Коснуться судьбы. О чем говорит Вячеслав Недошивин во втором томе "Литературной Москвы"?
Вместе с первым томом он составляет безусловное сокровище как для погруженных в литературные сюжеты читателей, так и просто задетых ими.
Знать что-то достоверное про знаменитость - знак современного человека. Знать что-то важное про литературную знаменитость - знак его культуры.
Адресные книги русской литературы, собранные и составленные Вячеславом Недошивиным, давно известны и широкой публике, и въедливым узкоспециальным и академичным ценителям.
Писатель ставит себе в них, на мой взгляд, очень разные цели - коснуться судьбы писателя и найти, и указать адреса, где его эта судьба прописала или куда под видом случая занесла.
Первой цели он следует глубоко и серьезно. Поданные под видом путеводителя, полные интересных адресов, его новеллы об Ахматовой, Мандельштаме, Есенине, Гумилеве, Бальмонте ценны и без этих адресов. Это воскрешающие классику литературоведческие эссе, задающие очень неожиданный, современный, умный и добрый взгляд на ее создателей. Последнее - во времена беспардонных интернет-текстов, маниакально обличающих великих писателей и поэтов в бесчисленных нравственных немощах и слабостях (кто из нас без них?), особенно важно.
Сразу понимаешь, что слово берет человек, для которого значима честь другого человека, тем более внесшего немалый вклад в культуру.
Адреса же мне долго казались рекламным довеском к безупречной актуализации классики - маркетинговым ходом издательства для увеличения продаж. Потом я стала отказываться от этой мысли. Потому что автор этих замечательных книг - ленинградец, петербуржец. А пространство Петербурга, наверное, самое культурное пространство из всех городских пространств России. И оно, почти как великий текст, воспитывает человека.
Так что ход-то, может быть, и отчасти маркетинговый, но при этом, несомненно, увеличивающий удельный вес культуры в современных разговорах о ней.
Правда, во втором томе "Литературной Москвы" адреса почти полностью правят бал, входят с героями книги не просто в равные, но и доминирующие отношения.
И меня это поначалу немного разочаровывало. Да, хорошо знать 8000 точных литературных адресов столицы, из которых - многие! - автор просто открыл. Разыскал по текстам, картам, улицам. Но значимы же они в силу соприкосновения с гениями или талантами, их присутствия в городе.
Сразу отыскала из 8000 известный и любимый мною московский адрес - Арбат, 33/12, где много кто живал и бывал, но мемориальная доска обозначает главного насельника этого дома - философа Алексея Федоровича Лосева. Нам с коллегой повезло бывать в нем на семинарах Азы Алибековны Тахо-Годи по ее приглашению и быть знакомыми с людьми, книгами, вещами и картинами этого дома. В "Литературной Москве", в частности, об этом сюжете сказано, что "с 1941 по 1988 г., пережив арест и заключение в лагере (1930-1933), в этом доме жил (мем. доска) философ, прозаик, антиковед, переводчик Алексей Федорович Лосев (в монашестве - Андроник) и (с 1954 г.) - его гражд. жена, сподвижница наследница - литературовед, профессор МГУ - Аза Аликбековна Тахо-Годи. Бывали - В.Ф. Асмус, А.В. Гулыга, А.Г. Спиркин, С.С. Аверинцев и мн. др. Ныне, с 2004 г., здесь располагается Библиотека истории русской философии и культуры - "Дом А.Ф. Лосева".
Во мне сразу проснулась ревность знатока. А почему не указана прожившая здесь 13 лет первая жена философа Лосева-Соколова Валентина Михайловна (схимонахиня Афанасия), ученый-астроном, отсидевшая в лагере за восстановление в типографии вычеркнутых цензурой кусков из "Диалектики мифа"? А Аза Алибековна Тахо-Годи, будучи духовной дочерью тайных монахов Алексея Федоровича и Валентины Михайловны, появилась здесь позже. И гражданской женой философа она была лишь формально - специально для советской власти, тогда еще косо смотрящей на монашество.
Потом я успокоилась. Не только глубина и высота, но и широта явлений имеет значение. И автор как раз дает нам невероятно широкую картину мест пребываний русских писателей (и не только классиков и великих современников, но и полузабытых уже нами, однако вписавших свои имена в историю русской литературы).
Увы или к счастью, каждый жанр имеет свои права, и в этой книге он диктует чисто информативную и суховато-объективную подачу материала.
В книге не дается оценок таким персонажам, как Сталин или Ежов, не уточняются чьи-то роли в литературной и не только истории.
Но когда смиряешься и принимаешь этот жанр, то понимаешь, что перед тобой по сути энциклопедический труд. (Тем более когда, как отмечают рецензенты, ранее у нас не было книги справочно-топографического характера, посвященной исключительно русской литературе). В общем, перед нами возникает сухая россыпь таких роскошных знаний, что хочется начать очередную "игру в бисер" по мотивам русской (и мировой) литературы и жизни.
Пейзаж (в том числе и городской) и интерьер в значительной мере формируют человека, его восприятие и отношения с миром и другими людьми. Пространство, в котором вырос человек, обладает проникающей в его творческий мир силой. А абсолютно домашние обстоятельства выстраивают человека, наверное, куда больше (во всяком случае, не меньше), чем производственные, исторические и т.п.
Возможность ощутить аромат этого внутреннего пространства дарит нам книга Вячеслава Недошивина.
И это роскошный подарок.