Поделиться
На этой неделе президент России Дмитрий Медведев провел большую пресс-конференцию в Сколково. Почему бензин продолжает дорожать, как помочь селянам завалить нас и мир качественной едой и что мешает бизнесу вкладывать деньги в российские отрасли? Экономические темы, которые прозвучали в разговоре главы государства с журналистами, "РГ" обсудила со своим экспертом - советником Института современного развития Никитой Масленниковым. Не осталась без внимания и судьба доллара.
Журналист, председатель сельскохозяйственного предприятия предложил главе государства объявить мораторий на банкротство сельскохозяйственных предприятий на период выполнения Доктрины продовольственной безопасности. И освободить их от всех видов налогов. Президент обещал подумать, как можно решить проблему с банкротством. Отметив, что отменять его нельзя, но должна быть специфика по отношению к сельхозпроизводителям.
РГ: Вы считаете, нужен мораторий на банкротства и отмена налогов?
Масленников: Я против и того, и другого. Так как это уже не рыночная экономика, потому что исключаются два основополагающих института. К тому же нарушение условий конкуренции. Это то же самое, что в кровеносную систему вставлять дополнительные тромбы.
Кроме того, налоги для наших сельхозпроизводителей не самый существенный фактор, ограничивающий рабочую активность. У них есть единый сельхозналог. Они платят по более низким ставкам, чем представители других отраслей. Для фермеров более важен доступ к кредитным ресурсам, надежное транспортное обеспечение. Сильно тревожит плохая экспортная инфраструктура. И ей нужно заниматься оперативно. Так как у России очень неплохие перспективы серьезно позиционировать себя на главных мировых рынках продовольствия и стать одной из ведущих стран-экспортеров продукции аграрного сектора.
РГ: И все-таки, согласитесь, нельзя банкротить по одним правилам банки, торговлю и сельхозпредприятия.
Масленников: Согласен. Тут, в первую очередь, нужно максимально тщательно и корректно отразить сезонность производства. Это связано напрямую и с кредитованием сельхозпроизводителей, и с предоставлением соответствующих гарантий. Думаю, этот вопрос надо очень четко прописать в законе. Потому что, как правило, гарантии предоставляются, а когда доходит дело до расплаты по обязательствам, гарант неожиданно уходит в сторону.
РГ: Что все-таки может помешать нам выполнить доктрину продовольственной безопасности? И какие нужны меры, чтобы максимально приблизиться к поставленной цели?
Масленников: Весь аграрный сектор подошел к такому рубежу, когда он становится вполне конкурентоспособным даже по мировым меркам. Поэтому тут крайне важно найти оптимальный баланс между тем, чтобы не задавить рыночные драйверы избыточной господдержкой, и перевоспитать поколение "агро-халявщиков". И в то же время не потерять то рациональное зерно, которое содержится в действующих мерах господдержки. В частности, нельзя потерять субсидирование процентной ставки для отдельных категорий сельхозпроизводителей.
РГ: Ввели заградительные пошлины на вывоз бензина из страны. ФАС, прокуратура активно начали расследование. И вроде ситуация начала налаживаться. И вдруг сообщение из Тувы: здесь бензин начали продавать по талонам.
Масленников: На ситуацию с бензином повлияло несколько очень существенных факторов. И за месяц они не могли исчерпать себя. Во-первых, это беспрецедентный рост мировых цен на нефть. За короткий промежуток времени они выросли на 30-35 долларов за баррель. И производители увеличили экспорт нефтепродуктов. Напомню, что за последние месяцы он вырос практически на 50 процентов.
Во-вторых, произошел значительный рост цен на биржевых площадках. При этом сохранилась вся запутанность и нерегулированность существующих биржевых процедур. Особенно бензиновая розница была не готова работать с этими площадками. Такая ситуация привела к тому, что сегодня очень часто биржевые цены выше того, что мы имеем на автозаправках.
В-третьих, это ограничение поставок по прямым договорам. В феврале и в марте происходило некоторое снижение цен. Тут уже закон рынка. В-четвертых, плановые ремонты четырех крупных нефтеперерабатывающих заводов, которые были обусловлены переходом на новый стандарт бензина, на Евро-3. Это тоже существенный вычет из производственных мощностей. И, в-пятых, это неопределенность с акцизами. Помните, была долгая история, которая длилась всю вторую половину 2010 года - о снижении акцизов на темные и светлые нефтепродукты. Естественно, ожидание повышения акцизов вполне могли простимулировать усиленный экспорт дизтоплива, чтобы отбить все возможные потери.
