Это была редкостно гармоничная пара, тандем больших художников, и фотообъектив не раз ловил влюбленный взгляд Панфилова на женщину, которая стала в его жизни главной и единственной. Он снимал ее почти во всех своих фильмах, от "В огне брода нет" и "Начало" до картин "Мать", "Васса", "Без вины виноватые".
В преддверии одного из ее юбилеев мне показалось, что увидеть любимую актрису глазами ее режиссера и супруга - шанс уникальный. Тем более, что с Глебом Панфиловым мы знакомы давно - еще по работе на Свердловском ТВ, где будущий классик снимал свои первые фильмы.
Поговорили о кино и театре, о сломе эпох, о гриппе и кошках. Но это все - о ней, об Инне Чуриковой.
Мы говорим в гримуборной №13. Этот номер означает, что здесь работают люди без мистических предрассудков?
Глеб Панфилов: Более того, это число для нас с Инной - счастливое. Как, впрочем, и любое другое.
А в руку судьбы верите? Что она предопределила вашу встречу?
Глеб Панфилов: Я верю не в мистику, а в Бога. Не верю в случай. Ведь то, что мы считаем случаем, на самом деле - неразгаданная закономерность. Это - шанс.
И все же как ты вычислил эту актрису? Увидел ее возможности и пригласил на роль Тани Теткиной в фильме "В огне брода нет"?
Глеб Панфилов: Тебе как земляку и давнему товарищу могу рассказать. В 1965-м, когда я, еще в Свердловске, писал режиссерский сценарий, я увидел конец какой-то телепередачи и в ней девушку. Она играла школьницу, которой хотелось побывать на вечере, но что-то мешало, и наконец она туда попала и, счастливая, танцует. Ее лицо меня поразило: вот - Таня Теткина! Позвонил на студию - никто ее не знает. Искали три месяца, все безрезультатно. Но тут Ролан Быков сказал: "Я знаю гениальную актрису на роль Теткиной! Ее зовут Лидия Чурикова". Я отправил в Москву второго режиссера Гену Беглова, и тот сообщил: да, есть такая Чурикова, но не Лидия, а Инна. "Все равно, говорю, вези ее сюда. А где она сейчас?" - "Сидит читает сценарий. Второй раз уже. Завтра утром приедем". Утром прихожу на студию: "Ну как?" - "Приехала. В твоем кабинете. Читает сценарий - в третий раз". Бегу в кабинет, вижу - девушка. Та самая!
А разве ты раньше не видел ее в кино?
Глеб Панфилов: В том-то и дело, что видел. И Марфушкой в "Морозко". И в "Тридцать три". И в "Старшей сестре". Но это были другие лица! Я только потом оценил ее способность перевоплощаться, когда и лицо, и глаза - все становится неузнаваемым. Я на это попался, понимаешь! Она играла каждую роль так безоговорочно точно и по-другому, что я не увидел в ней Таню Теткину. Инна - "человек с тысячью лиц". Она может все.
Но первую большую роль дал ей ты. Трудно было поначалу?
Глеб Панфилов: Нетрудно. Было интересно. Стало ясно, что девушка не только талантлива, но умна, содержательна, любит и умеет думать. Время в общении летело быстро: миг - и день прошел.
И ты решил закрепить мгновение - чтобы оно продолжалось всю жизнь?
Глеб Панфилов: Да, но уже спустя два года. А пока я был увлечен процессом. Поинтересовался ее биографией. Оказалось, она из рязанских земель, там у нее любимая бабушка, тети - там ее родина. И моя мама - оттуда же, и я хорошо знаю людей этого края, их мягкость, лиризм и обостренное чувство красоты. Все это было в Инне - представляешь мое волнение? В общем, это была моя Таня Теткина! Тем более, я уже знал: снимать буду на Оке, в Муроме. Эту натуру я выбрал по дороге домой в Свердловск. Знаешь это место: когда едешь 21-м скорым, проезжаешь через Оку с ее фантастическим закатом. И вот тогда, в вагоне 21-го, я придумал все начало фильма.
Итак, Таня Теткина найдена - и дело сразу пошло гладко?
