Медики установили, что причиной смерти ребенка могли стать повреждения, которые он получил, катаясь на горке вместе с приемной мамой: в малыша въехали, дурачась, подростки на снегокате.
Детей - в детдом
Мама, Ирина Остякова, тогда сразу бросилась к сыну, увела домой. Он не плакал, не жаловался. Был только обижен, что не удалось как следует покататься. Весь день играл с братьями-сестрами, съездил с папой в гости к бабушке. А к вечеру вдруг затих. Родители заволновались, и папа Володя отвез Давида в больницу. Но было поздно…
А утром следующего дня в квартиру Остяковых пришла подполковник полиции Елена Клячина из службы по делам несовершеннолетних и с ходу обвинила родителей Давида в преступной халатности. По словам Ирины Остяковой, "подполковник орала, обзывала нас, угрожала тюрьмой". Позже подъехали другие чины и следователи, забрали Владимира в отдел полиции, где проверили на полиграфе.
Туда же отвезли потом и Ирину (несмотря на наличие годовалого ребенка), и старшую дочь Соню (13 лет), которую допрашивали до двух часов ночи. В итоге по факту гибели Давида следственный отдел возбудил уголовное дело, а всех оставшихся пятерых детей, включая годовалого Федю, органы опеки увезли в детский дом. Причем четырех старших - в "Отраду", что на Синих Камнях, а малютку Федю - в Ревду.
Сам процесс изъятия детей из семьи, по словам родителей, походил больше на похищение: без обязательного в таких случаях осмотра квартиры, опрашивания соседей, учителей, без проверки на предмет обращений и жалоб и даже без предъявления документов. Просто чохом погрузили в автобус всех - и родных, и приемных (в семье Остяковых есть и другие приемные дети, имена которых мы не называем, храня тайну усыновления).
Угрозы нет
Расследование до сих пор не завершено. Вина родителей не доказана, они проходят по делу как свидетели. О лишении родительских прав речи не идет. Тем не менее дети уже полгода томятся в казенных учреждениях. Каково им там - читатель может сам догадаться. Мама Ира каждый день с утра едет в Ревду - с малышом ей разрешено видеться только полтора часа, потом - к остальным ребятишкам.
В "Отраде", как отмечает Ирина, детям плохо, они сильно переживают разлуку и каждый раз со слезами просят забрать их. Об этом же говорят и штатные психологи: дети страдают. Но домой их не пускают: по Семейному кодексу власти имеют право до суда изъять из семьи детей, если возникает непосредственная угроза их жизни или здоровью.
Между тем, по отзывам всех, кто знает Остяковых, детям дома ничто не угрожает. Семья характеризуется исключительно положительно. Владимир - мастер на железной дороге, мать - педагог по образованию, до рождения Феди работала в детском клубе. Живут все дружно в трехкомнатной квартире, ни в чем не нуждаются. Проверки органов опеки подтверждают: родители занимаются воспитанием детей, любят их, проводят с ними все свое время, не пьют, не курят. "Восьмиклассница Софья - девочка ответственная, рассудительная и заботливая, - сообщает в характеристике директор школы. - Всесторонне развитая, участвует в олимпиадах, дипломант многих конкурсов". В этой же характеристике много добрых слов в адрес родителей. Хорошо отзываются педагоги и о Милане, второй дочери-школьнице Остяковых.
Как бы чего не вышло
Почему же разлучили эту семью? Кто решил, что в казенном доме детям лучше, чем в родном? Мы послали запрос в суд, принимавший решение, и в управление соцполитики. Из последнего нас попросту перенаправили в пресс-службу минсоцполитики, а из суда пришел такой ответ: "Запрашиваемая информация не может быть предоставлена, поскольку относится к информации ограниченного доступа".
Что ж, по букве закона все правильно: защита сведений о несовершеннолетних - функция государства. Но мы ведь не о функции спрашивали. Хотелось просто понять логику чиновников. Что ими движет? За что так круто наказаны дети и их родители?
