ЛЮБИМЫЕ СЫНОВЬЯ КНЯЗЯ ВЛАДИМИРА
У великого князя Владимира Святославовича, крестителя Руси, было не меньше двенадцати сыновей. Они выросли людьми очень разными: все приняли крещение, но не все в равной степени прониклись истинами веры. А любимцами Владимира были Борис (княжил в Ростове) и Глеб ("сидел" в Муроме) - отпрыски от болгарской, последней взятой им в язычестве жены.
Оба сына "болгарыни" выделялись отсутствием обычной для киевского дружинного двора воинской гордыни и крайней набожностью. "Сей благоверный Борис, - писал автор его жития, - благого корня сын, послушен отцу был, покоряясь во всем отцу. Телом был красив, высок, лицом кругл, широкоплеч, в чреслах тонок, с очами добрыми, весел лицом. И хотя малого возраста и с младым еще усом, но светился по-цесарски, крепкий телом, всячески украшен, как цветок, цветущий в юности своей, в войнах храбр, в советах мудр и разумен во всем, и благодать Божья цвела на нем".
Владимир видел в нем достойного наследника. И это вызывало естественную ревность старших братьев - Ярослава и особенно Святополка. К назревавшей междоусобице привело и более глубинное обстоятельство. Посаженные в окраинные города, окруженные местной дружиной, сыновья Владимира проникались заботами новых своих земель. И недовольством тамошней знати: ведь у нее при Владимире забирали не только дань, но и лучших воинов; особенно недоволен был набиравший силу Новгород.
При этом и Святополк, женатый на дочери польского князя Болеслава, и Ярослав, которому служили скандинавские наемники, находились в тесном контакте с внешними силами.
Первым на тропу войны вступил ненавидевший Владимира и братьев Святополк - рука об руку со своим тестем Болеславом.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО СВЯТОПОЛКА
Заговор провалился, Святополк очутился в киевском заточении. В ответ Болеслав в 1013 году начал войну с Русью. А спустя год уже Ярослав неожиданно отказался платить отцу дань. Для защиты Новгорода он призвал новые отряды шведских и норвежских викингов. Впрочем, до прямого столкновения не дошло. "Бог не дал дьяволу радости", - повествует летописец.
Но 15 июля 1015 года умер Владимир. И тлевший огонек смуты вспыхнул костром.
Ни Бориса, ни Глеба не было в Киеве - первого отец послал с киевской ратью к степным рубежам, опасаясь вторжения кочевников-печенегов; второй находился в Муроме. В отсутствие сыновей "болгарыни" киевская знать освободила и возвела на трон решительного и коварного Святополка.
Вестник с сообщением о смерти отца встретил Бориса, когда тот во главе восьмитысячного войска возвращался в Киев. Отойдя от города, опечаленный сын встал лагерем у реки Альты. На совет собралась дружина. Приближенные покойного князя были единодушны: "Вот, есть у тебя дружина отца и все воины под рукой. Пойди и сядь в Киеве на столе отцовском".
Но ответ Бориса, не желавшего разжигать еще одну междоусобную войну, был суров: "Не будет того, чтобы поднял я руку на брата своего, к тому же и старшего. Если отец мой умер, то он мне будет вместо отца".
Борис вовсе не был наивен. Он прекрасно понимал, что Святополк не испытывает к нему ни малейших братских чувств. И знал, чем грозит ему компромисс: "Сердце мое горит, душа мою мысль смущает, и ведаю, к кому обратиться и к кому сию горькую печаль простереть? К брату ли, который стал мне вместо отца? Но тот, мню, к суете мирской прислушивается и об убиении моем помышляет..." Однако нежелание участвовать в братоубийственной распре оказалось важнее забот и собственной судьбы.
И это было совершенно непонятно для закаленных в боях воинов Владимира, участников многих междоусобиц. Более того, отказ Бориса воевать за престол со Святополком их возмутил и оскорбил.
Дружина немедленно покинула лагерь на Альте. Следом ушло и киевское ополчение, без зазрения совести переметнувшееся к Святополку. С Борисом осталась лишь его младшая дружина - ростовские "отроки".
"ОБ УБИЕНИИ МОЕМ ПОМЫШЛЯЕТ..."
Киевляне оставили Бориса в субботу, 23 июля. В тот же день от Святополка из столицы прибыл гонец - с благостным посланием: "Брате, - передал он Борису слова великого князя, - хочу с тобой любовь иметь и к отеческим даяниям придадим тебе". Но Борис уже знал, чего ждать. Весь день и следующую ночь ростовский князь провел в своем шатре, в слезах, молитвах и тягостных раздумьях.
Смерть была уже на пороге.
Ночью Святополк направился к своим сторонникам в Вышгород, укрепленную княжескую резиденцию неподалеку от Киева. Именно Вышгороду самозванец был обязан своим восхождением на престол. Здесь он и призвал к себе четырех бояр - Путшу, Тальца, Еловича и Ляшко: "Поведайте мне по истине, принимаете ли вы меня всем сердцем?" - "Все мы можем головы положить за тебя", - ответствовал старший Путша. - "Раз принимаете меня всем сердцем и головы обещаете положить за меня, - сказал на это Святополк, - то, братия моя, тайно отправившись и улучив время, убейте брата моего Бориса там, где найдете его".