РГ: Президент во время пресс-конференции сказал, что ничего, кроме ограничительных мер, пока предложить нельзя, это поможет, но не навсегда. А что надо сделать, чтобы навсегда помогло? Или мы обречены жить в нефтяной стране и испытывать трудности с бензином?
Масленников: Надо отдать должное правительству, которое приняло достаточно оперативное решение по запретительным экспортным пошлинам на бензин и по расследованию возможных коррупционных сговоров. Но это не решение проблемы на перспективу.
В первую очередь, необходимо извлечь уроки из накопленного опыта по объявлению ценовых мораториев. Еще 1990-е годы показали, что, сколько цены ни замораживай, все равно потом они отыграются сильным скачком. К сожалению, такую практику мы испытываем уже 15 лет.
Что касается дальнейших шагов. Кризис показал - мы стоим перед необходимостью кардинальной технологической модернизации всей нашей нефтепереработки. Так как на сегодняшний день из 27 крупных нефтеперерабатывающих заводов в России 16 введены в действие до 1960 года.
Также стоило бы предусмотреть консолидацию государственных инвестиций, которые идут в нефтегазовый комплекс, нефтепереработку, в нефтехимию и так далее. Необходимо иметь единую хорошо структурированную государственную инвестиционную программу. Это помогло бы частным инвесторам понять, что в первую очередь развивается. И предохранило бы от регулярного повторения неурядиц на топливном рынке.
Говорили на пресс-конференции и о срыве сделки "Роснефти" и ВР. Президент сказал, что тем, кто занимался ее подготовкой, следовало в большей степени обратить внимание на нюансы акционерных соглашений и на юридические вопросы, которые всегда возникают в ходе подготовки таких крупных документов.
РГ: Действительно, срыв этой сделки нанес большой урон инвестиционному климату России? Есть мнение, что наоборот, мир увидел, что в нашей стране действует корпоративное право, и ничто не может его задвинуть. И это только плюс. Ваше мнение?
Масленников: Я сторонник той точки зрения, что это, по большому счету, плюс для нашего инвестиционного климата. Так как несостоявшаяся сделка показала, что корпоративное право в России все-таки действует. И если его умело применять, то можно с успехом отстаивать свои интересы. А любое отклонение от соответствующих порядков и процедур наказывается.
РГ: Вообще, насколько с экономической точки зрения важна эта сделка. ВР вполне может заменить другая компания. Можно просто купить необходимые технологии. Или это не так?
Масленников: Я считаю, что это не так. Сегодня просто купить технологический пакет невозможно. Так как никто не хочет создавать себе конкурента. Но передавать свои технологии в рамках совместного проекта ровно настолько, насколько нужно для его реализации, это уже общепринятая мировая практика. Поэтому мы здесь оказались заложниками ситуации, так как по-другому проблему технологического отставания на шельфе решить не могли.
Почему именно BP заинтересовала? Да потому, что это "рояль в кустах". Эта компания присутствовала долгие годы в российской экономике. BP - один из мировых лидеров работы на шельфе. Кроме того, другие компании в этой области были разобраны по другим проектам.
РГ: Президент обещал вернуться к проблеме инвестклимата в России на экономическом форуме в Санкт-Петербурге. Если бы вам пришлось выступать на нем, на что бы обратили внимание в первую очередь, какие проблемы посоветовали решить незамедлительно?
Масленников: В первую очередь, я бы обратил внимание на необходимость решительного отхода от принципов ручного управления и переходу к универсальным практикам. Потому что конкуренция выравнивает на рынках всех, а универсальные практики усиливают конкурентные режимы. Что ведет к улучшению инвестиционного климата. Одно из проявлений таких практик - стабильность налоговых режимов. Налоги могут быть высоки, но пусть они действуют, например, в течение пяти лет. Кстати, эту позицию многие нефтяники не раз озвучивали власти.
Так же обязательно сокращение перечня стратегических отраслей предприятий. Он очень широк, непонятен не только для зарубежного, но и отечественного инвестора. Оборачивается это часто технологическим отставанием тех, кого изъяли из общей конкуренции и поставили в списки стратегических отраслей. Очень важна настройка всей регулятивной среды на развитие конкуренции и защиты частной собственности. Так же для развития инвестиционного климата необходимо обеспечить независимость судов и отказаться от избирательного правоприменения. Это как раз и есть универсальная практика.