Глеб Панфилов: Не скажу, что сразу. Например, сначала Инна говорила с интонациями Татьяны Дорониной. Спрашиваю: что это вдруг? "А я с ней снималась, мне она очень нравится!". - "Я бы предпочел, чтобы ты говорила своим голосом: он такой индивидуальный и привлекательный!" Она краснела, говорила, что я ее смущаю. Но работать над интонациями пришлось: голос Дорониной для Тани Теткиной не годился. Была в Инне и излишняя театральность. Короче, шла притирка, постепенно устанавливалось взаимопонимание.
Знаешь, что я особенно ценю в Инне Чуриковой? Она актриса азартная!
Глеб Панфилов: Она от природы так заряжена чувствами любви и доброжелательности, что я мало знаю ей в этом равных. Очень позитивный человек! Именно этим своим качеством она по-новому открыла мне натуру Жанны д'Арк. Кто-то считает, что Жанна - "ку-ку", что у нее с психикой не все в порядке. Ничего подобного: в основе ее - необычайное душевное здоровье и расположенность к ближнему, ко всему живому. В основе - любовь, которой она готова одарить каждого! Это я понял, глядя на Инну. Она меня часто поражает приливами радости. Это признак здоровой, чистой натуры.
В спектакле "Варвар и еретик" она является на сцену с возгласом "Майне дамен унд херрен!", и все лежат - с таким азартным восторгом она это вбрасывает в зал.
Глеб Панфилов: Ты прав: она зарядиться может необыкновенно!
Но такая заряженность требует огромных резервов. Бывают случаи, когда она идет на сцену, а резервы не пополнены и на исходе?
Глеб Панфилов: Любой самый мощный аккумулятор можно посадить. Конечно, это бывало: огромная работа, или вирусный грипп, скверное самочувствие - все сходится в одной точке. И так бывает грустно, так ее жалко в эти минуты...
Это чувствуют в зале?
Глеб Панфилов: Никогда. В театре она берет из своего НЗ. Я ей говорю: так нельзя, ты берешь из неприкосновенного запаса, а это запас невосполнимый. Но на сцене это не чувствуется. А после спектакля, дома это сказывается с лихвой.
Фильм "Начало" был в какой-то степени эскизом к твоей мечте - фильме о Жанне д'Арк? Тебе не давали его снять, и ты в доказательство снял "Начало" - так?
Глеб Панфилов: Я так думал. Но мне сказал Фредерик Миттеран, министр культуры Франции и племянник ее экс-президента: "Дорогой Глеб, делая этот эскиз, вы сняли замечательный современный фильм о Жанне д'Арк, равного которому я не видел! Не надо о ней снимать отдельный фильм - вы уже его сняли, и так, как никто больше". Во Франции эта картина в киномузее, ее там очень чтут и много пишут о том, как Инна сыграла Жанну д'Арк.
Но этот характер потом разлетелся по многим ее ролям в кино и театре. Вот, например, в "Аквитанской львице", которую мы только что смотрели.
Глеб Панфилов: Ну, здесь-то прямое касание! Я на этом багаже творил атмосферу спектакля. Его начинал ставить болгарский режиссер, уже шились костюмы, и был готов макет. Но он заболел и уехал. Театр оказался в тяжелом положении. И Марк Захаров обратился ко мне. А я был готов к такой работе: мне давно хотелось коснуться эпохи XI, XII веков. Интересное время: это был период близости господ и народа. Короли жили в замках, считай, - в деревнях, близко к природе. И крестьянский быт - гуси, утки, овцы, козы, лошади - все было тут же. Меня упрекали: разве это англичане? А ведь все английские короли были французами! Граф Анжуйский, герцог Бретонский - это все Франция! Когда француз стал королем Англии, его земли стали английскими. Европа еще не определилась, она формировалась, и это тоже очень интересно! А роль Алиеноры! В ней и ангелы, и демоны, это женщина-оркестр, она и мать, и жена, и любовница, в ней ненависть, любовь, ревность, интриги, женские слабости, изощренный ум - в ней все!
Чурикова здесь невероятно органична. А были случаи, когда она ощущала, что попала не на свою роль? Такое вообще возможно?
Глеб Панфилов: Было и такое. Например, когда я предложил ей играть Вассу Железнову.
