"Мусорная реформа" стартовала 1 января. Люди утром вышли на улицу и не увидели обещанных контейнеров для раздельного сбора отходов (РСО). Как это понимать? Опять обманули?
Андрей Шипелов: С 1 января реформа только стартовала, не стоит ожидать, что сразу все появится. Вся инфраструктура должна быть создана за 2019 год, 1 января процесс только запустили. Предъявлять какие-то требования к регионам раньше 31 декабря нельзя, а вот к концу года все обещания должны быть выполнены. Если подходить формально, то региональные операторы в плановом режиме только с 1 января должны были приступить к строительству комплексов по переработке отходов (КПО) и заказу оборудования.
Регоператор отвечает за вывоз мусора, кто отвечает за организацию сбора?
Андрей Шипелов: Тоже регоператор. Мы устанавливаем два вида контейнеров - синий сетчатый и серый. Первый рассчитан на сухие отходы. Это бумага, стекло, пластик, металл - все, что можно переработать. Второй предназначен для смешанных отходов - органики.
За организацию контейнерной площадки и подъезда к ней отвечает либо управляющая компания (УК), либо товарищество собственников жилья (ТСЖ), либо муниципалитет. У площадки должна быть крыша, иначе осадки испортят чистые отходы. Те УК, которые не успели подготовить площадки, получают предписание о ее организации или приведении в соответствие с требованиями новой системы, чтобы можно было поставить баки для разных видов отходов. Если предписание не подействовало, им грозят штрафы. Один раз заплатят штраф, а потом быстро начинают все делать.
Как часто вывозят мусор из разных баков?
Андрей Шипелов: Каждый вид отходов вывозят разные мусоровозы. За серыми баками машины приезжают каждый день, синие контейнеры опустошают реже. Чем активнее дом воспринимает систему раздельного накопления отходов, тем быстрее заполняется синий контейнер. Там, где экспериментально, еще до начала реформы - в Рузе и Наро-Фоминске - поставили синие контейнеры, они заполняются быстрее, чем мы рассчитывали. И если по изначальному расчету на площадках РСО был один синий бак и 2-3 серых, то сейчас мы видим, что на каких-то площадках уже требуется поставить два серых бака и два синих.
В некоторых баках есть датчик ультразвука, который контролирует их заполняемость. Небольшая коробочка крепится внутри бака, как только он заполняется на 80 процентов, она передает сигнал. Автоматика тут же выписывает талон, отправляет в транспортный цех оператору, который выезжает и забирает мусор. Такая умная система позволяет не только снизить издержки на вывоз, но и собрать статистику.
Как контролируется вывоз мусора? Где гарантии, что из разных баков все не свалят в итоге в одну кучу?
Андрей Шипелов: Через системы ГЛОНАСС и "Платон", все происходит онлайн. На каждом автомобиле установлены трекеры, которые в режиме реального времени передают информацию в единый ситуационный центр. Там менеджеры видят объем отходов, куда какие фракции поехали, все отклонения от маршрута. Если какие-то данные не совпадают с маршрутным листом, мусоровоз не пустят на полигон, тут же начнется проверка. Сейчас в принципе невозможно схулиганить с мусором, никто не может просто взять и сбросить его в неположенное место. И самое главное, не человек сидит перед экраном, техника сама сигнализирует о том, что где-то нарушения. Это тотальная система контроля, которая просто не позволит свалить чистые и грязные отходы в одну кучу. В противном случае регоператору грозят сумасшедшие штрафы.
Каков путь чистых и грязных отходов?
Андрей Шипелов: Мусоровозы привозят их на комплексы по переработке отходов, где они поступают на раздельные линии. Лента проходит через лазерный считыватель, который определяет оптическим образом фракции, затем форсунки их выдувают. Параллельно магнитный сепаратор выбирает металлы. Таким образом, из синего бака выбирается 80 процентов чистых отходов, пригодных к дальнейшей переработке.
Для грязного мусора стоит разрыватель пакетов, по сути, мясорубка, которая размельчает мусор до определенной консистенции, которая позволяет его разделять. Мы следим за конвейером, чтобы на нем не попадался строительный мусор, арматура может повредить основные дорогостоящие узлы, поэтому фракции, которые представляют опасность для производства, выбирают вручную. На разгрузочных площадках работники проверяют мусор еще до ножей-разрывателей, чтобы их не повредили, например, куски бетона. А в основном все происходит автоматически. Из серого бака можно выделить и переработать только 5-7 процентов вторичных материальных ресурсов.
Что происходит с органикой?
Андрей Шипелов: После того как отделены фракции, органика попадает в специализированное помещение, где перерабатывается в компост с помощью анаэробного брожения. Запаха не будет, запроектирована рекуперация воздуха, он циркулирует внутри и очищается через фильтры. В конце вся органика перегнивает в технологический грунт, который применяется при благоустройстве дворов и укреплении откосов дорог. От выделения органики из мусорного ведра до изготовления грунта проходит 45-50 дней. Кроме того, бактерии при брожении вырабатывают еще и энергию, которую мы будем использовать для отопления здания КПО.
Вторсырье и органика отделены, остались хвосты, которые нельзя переработать. Что происходит с ним дальше?