Плюс нужна модернизация всей финансовой системы. Мы не можем без конца уповать только на прямые частные иностранные инвестиции. Мощности нашего финансового рынка должны быть такими, чтобы генерировать в достаточном объеме длинные деньги, которые сегодня в дефиците.
РГ: Кстати, на ваш взгляд, наш инвестклимат действительно так ужасен?
Масленников: Зарубежные инвесторы, которые уже работают здесь, как-то свыклись. И для них заявления, что все так ужасно, вызывают некоторое недоумение.
В любой стране есть свои проблемы с инвестклиматом. К тому же у нас он резко континентальный. На уровне Сочи он для госкомпаний и госинвестиций, а на уровне Полярного круга - для частных инвесторов. То есть в России, можно сказать, несколько инвестиционных климатов.
Об экономической ситуации в мире на пресс-конференции тоже говорили. Но мы не можем пройти мимо нескольких событий, которые прогремели на этой неделе.
Первое - арест и отставка главы Международного валютного фонда. Второе - было объявлено, что осенью покинет свой пост первый заместитель директора-распорядителя МВФ Джон Липски. Некоторые эксперты связывают ее с прогнозом Липски, что "американская экономика через 10 лет перестанет быть крупнейшей в мире". Третье - в среду Всемирный банк дал свой прогноз: доллару осталось совсем немного времени оставаться единственной мировой резервной валютой. Монополия закончится к 2025 году.
РГ: В МВФ кризис? Эксперты предрекают серьезное ослабление этого международного института. Как отразится на мировой экономике уход МВФ с арены?
Масленников: Слухи о "смерти" МВФ сильно преувеличены. По моим ощущениям, его роль будет только возрастать. Причем действия фонда станут осуществляться в контексте крупных структурных перемен в мировой экономики. Например, с учетом постоянного мониторинга глобального спроса.
Растет и значение фонда в решении суверенных долгов Еврозоны. ЕС просто может не хватить ресурсов до 2013 года, чтобы решить проблему долгов, в первую очередь, Греции, Португалии и Испании. А европейский фонд может быть исчерпан уже к осени этого года. Кроме того, все более актуальной становится задача перехода к новой валютной системе. И здесь роль МВФ будет только возрастать. Необходимо провести анализ перемен, согласовать предложения, как и в какие сроки менять международную валютную систему.
Но фонду нужно больше гибкости, оперативности и ресурсной обеспеченности. Поэтому все предложения о реформе МВФ, которые стояли на повестке дня, сохраняются.
РГ: МВФ и Всемирный банк в один голос заявили, что экономика США и доллар утратят лидерство в мире. А ведь эти институты контролируются США. Это что - бунт на корабле?
Масленников: Да никакой это не бунт! МВФ и Всемирный банк вообще "сработали по хвостам". То, что уже обсуждается на протяжении 3-4 месяцев в международном экспертном сообществе, наконец, дошло до заявлений руководителей этих двух организаций. Так что ничего нового они не сказали.
РГ: Какая же валюта может занять место доллара. Каково здесь место рубля?
Масленников: Я уверен, что резервных валют будет не больше трех. Но можно ждать валюты и второго плана, например, английского фунта, швейцарского франка, канадского доллара. Главный вопрос, где будут находиться юань и иена. Иена на сегодняшний день пока может претендовать на роль глобальной резервной валютой. Но пока. С юанем ясности меньше.
Место же доллара будет определяться теми торговыми потоками, которые американская валюта будет обслуживать. И в этом смысле у нее всегда будет свое место в мировой экономике. Оно связано с высокими технологиями, новыми материалами, альтернативной энергетикой, инновационной продукцией. Так что в ближайшие годы доллар будет обретать свое новое место в мире. Он станет сдвигаться с нефтяных рынков в сторону других рубежей.
А рублю не нужно терять время и быстрее становиться резервной региональной валютой. Мы должны входить во второй эшелон. Работать наравне, например, с канадским долларом. Это обязательное условие. Нам тоже надо искать свое новое место. И расширять экспортные потоки не только нефти и газа, но работать и по другим направлениям. Это может быть перспективно, например, с продукцией химического комплекса.