Ну, уж это абсолютно ее роль!!!
Глеб Панфилов: Конечно. Но ее надо было в этом убеждать. Она говорила: "Какая я Железнова? Я комсомольские взносы не могла собрать!" Ее избрали в ТЮЗе комсоргом, и ей нужно было собирать взносы, а - не получалось. И она, благо взносы небольшие, 12 копеек, платила их из своей зарплаты. Шла в райком и платила - какая тут Железнова! И тогда я предложил ей такой вариант: Васса - на самом деле урожденная Храпова. А прототип ее - купчиха Кашина. Уж вовсе не железная фамилия: каша, что-то вроде теста. Лесков в рассказе "Железная воля" писал о русском и немецком характерах: немец - топор, а мы, русские, - тесто. Но тесто в массе топором не разрубишь. Вот это - Васса Железнова: мягкая сила! И - все, артистка задумалась. И согласилась.
И что, приходилось ее вот так убеждать каждый раз?
Глеб Панфилов: Не каждый. Но на "Прошу слова" - приходилось. Легендарный редактор "Ленфильма" Фрижетта Гукасян, прочитав сценарий, недоумевала: "А почему Чурикова?". Действительно, Чурикова - это "Старшая сестра", "Морозко", Таня Теткина - какая она мэр города? А я был убежден, что Уварова - ее роль. Пересмотрел фильм недавно - живая картина! Она и теперь дышит правдой взаимоотношений и характеров.
А правдой эпохи она дышит?
Глеб Панфилов: Думаю, да. Такие характеры, как Уваровой и ее мужа, с моей точки зрения, - лучшее, что было при позднем социализме. Она человек субъективно честный, впитавший всю психологию времени. Инна очень выросла на этой роли: эта сфера была для нее новой. Думаю, и Васса Железнова была бы невозможна без Уваровой. Инна бы не почувствовала так ту самую "мягкую силу" характера.
Вы рассматривали эту картину как продолжение темы фильма "Член правительства", где Марецкая играла тот же путь из рядового человека в государственного?
Глеб Панфилов: Я думаю, нет никакой связи. Связь есть с моим жизненным опытом. Я родился в Магнитогорске, отец и мама работали на комсомольской стройке, отец был электриком, потом стал замредактора газеты. Родители были комсомольцами, я, уже в Свердловске, два года работал в комсомоле. Партийная печать, комсомольское прошлое, члены партии - вот в такой среде я воспитывался. Но у меня умные родители, и когда я задавал "неудобные" вопросы, они находили умные ответы. Я спросил маму: "А есть Бог?". Она ответила просто: "Если веришь - есть".
Уварова сыграна тоже очень азартно и с бездной точных наблюдений. Вы вместе лепите образы, поджигаете друг друга, спорите?
Глеб Панфилов: Не помню, чтобы мы особенно спорили. Выбор актрисы каждый раз был точным, и материал сценария в соприкосновении с характером Инны давал как раз то, чего я ждал. Ей тоже было легко, потому что роль находила в ней адекватный отклик. О каких-то деталях могли спорить, но это не касалось разного понимания роли. Работали, я бы сказал, - "в пас".
Этот фильм, как и "Начало", погружен в абсолютно советские реалии, что не мешало обеим картинам получать международные премии. Скажи, вот мы жили в одной стране, потом, после очередной революции, эта страна исчезла. Как вы с Инной пережили такой катаклизм?
Глеб Панфилов: В той стране было много замечательного, и ее мне жаль: в основе были заложены хорошие принципы, хотя средства, которые шли в ход, бывали ужасны. Но деньги не были главным, люди тянулись к чтению, науке, культуре. Поэтому я люблю и Горького, и Солженицына. Инна моложе и многое воспринимает иначе. Например, школа у меня вызывает теплые чувства, а Инна не любит о ней вспоминать. Как пережили слом эпох? Страна изменилась, но мы живем, как и раньше, и к людям относимся так же. Просто опыт наш стал шире, и мы понимаем: "белые пришли - грабят, красные пришли - грабят". При капитализме сущность человеческая проявляется так же ярко и интересно, как и при социализме. Только в другом контексте, другой ценностной среде.
