непростая. За рубежом интенсивно работают над созданием заменителей традиционных энергоресурсов, включая производство сланцевого газа. Если нам заранее не подготовиться, то основной для нас фактор роста ослабнет, предупреждает Примаков.

Что же в таких условиях еще может стать точками роста, на что обратить внимание? Сельское хозяйство и пищевая промышленность, дает ответ Примаков. "По своему потенциалу пахотные земли, пастбища, водные ресурсы могут внести в экспорт не меньший вклад, чем ТЭК, - говорит он. - Особенно с учетом неизбежного обострения мировой продовольственной проблемы и недостатка пресной воды в ближайшие десятилетия и возможного ухудшения конъюнктуры на рынке нефти и природного газа".

В условиях ВТО, уточняет академик, очень важно помочь нашему производителю конкурировать с иностранными фирмами именно на российском рынке. Речь идет об импортозамещении, особенно в машиностроении. И здесь без денег, особенно без "длинных", - никуда. Но многие предприятия реального сектора экономики о них могут только мечтать. "Требуется кардинальная реформа российской банковской системы, - настаивает Примаков. - Ее оздоровление предполагает более активное исключение "карманных" и криминальных банков".

В решении всех этих задач, понятно, не обойтись без помощи государства. И не только их. Примаков обращает внимание на ключевые сектора экономики, акцентируя, что это далеко не второстепенная тема, особенно в условиях, когда в стране распространялись идеи резкого сокращения или вообще отхода государства от владения средствами производства. Академик приводит в пример непростую ситуацию в электроэнергетике России, от которой зависят издержки промышленности и сельского хозяйства, жизненный уровень населения. Реформа РАО "ЕЭС России" не принесла отрасли достаточных инвестиций. "Распределительные сети в предаварийном состоянии, - констатирует Примаков. - Еще одна характеристика - неразбериха в соотношении центрального и регионального уровней. У многих регионов нет ни денег, ни соответствующих компетенций. Разве не ясно, что в таких условиях требуется повышение роли государства?" Прежде всего нужны инвестиции в новые генерирующие мощности, в модернизацию сетей. Необходимо усилить государственное регулирование рынка электроэнергии, продолжает Примаков, ссылаясь на опыт США, Канады и многих европейских стран, "где надежность поставок и безопасность энергетических объектов обеспечивает не рыночный механизм, а прежде всего - государство".

Большой потенциал заложен и в наших отношениях со странами СНГ, хотя и не во всем они развиваются удовлетворительно, замечает академик. Но оптимизм ему внушают успехи в создании Таможенного союза России, Белоруссии и Казахстана, единого экономического пространства. Будет ли расширяться эта интеграция? Во многом, считает Примаков, это зависит от того, извлечем ли мы уроки из событий в Европейском союзе. "Трудности, которые испытывает на себе ЕС, - поясняет докладчик, - свидетельствуют, что интеграция не может развиваться без создания и развития наднациональных структур. Это - непреложная истина. Но следует подчеркнуть: она отнюдь не означает, что государственный суверенитет теряет свое значение в сегодняшнем мире".

Здесь обсуждали перспективы эффективного освоения и развития арктической зоны и прилегающих российских регионов. Евгений Примаков выделил пять важнейших проблем, без решения которых не обойтись.

Одна из них как раз касалась возрождения Северного морского пути. Здесь уже есть некоторые успехи. "Но предстоит сделать гораздо больше того, что достигнуто, - говорит Примаков. - Речь идет о нарастающем строительстве атомных и дизельных ледоколов, о совершенствовании систем навигации и связи на всем протяжении Севморпути. Мы все знаем, что Россия переживает этап экономических трудностей, что наш бюджет очень напряжен. Но особое внимание к развитию Северного морского пути имеет не только экономическое, но приобретает все большее политическое значение".

Еще одно направление - оформление внешней границы континентального шельфа России в Северном Ледовитом океане. Ряд успехов в этой области тоже есть, но ставить точку нельзя, необходима постоянная, кропотливая работа с правительствами приарктических государств.

Есть и четвертая проблема. Она связана с укреплением военной инфраструктуры в Арктическом регионе. "В первую очередь, - перечисляет академик, - восстановление заполярных аэродромов и военной базы на Новосибирских островах. Без арктической составляющей трудно рассчитывать на усиление обороноспособности России". И, наконец, пятая проблема - это реальное социально-экономическое развитие арктической зоны России. Не уходят в сторону научно-исследовательские работы, включая мониторинг климатического и экологического влияния Арктики на мир. Евгений Примаков особо подчеркнул, что необходим комплексный подход к развитию Арктики и прилегающих регионов.

Кстати, название Арктики произошло от греческого слова "арктос" - медведица. В двухчасовой дискуссии, как ее "приручить", участвовали 15 человек. Замглавы ВЭБа Андрей Клепач и генеральный директор Международного центра развития регионов Игорь Меламед заострили внимание на вопросах финансирования госпрограммы. На нее нет пока ни рубля.