Историк: Третья Руина происходит у нас на глазах

Поясню: во всех трех руйнЄвних эпохах (на украинском языке существует и прилагательное от "руины") страна оказывалась на одном и том же цивилизационном распутье - либо с Россией, либо с Западом. Исторически, геополитически, ментально она настолько вросла в обе цивилизации, которые обрамляют ее с востока и запада, - Малороссией и Новороссией в общерусский православный мир, Галицкой Русью, Буковиной и Закарпатьем в католический пласт европейской культуры, - что самой судьбой ей назначено быть между ними мостом. Но всякий раз, когда Украина совершала односторонний выбор, она превращалась в поле для конфронтации внешних сил.

Каждая Руина под стать своему времени: первая была с саблями, вторая с тачанками, третья, нынешняя, с ракетами наготове. Победители майских и октябрьских выборов вместе со своими покровителями с Запада балансируют на той грани русофобства, перейти которую смерти подобно для всех.

Большевики и атаманы

Первая Руина, которая и оставила это имя истории, разразилась в 1657 году, после смерти Богдана Хмельницкого. Она длилась тридцать лет - больше, чем активная фаза жизни одного поколения. Все это время Украину разрывали на части казацкие старшины, домогаясь гетманских булав при поддержке Польши, России, Османской империи. И только когда свои и чужие армии вытоптали украинскую землю так, что она почти обезлюдела, особенно Правобережье Днепра ("одичавшие собаки вели жестокую борьбу за выживание с волками" - историк Александра Ефименко), Украина вздохнула: появился новый общенациональный лидер Иван Мазепа. Увы, обманулось и новое поколение. Еще Самойло Величко, историк-летописец той эпохи, засвидетельствовал, что в народных преданиях "руина" приросла также "проклятой мазепой".

Вторая Руина - с революциями и войнами, "красными петухами" и погромами - длилась с 1917 по 1922 год. Опять брат на брата, опять атаманы, батьки, гетманы, иностранные штыки. Но, парадокс, в те смутные годы и возникло взаимное притяжение 35-миллионной Малороссии и Новороссии с 5-миллионной "Червонной Русью" (Russia Rubra, - лат. "РГ") и почти миллионной "Черной Русью" (Russia Nigra, - лат. "РГ"), как называли Галичину и Буковину еще во времена летописей и средневековых хроник. Их новое единство реализовала худо-бедно советская власть. Но сто лет спустя перед глазами очередной парадокс украинской истории: если тогда революционный бедлам заставил собрать многонациональную страну, то теперь вломился в нее с противоположным уставом - "Украина понад усе!"

Одна Украина "превыше" другой? Ведь именно так читается программный лозунг майданной революции, которая, переметнувшись в войну, не перестает терзать "пророссийский" восток своей же страны.

Стоит напомнить: Малороссия крестилась этим именем на Переяславской Раде запорожского войска, а лишилась его вследствие распада Российской империи, когда и сама распалась на несколько "украйн". Сколько же их было и чем они отличались друг от друга? В Киеве - Центральная Рада Украинской Народной Республики, которая после немецкой оккупации Украины возродилась как Директория УНР. Ни Рада, ни Директория не контролировали территорию всей страны, где сложились также Украинская Советская Республика с центром в Харькове, военно-крестьянская вольница Гуляй-Поля, территориальные советские республики - Донецко-Криворожская и Одесская. Все эти украинские режимы воевали за "счастье народное", но оказались втянуты в жестокое противоборство друг с другом. Почему? Ответ я прочел в монографии "Украинская государственность в ХХ веке" (Киев, "Полiтична думка", 1996), написанной целым содружеством историков (тридцать одно имя):

"К счастью или к сожалению, в ХХ веке в Украине самой влиятельной идеологией был социализм [...] все украинские (и псевдоукраинские) правительства были социалистическими".