Но в нашем кино этот контекст изменился катастрофично: публика из кино ушла. И некоммерческим фильмам пробиться все труднее. Я с горечью вижу, что великий режиссер Глеб Панфилов давно не снимает кино. И великую актрису Инны Чурикову не видел в новых фильмах уже много лет.
Глеб Панфилов: Она сейчас просто не снимается. И слава Богу, что существует театр. Инна никогда не прекращала работать в театре, да и я пришел в театр: здесь есть возможность работать. Сегодня "Аквитанская львица" прошла в 104-й раз, не теряя качества! Это значит, наша связь со зрителями не утрачена.
Была история, когда Ия Саввина отказалась играть постаревшую Асю Клячину в фильме Андрея Кончаловского "Курочка Ряба" - роль блистательно сыграла Инна Чурикова. Вы обсуждали, стоит ли браться за такую спорную роль?
Глеб Панфилов: Почему спорную? Роль замечательная, и режиссер превосходный. И ей роль нравилась, и я ее поддерживал, и работать с Андреем было интересно. Правда, он просил Инну, "чтобы не было влажно" - без слез то есть. Это ее огорчало: финал, по ее мнению, мог быть пронзительней.
Слезы у Чуриковой я видел в недавнем благотворительном марафоне Первого канала в пользу пострадавших от наводнения. Она была потрясена.
Глеб Панфилов: Да, она была взволнована. Она все принимает близко к сердцу. Эта заряженность на доброту и участие, естественно впитанный принцип "твоя боль - моя боль" - из ее главных талантов.
Что из личных пристрастий Инны Чуриковой ты разделяешь?
Глеб Панфилов: Любовь к животным. Она их обожает. У нас было две кошки, пес и кролик Филимон. Одна, Машенька, из шахтерского края. Мы были со спектаклем в Новокузнецке, и к нам забежал котенок. Вечером пьем чай - является такое создание на тонких ножках, изящное, грациозное, с голубенькой шерстью и ярко-голубыми глазами. Инна только заворковала: "Ой, какая прелесть", как прелесть сказала "фрр" - и скрылась. А на следующее утро мы уезжали. Хотим взять чемоданы - на одном уже сидит Маша. "Милая, ты что, с нами собралась?" Маша ждала. Инна взяла ее на руки, и Маша впервые никуда не убежала. Она нас выбрала. А в Москве у нас был русский спаниэль Джек. И вот прилетела наша Маша, увидела эту страшную собаку, зашипела. Но Джек был умный, благородный. Мы ему представили Машеньку, попросили о ней заботиться - и вскоре она спала у него на животе. А когда Джека не стало, ждала его у дверей, лежала на его подстилке, горевала. С Машей у нас были отношения глубокого взаимопонимания. Мы поняли, что мнение, будто кошка любит не хозяев, а дом, - неправда. Она любит хозяев, а потом - свой дом. Стоило нам приехать в другое место - через пятнадцать минут это ее дом. Но когда мы ее оставили у мамы Инны, она три дня не пила и не ела. Раньше я предпочитал собак - не понимал, как умны кошки. Понял, когда появилась Маша. А теперь - и Глаша.
Это еще кто?
Глеб Панфилов: Инне подарили котеночка - очаровательный, дымчатый. Принесли домой. Вышла Маша, рада, что мы вернулись. И вдруг видит этот пушистый комочек. Никогда не забуду взгляд Маши: "кто это? а как же я?" Потом посмотрела на нас - и это был взгляд, который я не забуду. В нем было отчаяние: "Как?! А я?! Я что, больше вам не нужна?" Инна бросилась ее утешать: "Машенька, ты наша любимая! Ты первая! А это Глаша. У нее нет мамы, Ты должна ее опекать, научить всему, что умеешь". И уговорила..
Как-то мы плавно перешли от народной артистки к кошкам.
Глеб Панфилов: Потому что без них не было бы Инны - без предмета ее любви и обожания. Животные играют в ее жизни огромную роль.
Как вы с Инной относитесь к критике?
Глеб Панфилов: К серьезной - с уважением, даже если она нелицеприятна, к поверхностной и глупой - с иронией.