Мы нашли решение того суда. Если опустить штампованные формулировки о "возможной опасности", то, по сути, детей забрали потому, что у кого-то нашли синяки и шишки, у кого-то - ОРЗ, а еще - избыток или дефицит веса. Но главный аргумент в пользу изъятия - возбуждено же уголовное дело! И неважно, что его расследование еще не завершено. Есть же показания подполковника Клячиной (той самой, которая грозила Остяковым тюрьмой). Есть аккуратно подобранные факты ненадлежащего исполнения родителями своих обязанностей (опять про синяки и шишки). И над всем этим "аргумент" самосохранения: как бы чего не вышло…
Родители подали апелляционную жалобу в облсуд, но рассмотрения пока не было. Когда завершится следствие - неизвестно. В областном следственном управлении говорят: да, мы были обязаны обратить внимание органов опеки на эту семью, чтобы социальная служба после проверки приняла правильное решение. На "правильном" решении настаивала и прокуратура: изъять на время следствия всех детей, от греха подальше.
Перестраховались
А три недели назад Соня Остякова убежала из детского дома. Ей как раз должно было исполниться 14 лет, и она - ответственная девочка, победительница олимпиад - сбежала! Причем, понимая, что родителям за это крепко влетит, направилась не к ним, а к другу. Там ее и нашли. Вернули. И теперь, наверное, сделают оргвыводы. Как всегда - правильные, законные.
Только чем дальше мы изучали историю этой семьи, тем больше убеждались, что закон и справедливость - совсем не одно и то же. Законные интересы детей были формально соблюдены, однако лучше от этого никому не стало.
Следователь возбудил дело, потому что не мог не возбудить: ребенок погиб. А раз дело есть, надо направлять его в суд. По статистике только 3 - 4 процента всех уголовных дел закрывается из-за недостаточности улик. Ведь если прекратили расследование, выходит, незаконно возбуждали дело.
Все в нашей системе правоохранительных, надзорных, следственных и судебных органов взаимосвязано. Закон позволяет, значит, проще изъять. А ведь статья 77 Семейного кодекса, на которую ссылаются участники этой истории, говорит, что ребенка можно немедленно забрать из семьи лишь - подчеркиваем! - при непосредственной угрозе жизни или здоровью. Перестраховались…
Татьяна Мерзлякова, уполномоченный по правам человека в Свердловской области:
- Мы очень обеспокоены этой ситуацией и потому направили свои запросы во все компетентные органы. Пока ждем от них ответа.
Михаил Мильман, руководитель юридической компании:
- Скорее всего, истина в уголовном деле установлена не будет. Сложно выяснить из допросов членов семьи и свидетелей, имело ли место событие преступления. Возврат детей в семью возможен только в случае прекращения дела по реабилитирующим обстоятельствам (в связи с отсутствием события либо состава преступления). Однако ответственность за прекращение дела на себя никто не возьмет. Следовательно, по истечении 12-месячного срока предварительное расследование приостановят. Поскольку доводы, на которые ссылался следователь, направляя информацию в органы опеки, скорее всего, не будут ни подтверждены, ни опровергнуты, дело дойдет до обращения в суд с заявлением о лишении родительских прав. И все умывают руки…
Кстати
Уполномоченный по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков в беседе с корреспондентом "РГ" сказал:
- В моей четырехлетней практике это первый случай, когда из благополучной семьи изымают лишь по подозрению всех детей. Я, конечно же, за то, чтобы они скорее соединились с родителями. К сожалению, у меня нет права заставить кого-либо вернуть ребят домой. Я лишь контролирую ситуацию и призываю всех как можно быстрее решить этот вопрос. Органы опеки, естественно, перестраховываются. Действуют строго по букве, а не по духу закона. Да и у следствия и прокуратуры есть свои аргументы.
По мнению Игоря Морокова, этот случай лишь подтверждает: необходимо ввести в юридическую практику такое важное понятие, как наилучшее обеспечение интересов детей. Об этом уже давно говорят в ООН правозащитники, сформулировавшие в Конвенции о правах ребенка это положение. Но оно, к сожалению, пока не стало нормой закона в России. И это, как видим, здорово облегчает жизнь правоохранителям и социальным службам. Но никак не детям.