Выходит, и лютая гражданская война тех лет была следствием внутривидовой борьбы однородных политических сил, ставивших "понад усе" социализм для Украины? Когда Директория во главе с атаманом Петлюрой попыталась переставить приоритеты, было поздно - вместе с крестьянскими надеждами на землю ("социализм") рухнула и надежда на национальный суверенитет.

А вот Галичина, которую даже распад австро-венгерской монархии не избавил от польской узды, явно предпочла "украинскую идею" социалистическим миражам. Во Львове сформировалось правительство Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), немедленно обратившееся к Антанте с просьбой признать ее суверенитет. Пока там думали, Польша развязала против непокорной провинции войну и разгромила все местные "украйны"". Лишь перечислю их вместе со столицами: Галицийская Социалистическая Советская Республика (Тернополь), Команчанская республика (дер. Команча), Русская Народная Республика лемков (дер. Флоринка), Тарнобжегская республика (гор. Тарнобжег). Еще одна, Гуцульская Республика (гор. Ясиня), объявилась в соседнем Закарпатье и постучалась в ЗУНР, но ее "по дружбе" выпороли румынские войска, которым, в отличие от польских, было рукой подать.

Поразительный урок истории! Польша, аннексировав Галичину и Волынь, и Румыния, аннексировав Буковину, с корнем вырвали все ростки украинской государственности.

Малополяки, малорумыны, малороссы...

Время давно поставило точки в старых распрях вокруг Украины, но это были только отточия.

В 2009 году Черновцы, столица Буковины, увенчала свое 600-летие монументом цесарю Францу-Иосифу. За что же такая честь иноземному государю? При нем Черновцы превратились в украинскую "малую Вену", которую украсил национальный университет. Среди его выпускников и нынешний премьер-министр Украины Арсений Яценюк. Он лично и возглавил, еще как спикер Верховной рады, этот ностальгический возврат Украины в свое "европейское прошлое". Вот только было ли оно европейским даже для "малополяков" и "малорумын", не говоря уже о малороссах? За 68 лет правления Франца-Иосифа (1848-1916) ни одна из трех провинций Австро-Венгрии, где русины составляли большинство, так и не добились ни порознь, ни вместе политической автономии, хотя она была им обещана еще в революционном 1848 году за помощь в усмирении восставших польских и венгерских панов. Что же касается Малороссии, по неразумию которой Украина только теперь созрела для "ассоциации с Европой", то шанс отложиться от Москвы ей представился всего один раз. Генерал-майор польской армии Михал Сокольницкий убедил Наполеона Бонапарта, что одно лишь появление в России его Великой Армии поднимет запорожских казаков на царя. Император ждал до самой Москвы - не поднялись казаки! В гневе он отстранил Сокольницкого от управления армейской разведкой, хотя тот и нашел себе оправдание, мол, сначала надо было идти на Киев, потом уже на Москву. Так и остался лежать в нафталине истории проект украинского государства, которому Наполеон даже имя придумал - Казакия.

Но не случайно уже свыше ста лет живет легенда о Галичине как "украинском Пьемонте", призванном объединить страну по итальянскому прецеденту. Когда эта идея овладела массами "профессиональных украинцев" (термин беру из книги Леонида Кучмы "Украина - не Россия"), у нее появились и могущественные покровители. Одним, как гетману Мазепе, теперь ставят памятники с таким размахом, что вот-вот в мемориальный камень оденут и героя Полтавы шведского короля Карла XII. Других, зацепляя за шеи, сносят с пьедесталов - "ленинопад", "сталинопад", "екатеринопад"... Но подобные перетряхивания минувшей истории случайными не бывают. Тут уж одно из двух: либо в ней ищут утраченную национальную идею или хотя бы ее жизнеспособный росток, чтобы понять, отчего он столько раз погибал, либо стремятся всего лишь перелицевать ее на новый лад.

