Поделиться
На первом этаже арт-центра "Винзавод" открылась вторая главная после Манежа экспозиция "Фотобиеннале-2008", посвященная 60-летию прославленного фотоагентства "Магнум". На выставке этажом ниже своими впечатлениями по поводу "Цвета. Страданий света" делится известный американский мастер Алекс Уэбб.
Отдав в Манеже дань патриархам фотоискусства, биеннале вывела вперед нынешнюю "старую гвардию". Впрочем, не такая уж она и старая - в основном это фотографы, осваивающие свой шестой десяток лет. То есть это активно работающие, но уже творчески вполне состоявшиеся мастера с немалыми портфолио. И надо понимать так, что они являют собой сегодняшнее лицо "Магнума". В этом совокупном портрете какие-то черты кажутся нам близкими, понятными или просто интересными, другие же могут претендовать лишь на вежливое, но недолгое внимание. Так обычно реагирует человек, которому нудно и долго толкуют о каких-то банальных семейных неурядицах или мучают рассказами об отпуске, проведенном хотя и на море, но в "мертвый сезон". Что тому причина - так сразу сказать затруднительно. Возможно, тут дело в слишком высокой чувствительности (нет, здесь речь не о фотопленке), которой отличаются фотографы-экспоненты и для которой еще не размечена местная шкала восприятия. А может быть, дело просто в суетливой атмосфере биеннале-марафона, мешающей спокойно рассмотреть то или иное фотопослание, которое в другое время и при других обстоятельствах привлекло бы все наше внимание и даже вызвало бы сопереживание.
Вероятно, всего этого заслуживает большая серия фотографий Лиз Сарфати "Новая жизнь", которые словно причитают о комплексах тинейджеров - об отчуждении, дискомфорте, скрытой агрессии и т. д. Мимо этой смотровой депрессивных девочек-подростков, стоящих анфас, но глядящих куда-то в сторону, хочешь пройти побыстрее, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. А вот и впечатления от "мертвого сезона". Ими делится Гарри Груйер. Более известный своей "Марокканской серией" (в 1976 году она была отмечена Kodak Prize), он почему-то решил в этот раз предстать в качестве своеобразного художника-мариниста или скорее спасателя на водах, скучающего с фотоаппаратом в межсезонье. Пустынные и огромные панорамы пляжей Средиземноморья или берегов Ла-Манша, с выстиранным небом или с набрякшими тучами - вся эта серия минималистских "Берегов", сделанная в жанре "здравствуй, грусть", следует непосредственно за фотографиями тинейджеров. И оттого еще больше хочется ускорить шаг. В принципе если эти пустынные виды воспроизвести на настенных календарях, то они парадоксальным образом будут стимулировать работу служащих офисов, твердя им в течение всего года, что в отпуск идти рано.
Прижав персональную экспозицию Георгия Пинхасова к задней стенке демонстрационного зала, организаторы выставки поступили со своеобразным тактом: как-никак, а Пинхасов - "свой", хотя и фотограф "Магнума", а лучшие места должны быть отданы гостям фотобиеннале. И потом если бы его снимки, взрывающиеся фейерверками цвета и света, разместили в центре, то они, пожалуй, разметали бы всю депрессивную экспозицию, заглушив даже фотоимпровизации "Джаз - от J до Z" Ги Ле Керрека. Хотя отдельно почтить вниманием соотечественника следовало бы. Ведь Пинхасов - единственный фотограф из России, принятый в "Магнум". А в него по блату не поступишь.
Фотографии Пинхасова, сделанные без вспышки, высокочувствительны (и в данном случае имеется в виду пленка в 800 единиц). То, что на них проявляется - результат его многочисленных вояжей по разным странам мира. Пинхасов не боится прикинуться фотографом-любителем, эдаким фланером, вроде бы беззаботно щелкающим затвором направо и налево. Это помогает ему ускользнуть от профессиональных штампов, от так называемого "стиля". Можно подумать, что он вторит Картье-Брессону, некогда сказавшему: "Я - любитель, потому что снимаю то, что хочу". Стиля нет, но есть острая наблюдательность и не просто художественный вкус, а художественные знания. Как это ни покажется странным, в своих полурепортажных фотографиях Пинхасов пользуется рембрандтовским приемом совмещения светотеневой и колористической композиции. И благодаря этой двойной оптике добивается эффекта движения. Поэтому каждый его снимок почти что фильм, но не сочиненный или смонтированный, а подсмотренный и застигнутый в текучей повседневности. Это может быть и марокканский базар, и перрон Киевского вокзала в Москве, и сценка на выходе из парижского метро, где отблеск света подгоняет прохожего. Может быть, подспорьем Георгию Пинхасову стал опыт работы в кино: как оператор и фотограф он работал на "Сталкере" у Андрея Тарковского. И в скором времени после отъезда режиссера на Запад он и сам последовал в том же направлении.
Знаменитого Алекса Уэбба загнали в подвал "Винзавода" с его почти тропическим микроклиматом и облупленными стенами. Вероятно, решили, что эта "атмосфера" лучше всего подходит для его "Цвета. Страданий света", то есть фотосерий, снятых в основном в беднейших районах Латинской Америки. Действительно, спасаясь от депрессивных сереньких деньков Новой Англии, Уэбб некогда сбежал на "юга". Там, на Карибах, в Мексике и в Бразилии он обрел то, что давно искал - открытый цвет. В его колористических танго или румбах трудно понять, кто ведущий - сам ли фотограф, выбирающий мотив, или же мотив, заманивающий Уэбба в свои визуальные интриги.