Заговорщики явились к опустевшему стану на Альте в предрассветный час 24 июля. Но Борис встал еще раньше: приказав своему духовнику начинать заутреню, сам громко запел молитвы. Третьим в шатре был телохранитель князя - венгр Георгий, которому Борис за верную службу пожаловал некогда дорогое шейное украшение - золотую гривну.
На голос князя, поющего псалмы, и поспешили убийцы. Борис, услышав "злой шепот" за пологом своего шатра, снова лег на ложе - готовый встретить смерть. Спустя миг шатер окружили воины с обнаженными мечами и копьями. Четверо вожаков вонзили в князя копья сквозь полог. В последний момент Георгий прикрыл Бориса своим телом - и пал бездыханным.
Но князь был еще жив.
"В оторопи" Борис выбежал из шатра. Сами оторопев, вышгородцы крикнули своим: "Что стоите и смотрите? Вперед, совершим приказанное нам!" Борис упал под ударом меча. Последними его словами были слова молитвы.
А в лагере началась бойня, в которой погибли почти все ростовские отроки. Убийцы оказались еще и мародерами, попытавшись снять с шеи Георгия дорогую гривну. Когда это не получилось, обезглавили мертвого венгра. Из-за этого позже никто не смог опознать его тело.
Завернув тело Бориса в его собственный шатер, Путша со своими присными повезли убитого в Вышгород. При подъезде, "на бору", Борис пошевелил головой. Убийцы убедились: князь еще дышит. Не решаясь сами докончить начатое, послали к Святополку. Тот немедля отправил навстречу дрогам двух наемников-варягов, один из которых и ударил Бориса мечом в сердце.
Князя тайком закопали в Вышгороде при выстроенной его отцом церкви святого Василия.
Следующей мученической жертвой стал Глеб.
УДАР В СПИНУ
План Святополка был прост: истребить всех сыновей Владимира и объединить Русь под своей властью. В Муром прибыл посланец из Киева, сообщивший Глебу: "Пойди спешно - отец тебя зовет, и весьма нездоров он". В то времялюбимцу Владимира было чуть более 25 лет. Описывают его как человека чистого и набожного, подчас по-детски наивного, располагавшего к себе всех.
Глеб отправился из Мурома на корабле, а затем волоком от Волги к Днепру. 5 сентября 1015 года близ Смоленска его нагнали гонцы брата Ярослава, новгородского князя. До того дошли вести о событиях в Киеве, он понял, что всем Владимировичам грозит одна опасность. Посланники передали Глебу: "Не ходи, отец твой умер, а брат убит Святополком".
Глеб "возопил со слезами", оплакивая отца и брата: "Увы мне, Господи! Лучше бы мне умереть с братом, нежели жить на свете этом!" А судьба уже приближалась к нему: на реке показались несколько ладей с посланниками Святополка. Возглавлял убийц некто Горясер. Они окружили ладью Глеба и обнажили оружие. Муромский князь, не желая напрасного кровопролития, велел своим малочисленным дружинникам-"отрокам" высадиться на берег. В ладье с Глебом остался только его повар Торчин, кочевник-торк.
Несколько воинов перепрыгнули в ладью князя. Предания донесли до нас его последнюю молитву - за умерших отца и брата, за Ярослава, за самого убийцу Святополка. И слова, с которыми он обратился к подручным Горясера: "Раз уж сотворили, приступив, так сотворите то, на что посланы". Горясер велел зарезать Глеба, но сообщникам не пришлось этого делать. Охваченный ужасом Торчин предал своего господина: выхватил свой нож и перерезал Глебу горло.
Тело князя бросили в пустынном месте на берегу, между двумя "колодами", где оно долгое время лежало в безвестности.
МЕСТЬ ЯРОСЛАВА
А Святополк продолжал выполнять свой план. Прозванный за братоубийство Окаянным, он намеревался истребить всех оставшихся Владимировичей. Следующей его жертвой стал древлянский князь Святослав, пытавшийся, в отличие от Бориса и Глеба, спастись бегством в Венгрию. Киевские убийцы настигли его в Карпатских горах.
Но Ярослава, собравшего в Новгороде все свои русские и варяжские силы, Святополку победить не удалось. В кровавой войне Киев не раз переходил из рук в руки. Не только желание захватить власть двигало Ярославом - он хотел отомстить за братьев.
И вот в 1019 году последовала решающая битва на реке Альте, на месте гибели Бориса. Перед боем Ярослав воздел к небу руки и произнес: "Кровь брата моего вопиет к тебе, Владыко! Отомсти за кровь праведника сего, как отомстил за кровь Авеля, наложив на братоубийцу Каина стенание и трепет. Так наложи и на этого". В последний раз наголову разгромил Ярослав пришедшего с печенегами Святополка, после чего тот безвестно сгинул...
Вскоре после победы по велению Ярослава Борис и Глеб были перезахоронены в Вышгороде. Установилось почитание их как святых. Это были первые собственно русские святые, признанные всей Русской Церковью и греческим духовенством.
Борис и Глеб не могли остановить своей гибелью усобицу. И она не завершилась победой над Окаянным. Но братья отдали жизнь за то, чтобы самим не нарушить утверждающийся на Русской земле новый нравственный идеал, не отступить от Православия. Потому и приравняла их Церковь к святым мученикам за веру.
Их гибель и посмертное торжество стали еще одной моральной победой христианства над древним правом крови и мести.