Идея "украинского Пьемонта" собрать "единую украинскую нацию под скипетром Габсбургов" созрела к концу XIX века и так чудесно совпала с геополитическим проектом немецкого философа Эдуарда Гартмана (1888 год), что генштаб Тройственного союза выстроил из них свою грядущую стратегию. Чтобы подорвать Россию, утверждал Гартман, нужно перекроить географию Восточной Европы. Каким же образом? Обратимся к источнику:

"Финляндия была бы отдана Швеции, Бессарабия - Румынии, Эстляндия, Лифляндия и Курляндия вместе с Ковенской и Виленской губерниями преобразованы бы в самостоятельное Балтийское королевство, а речная область Днепра и Прута - в королевство Киевское" (Ерусалимский А.С., "Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX века", М., 1948).

Для одного из этих "королевств" подобрали уже и короля - принца Вильгельма Франца Габсбурга-Лотарингского, более известного как Василь Вышиваный за его любовь к украинским узорам. Чтобы стать ближе к своему будущему народу, претендент даже начал креститься по-униатски, слева направо. Но разразилась мировая война, Тройственный союз потерпел поражение, план провалился.

Правда, на целых полгода играть короля выпало генералу Павлу Скоропадскому. "Его Светлость Ясновельможный Пан Гетман Всея Украины" успел распустить Центральную Раду, где 12 членов из 18 были австрийскими подданными, официально провозгласить Украинскую державу и собрать для союзников миллион тонн хлеба, как из Киева пришлось бежать: наступала Директория с атаманом Петлюрой. А через год пришлось бежать и Петлюре - наступала Добровольческая армия Деникина, - и куда бежал вместе со своим побитым войском этот атаманствующий социалист? В Польшу, с которой "украинский Пьемонт" находился в состоянии войны! В апреле 1920 года Пилсудский и Петлюра подписали секретный протокол о межгосударственной границе по реке Збруч, который приняла и Антанта. Так Галичина вместе с Волынью еще на двадцать лет остались "на Западе". Но мы же знаем, как пошла история дальше: реального слияния "двух Украин" пришлось ждать до пакта Молотова - Риббентропа. Он-то и собрал под одну крышу украинский народ.

Вот за этим петлюровским кордоном, простоявшим двадцать лет, и выросло первое бандеровское поколение. Все 30-е годы на передовой "украинского Пьемонта" была Организация украинских националистов, продолжавшая свою войну с Польшей - диверсиями, саботажем, террором. Но такие методы борьбы даже среди радикалов разделяли не все. Расколы, смертельные усобицы, жалобы друг на друга в Берлин - и вот наконец самый боевой отряд ОУН обрел "своего Гарибальди". Нет, не Василя Габсбурга, хотя Берлин и держал его в резерве ОУН как кандидата на киевский престол. Роль вождя оказалась по плечу провЄднику, т.е. руководителю, ОУН (р) Степану Бандере. Буква "р" в названии этого крыла организации означала ставку на революцию как единственный путь смены власти на Украине. Однако в 1991 году она обрела независимость, мирно, референдумом выйдя из состава СССР и не пролив ни капли крови. Нужда в революции отпала. Не случайно зарегистрированный в Киеве год спустя наследник ОУН по имени Конгресс украинских националистов (КУН) вообще исключил этот пункт из своей программы.

А революция - и, конечно, Руина, следующая по ее пятам, - тем не менее произошла. Почему?

Камни из церквей

Оранжевый майдан 2004 года был еще только прелюдией революционной Руины. Спустя десять лет его почти веселый оранжевый цвет загустел до коричневого. Украину "соборную" опять разорвало на части, опять гражданская война, хотя и под шифром "АТО", опять "помощь" со всех сторон. Пока это главным образом советники, спонсоры, но уже и наемники, и инструкторы, за которыми поблескивают как натовские, так и российские штыки.

И опять ударной силой на майданах стала молодежь Галичины, самая "идейная" и "мотивированная". Исторически это уже третье бандеровское поколение - внуки, выросшие после СССР в своей независимой стране. Постоянно на слуху и названия ультраправых партий и объединений, сумевших привлечь эту молодежь в свои ряды: КУН, УНА-УНСО, "Свобода", "Патриот Украины", "Правый сектор", "Тризуб" и т. д. Поэтому Галичина в общественном мнении часто воспринимается как "логово нацизма", но так ли это? Ведь большинство ее населения голосует все-таки за национально-демократические партии.

