Нина Чусова в Театре им. Моссовета рассказала о ревности
Почти век прошел со времени легендарной постановки Всеволода Мейерхольда, в 1994 году прогремел блестящий спектакль Петра Фоменко в "Сатириконе". Прочие нечастые попытки, увы, почти не приводили к победам. Причины - в дьявольской сложности пьесы, балансирующей на грани площадной комедии и абсурда. Бельгийский драматург Фернан Кроммелинк предлагает театрам хитроумную шараду, где развеселая история о страсти, ревности и супружеских изменах постепенно превращается в трагическую притчу об одержимости и саморазрушении человека.
Поэт Бруно - ревнивец в кубе, Отелло и Яго в одном лице. Он обожает жену, но мысли о возможной неверности Стеллы доводят его до исступления. Чем больше он слушает ее радостные признания, тем больше верит: у него есть соперник! Подозрения вырастают в манию, а воображаемые поступки становятся болезненной реальностью, когда Бруно заставляет возлюбленную изменять ему со всеми мужчинами деревни. С маниакальным упорством герой вопит: "Мне надо узнать среди всех, кто к ней приходит, того, который не придет".
Павел Деревянко - актер тонкий и внутренне пластичный - искусно разыгрывает процесс психологического преображения героя. Вот Бруно, хохоча, с наивным восторгом перечисляет достоинства своего сокровища, предлагая окружающим разделить его счастье. Вот легкое сомнение убирает блаженную улыбку с его лица: пока я спал, не убежала ли она ночью на тайное свидание? За спиной ревнивца вспыхивает схематичный разрез дома, где движутся пунктирные цепочки следов, ведущих наружу. Чуть позже возникает картина ландшафта, по земле разбегаются трещины, они ширятся и заполняют весь экран. Отметим удачное использование компьютерной графики (Хо studio), которая отображает воспаленные метания мыслей героя, его трансформацию из человека в монстра, из поэта в палача. К концу первого акта актер уже окончательно превращает Бруно в безумного тирана, готового уничтожить каждого во имя своей идеи фикс.
Однако, за исключением мощной эмоциональной актерской работы Павла Деревянко, спектакль оказался противоречивым. Сам сюжет пьесы, где бесконечно обыгрываются темы страсти, вожделения и насилия, требует от театра тонкого вкуса и меры. Пикантные ситуации фарса изначально предполагают не приземленно-бытовую, а условную манеру игры актеров. При малейшем просчете постановщика действие легко соскальзывает в плоскость скверного анекдота, вызывающего в зале чувство неловкости.
Такая атмосфера, увы, возобладала во второй части, когда в семейные перипетии вмешиваются жители деревни. Если Бруно в исполнении Павла Деревянко предстает на сцене живым и полнокровным героем, то остальных действующих лиц актеры представляют как неподвижные карикатурные маски. Но если такой способ игры вполне возможен для эпизодических персонажей, то жесткое решение образа главной героини (Юлия Хлынина) вызывает некоторое недоумение. По сюжету Стелла - невольная жертва диких фантазий Бруно, она соглашается на вынужденные измены из жалости к нему и, бесконечно любя мужа, до конца проходит трагический путь полного душевного разрушения. В спектакле с самого начала актриса представляет чувства Стеллы как нечто надуманное, пародийно осмеянное, едва ли не искусственное. Юлия Хлынина обладает бесспорным сценическим обаянием, но по замыслу режиссера рисунок ее роли изначально жестко ограничен. Перед нами маска инфантильной простушки, которая затем стремительно превращается в другую маску - циничной и вульгарной "жрицы любви".
Нине Чусовой, в конечном счете, так и не удалось найти целостное решение драматургического материала, и действие "Великолепного рогоносца", утратив внятность, превращается скорее в дивертисмент из пестрых номеров. И все же, все же... В спектакле есть главное, ради чего он создавался: фигура нелепого мечтательного безумца, ставшего первой жертвой своей собственной страсти... Именно такого героя - рогоносца не великолепного - сыграл сильно и талантливо Павел Деревянко.