Сериал "Бомба" взорвал стереотипы и вызвал град полярных суждений

В степи под Семипалатинском на закате дня 28 августа 1949 года один известный физик возразит другому, теперь тоже известному:

- Узнают, Юлий Борисович! Пусть не сразу, но обязательно узнают!!

Так, по версии сценаристов и режиссера, ответил Игорь Курчатов своему другу и соратнику Юлию Харитону, когда тот посетовал, окинув взглядом уже поднятую для подрыва первую в СССР атомную бомбу: "Сколько сил потрачено, сколько людей на это работало! И никто не узнает..."

Сериал "Бомба", показанный на минувшей неделе, во многих смыслах превзошел ожидания некогда секретных атомщиков. Хотя попытка далеко не первая. Едва приоткрылись архивы с документами "Особая папка", историки, журналисты, писатели, а вослед им режиссеры и сценаристы документального кино принялись воссоздавать отдельные эпизоды этого прошлого. И уже, надо признать, выстроена довольно полная и подкрепленная документами ретроспектива.

Сказать на этом - документальном - поле что-то принципиально новое уже трудно. А вот средствами художественного кино...

"Будет "Бомба"!" - таким заголовком на различных сайтах и медиаплощадках анонсировали телепремьеру одноименного фильма от Валерия Тодоровского (генеральный продюсер) и режиссера-постановщика Игоря Копылова (стал известен недавними фильмами "Ржев" и "Ленинград 46").

Получилось ли? Кому как.

Графит для реактора и йодная яма, плутоний, которого нет в природе - разве это материал для остросюжетного кино? Даже в фильме "Девять дней одного года", когда полстраны симпатизировало ученым-физикам, а едва ли не каждый второй мальчишка им завидовал, о таком с экрана не говорили.

А критмасса, имплозия, идеальная симметрия при взрывном сферическом обжатии заряда - как это объяснить телезрителю? И надо ли вообще в художественном фильме?? Даже при том, что в Cinema пришла компьютерная графика...

Полосатый астраханский арбуз, попавший в руки физику-экспериментатору Михаилу Рубину (актер Евгений Ткачук), разом отмел сомнения: его простая, как все гениальное, догадка стала прозрением и для зрителя. Захватила, повела вместе с героем дальше и уже не отпустила до самого последнего кадра.

Уверенный в себе и дерзкий, способный нагрубить даже Берии, за что и попал в ГУЛАГ - всю войну лес рубил на Севере, - в диалоге с Харитоном он бросает крамольные для того времени слова: "Если б из лагеря меня не вытащили сюда, уже два года был бы на свободе..."

Профессор Харитон коллегу за такие параллели не осуждает, хотя и не соглашается: "А я не могу перестать здесь работать".

Историки науки и советского атомного проекта в образе гениального Рубина (на мой взгляд - лучшая актерская работа в фильме) угадывают собирательные черты и факты биографии Якова Зельдовича, Кирилла Щелкина и, конечно, Льва Ландау, хотя имя последнего Михаил сам называет в фильме - словно дистанцируясь и одновременно сливаясь с ним.

Рубин - не единственный герой сериала, у которого были и угадываются реальные прототипы. Есть и другие примеры - удачные и не очень. Но бомбой во всех смыслах стал экранный образ Берии, созданный Виталием Коваленко не без участия, конечно, режиссера.

Критиковать "за непохожесть", как и хвалить "за оригинальность", "новое прочтение" не стану. Ведь речь о кино художественном, и тут нет места категориям "похож - не похож". Но одну ремарку себе позволю.

Если посмотреть все восемь серий "Бомбы" и принять их за чистую монету, невольно подумаешь: "Лучшего руководителя нашим ученым просто и желать нельзя!" Деловой, немногословный, требовательный. Лица и просьбы запоминает - ну просто отец родной! А как слово держит: сказал - сделал.

Рядом с ним начальник Первого главного управления, а в годы войны нарком боеприпасов Борис Ванников в исполнении Владимира Богданова - просто генерал на побегушках со Звездой Героя Соцтруда. Да и профессор Курчатов (актер Михаил Хмуров) на том же фоне - что-то усредненное между начальником смены на пульте управления реактором и модератором, как сейчас бы сказали, на коллоквиуме физиков и материаловедов. И пресловутая борода авторитета не добавляет...

А вот товарищ Берия, что самое удивительное, всегда оказывается в нужном месте в самый острый и нужный момент. Будь то спор профессора Курчатова с маститыми академиками, пуск опытного реактора или уже апофеоз - подрыв атомного заряда на полигоне под Семипалатинском.

...Фильм про физиков и бомбу не стал бы сериалом, не будь построен на любовном треугольнике, где все по классической схеме: любовь, разрыв, арест, разлука, свадьба друга, и стараниями друга - нежданное освобождение. А дальше снова споры, сомнения, драка, семейный разлад и каждый - в поисках ответов на вечные вопросы: что делать? с кем быть? где выход?

И очень яркая, но крайне спорная метафора в финале. Гениальный физик и друг, которых поискать, свой в доску Мишка Рубин, получивший накануне радиационный ожог такой степени, когда вся медицина бессильна, не покинул дом-макет рядом с Бомбой. И сгорел, испарился в рукотворном чудовищном шаре, что за мгновение поднялся до облаков.

А может быть, и выше...