Но тут уже смещены акценты: национально-демократические партии за годы независимости сами настолько подвинулись вправо, что отличать их от радикальных националистов все труднее, а по части русофобии и невозможно. Политическое руководство страны сегодня так же однородно, как в годы второй Руины, но при этом неизмеримо дальше от идей, когда-то круживших головы украинских "боротьбистов" (эсеров и социал-демократов, ставших коммунистами или их попутчиками). Можно сколько угодно лакировать эту однородность "демократией для всех", но, когда на головы несогласных граждан сыплются бомбы, это, по немецкому философу Эриху Фромму, не демократия, а "улыбающийся фашизм".

И вот парадокс социологических опросов: ни ужиться друг с другом, ни обойтись друг без друга "две Украины" уже не могут. Еще в 2011 году Киевский международный институт социологии констатировал, что 43 процента жителей юго-восточных и 19 процентов жителей центральных регионов страны были готовы расстаться с Западной Украиной. Она, в свою очередь, дала почти зеркальный ответ: 42 процента здешних респондентов расценили взгляды "украинских москалей" как опасные для целостности государства, но только 12 процентов согласилась бы "отпустить" юго-восток. Чем вызвана такая привязанность к нему, скажет статистика. Если пять областей запада (Львовская, Ивано-Франковская, Тернопольская, Волынская и Ровенская) производили 8 процентов промышленной продукции страны, то один Донбасс - 20, хотя его демографический вес почти вдвое меньше. Так с какой стати нахлебникам отказываться от общего стола?

Такими были пропорции до Руины, они уже в прошлом. Но суть не изменилась: хлеб насущный и национальная общность вещи, как видим, взаимосвязанные. Хлеб еще можно преломить надвое, у него везде одинаковый вкус, а идею, если она не по сердцу, можно только вдолбить. Уже третье бандеровское поколение выросло в убеждении, что "материнская украинская земля" (Галичина, по классификации ОУН) вправе навязывать свою волю и "средне-украинским", и "восточно-украинским землям" (в первом поколении они соединялись в "рейхскомиссариат Украина"). Но уравнение Бандера-Гарибальди им не по сердцу! Не потому что Бандера "оттуда", что он украинец из русинов. "Оттуда" и покойный митрополит Лавр, мой земляк, тоже русин, поставивший вместе с Патриархом Алексием II свою подпись под Актом о каноническом общении Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) и Русской Православной Церкви Московского патриархата (РПЦ МП) - благодаря им с 2007 года преодолен почти вековой церковный раскол. В Закарпатье народ на 70 процентов православный, в его глазах митрополит Лавр почти святой, а для галичан-униатов чуть ли не "антихрист".

Не случайно в регионах Украины, не принимающих соборность в ее галицком варианте, исповедуют лишь два варианта возможного будущего - если не федерализация Украины, то отделение от нее. Последнее по определению не может быть идеей общенациональной. Что касается федерального переустройства страны, оно также нереально из-за сопротивления всех без исключения элит, от галицких до донецких, и всех властных структур, с их помощью избранных. Эту коллективную точку зрения элит и властей очень точно выразил в промежутке между двумя майданами галицкий депутат Верховной рады Олесь Доний: "Заберите себе все, а нам оставьте сферу идеологии". Другими словами, вы нам - хлеб, а мы - ноги на общий стол.

Нет, не по Днепру и не по Карпатам прошла линия раскола "двух Украин" - она прошла по столетию. В недружной семье бывших русинов, официально ставших украинцами в 1915 году, и бывших малороссов, официально ставших украинцами в 1917 году, когда их "родные" империи, Австро-Венгерская и Российская, уже сползали с исторической сцены, политикам и элитам доныне приходится балансировать на грани раскола страны. Рывок в сторону Европы - это, помимо шкурных расчетов олигархата, была еще и попытка вступить в нее парадным шагом, дружной семьей. Не получилось. Избраннику мая пришлось на год отложить обещанную народу конфету. Зато избранникам октября их задача предельно ясна: подготовить парад.

