Удивительное сходство: клюква, скотство, донкихотство
Но и на этом эпопея не закончилась: "Человек" продирался к зрителю все эти годы сквозь постоянную ротацию каста, болезни и смерти, финансовые неурядицы, погодные катаклизмы, отчаяние своих создателей и даже козни натовской авиации, чтобы в конце концов долгожданную премьеру чуть не сорвал продюсер, затеявший правовые разборки с Гиллиамом на минувшем Каннском фестивале. Впрочем, завершилось все это для картины приемлемым результатом (но не самым приемлемым - для режиссера, оставшегося таки без авторских прав).
Производственные муки, конечно, не могли не отложить отпечаток не только на восприятии фильма публикой, но и на нем самом. Наверное, и не стоило ждать от ленты, снимавшейся так долго, композиционной целостности, но эмоциональные качели, мотающие зрителя из стороны в сторону, оставляют чувство некоторой обескураженности. И - никуда от этого не деться после столь длительного ожидания - легкого разочарования.
Начинаясь как трагикомичный фарс в духе "Монти Пайтона" (тут даже та самая испанская инквизиция является в своеобразном "камео"), история неудачливого американского режиссера Тобиаса, ставшего вынужденным компаньоном сумасшедшего старика, который не без его участия возомнил себя настоящим Дон Кихотом, затем резко оборачивается мрачным гротеском. И если первая часть смотрится легко и с удовольствием (Адам Драйвер и Джонатан Прайс прекрасны - хотя кто бы сомневался), вторая выглядит как позже искусственно пришитый к ней лоскут. И попытка вернуться к прежнему ироничному тону в концовке это только подчеркивает.
Неестественность множится и корявыми побочными линиями с бесполезными персонажами (особенно в этом смысле не повезло Ольге Куриленко), и навязчивыми попытками "актуализации" (уж в "ремейке" шедевра Сервантеса без неуклюжих шуток про Трампа точно можно было обойтись), и очередным клюквенным бэд-трипом: верховодит сатанинской вакханалией, в эпицентр которой попадают "Дон Кихот" и его новоявленный "Санчо", водочный король Алексей Мишкин - как водится, отборная мразь и скотина, чуждая всему человеческому. Едва ли Терри Гиллиам придавал происхождению антагониста чрезмерное значение, но во времена, когда на экраны выходят такие фильмы, как "Красный воробей", абстрагироваться от него невозможно.
Однако куда печальнее, что сцены вроде той, где гнусный русский олигарх заставляет свою молодую любовницу вылизывать себе сапог, просто-напросто все портят и окончательно развеивают фирменную волшебную атмосферу гиллиамовского сюрреализма. А вместе с ней - и все, что в картине было от Сервантеса.