Нет сомнения, что он состоится: "украинский Пьемонт" переживает свое второе рождение. В новой столице - был Львов, теперь Киев. С новым королем и почти однопартийной парламентской свитой. Старому "Пьемонту" внимали с конспирологической осторожностью, новый вещает о себе по громкоговорителям всему миру. Что когда-то затевалось "под скипетром Габсбургов", то теперь должно выглядеть как "ассоциация" с Европой и, негласно, с США. Даже предпосылка не изменилась: первым делом разрушить - руками Украины, само собой, - мост добрососедства с Россией. Для этого задумана еще и стена вдоль всей российско-украинской границы, чтобы отгородиться уже навеки.

Но если бы только отгородиться! Прицел-то повыше: сначала расколоть веками сложившуюся общерусскую цивилизацию, затем уже столкнуть ее расколотые части. Был бы жив Самюэль Хантингтон, автор нашумевшей футурологической геополитики ("Столкновение цивилизаций", 1996), думаю, он схватился бы за голову. "Великий исторический раздел" между христианскими народами Европы он провел как раз по Украине, отделив ее православный восток от униатского запада. Завещал: не следует нарушать этой естественно сложившейся конфессионально-религиозной границы. Предупреждал: если Галичина решит опять примкнуть к той цивилизации, с которой срослась за много веков, то "такой "обрезок" униатской и прозападной Украины может стать жизнеспособным при активной и серьезной поддержке Запада". Одного не предвидел: что Западу понадобится "вся Украина" как протекторат против России, а Галичина - как таран этого протектората с новыми пограничными столбами, даже если камни для них придется выламывать из церквей. Не случайно свою границу с Россией новое Киевское княжество уже назвало "Европейской".

Парад, запланированный через год, конечно, состоится, но каким он будет? Ведь за год Руины, бушующей на украинских пространствах, страна изменилась. Не преодолев вовремя мировоззренческий раскол "двух Украин", получили территориальный разлом, да еще с войной. Продолжать в том же духе - значит уже вовсе не считаться с непредсказуемостью последствий.

Впрочем, кто мог предвидеть, что галицкий таран вдруг шатнется назад? Если улыбающийся фашизм так легко перешагнул через Днепр, если восточные регионы страны с таким трудом остановили его на своих областных рубежах, то именно на западе Украины он схлопотал пощечину, которой уж здесь-то никак не ждал. Румянец от нее и через год, к параду, не сойдет. Не все так однозначно на украинском западе, как кажется издали.

Окончание - в номере "РГ" от 15 января 2015 года.

Название "Руина" историки не придумали - они подслушали его у народа. "Руиною" называется в истории малороссийского края время смут, потрясавших этот край во второй половине XVII века - и преимущественно с разделения гетманщины на два гетманства по двум сторонам днепровского побережья..." (Николай Костомаров, предисловие к трилогии "Руина", "Мазепа" и "Мазепинцы").

Но почему народная метафора стала историческим термином? Французский инженер, математик, артиллерист, картограф Гийом Левассер де Боплан за шестнадцать лет службы королю Речи Посполитой издал книгу "Описание некоторых областей Польши" (без Крымского полуострова) и сопроводил ее первой в истории генеральной картой Украины (масштаб 1:425 000). Она вся испещрена пометками ruina (лат). Вот по этим "боплановым картам" все тридцать лет и воевали за Украину ее "друзья".

Гугенот Боплан покинул Европу, когда там шла своя религиозная руина - Тридцатилетняя война, но попал в другую - украинскую.

Сабов Александр Дмитриевич родился в Закарпатской области УССР в 1941 году. Учился на филологическом факультете Ужгородского университета, окончил факультет журналистики МГУ, работал собственным корреспондентом "Комсомольской правды" и "Литературной газеты" во Франции, много лет работает в "Российской газете".