Андрей Шипелов: На современном КПО их остается где-то 60 процентов. Сейчас - 95-100. Это такая консистенция из мелких фракций стекла, пластика и других отходов, которые уже невозможно переработать. В будущем, когда будут построены заводы по термической переработке, хвосты поедут туда. Тогда можно будет избавиться даже от хвостохранилища в составе КПО. Но пока не будут построены мусоросжигательные заводы (МСЗ), хвосты будут лежать в хранилищах. Глобальная цель, которую мы преследуем, - "нулевое захоронение" отходов. Именно к этому надо стремиться, и все меры, которые реализуются в настоящее время, нацелены именно на это.
Какие МСЗ будут построены в Московской области?
Андрей Шипелов: Это будут современные предприятия, которые мы строим с привлечением технологического партнера, компании Hitachi Zosen Inova. Она построила более 500 таких заводов в крупных городах мира. Их жители живут с МСЗ уже 10-15 лет и не испытывают никакого дискомфорта. Все мифы про вред таких заводов абсолютно надуманные, не имеют под собой никакой почвы.
На таком заводе будет работать около 120 человек. Это специалисты с высшим образованием, системы обслуживают высококвалифицированные инженеры и технологи.
Какие конкретно технологии очистки дымовых газов будут использованы?
Андрей Шипелов: Один завод перерабатывает 700 тысяч тонн отходов в год. Бункер-накопитель в КПО представляет собой закрытое помещение, это как пылесос, который засасывает воздух извне. Таким образом, запахи не вырываются из завода и даже при открытых дверях, где выгружаются эти отходы, ничем не пахнет. Весь запах засасывается в котел.
В бункере-накопителе отходы могут накапливаться до двух недель, затем они поступают в котел, и вот здесь начинается самое интересное. Котел - большое сооружение, рассчитанное на семь тысяч тонн. На заводе стоят три таких котла. Это внушительного размера конструкция, около семи этажей вверх, 70 метров в длину и 40 метров в ширину. В котле две зоны. В первой зоне происходит термическая обработка отходов при температуре в 1260 градусов. Там впервые в России применена технология Инконель 625 - это жаропрочная наплавка никеля с другими металлами на поверхности пластины внутри котла. Такие критические температуры нужны для того, чтобы сжигать абсолютно все. Говорят, что невозможно сжечь диоксины или фураны, это миф. При температуре свыше 1000 градусов они полностью сжигаются, не образуется после этого вообще ничего. Это зона экстремального высокотемпературного сжигания, где исчезают абсолютно все вредные элементы.
Затем газы поступают во вторую камеру котла - так называемую камеру дожига газовых выбросов. Там температура 850 градусов. Даже если допустить, что какие-то вредные вещества просочились в общий объем отходов, то при вторичном дожиге они точно будут уничтожены. Кроме того, туда впрыскивается специализированный 33-процентный раствор, в основе которого 33-процентный раствор карбамида, чтобы полностью убрать органические соединения и обезвредить дымовые газы.
После этого дымовые газы и шлак попадают в реактор. В нем происходит сложный химический процесс - обработка активированным углем и аммиаком, добавляются химические элементы, чтобы весь процесс обезвреживания прошел еще более глубоким способом. Из реактора выходят уже очищенные дымовые газы, они попадают в рукавные фильтры, где очень тонкие трубки отбирают любую фракцию, вплоть до микрочастиц, которые просто витают в воздухе. Так вот воздух, которым мы дышим на улице, это как воздух до рукавного фильтра. В нем убираются даже эти микрочастицы, в трубу поступает только чистый воздух. Производители этих заводов шутят, что если взять замеры воздуха в городе и на трубе, то на заводе они намного чище.
Какова длительность сжигания вредных газовых выбросов?
Андрей Шипелов: Это непрерывный процесс. Если взять, предположим, тонну мусора, то с момента ее поступления в котел и до момента ее превращения в пар проходит 15 минут.
Как устроена система мониторинга выбросов на МСЗ?
Андрей Шипелов: Заводы практически полностью автоматизированы. Там множество датчиков, задвижек, фильтров, умная система управления, ее даже нельзя назвать компьютером, это мозги завода. Представьте себе огромное помещение с различной техникой, системами хранения и обработки данных, системой реагирования. Она, кстати, обеспечивает безопасность не только на КПО, но и в космической промышленности. Если датчик зафиксирует, как что-то пошло не так, завод перейдет из штатного режима в режим опасности и сразу остановит свою работу.
Что происходит с отходами после сжигания - золой, шлаками?
Андрей Шипелов: Зола образуется на рукавных фильтрах, а шлак - это продукты после горения. Из золы и шлака выщелачиваются все вредные элементы. Мы будем применять технологию так называемой ускоренной карбонизации. В итоге образуется материал, похожий на цемент. Дальше его либо подмешивают к цементу, либо используют самостоятельно для создания стройматериалов - плитки, блоков, бордюров. Он очень широко применяется в Англии. Эта технология получила награду ООН за вклад в циркулярную экономику.
Каким вы видите общественный контроль за соблюдением технологий?
Андрей Шипелов: Люди только привыкают к новым правилам, им сложно поверить, что сейчас строится что-то новое. Всегда присутствует скепсис. Мы планируем организовать контроль общественности абсолютно на всех стадиях. На заводах будут стоять черные ящики, как в самолетах. Доступ к ним получит общественная организация, которой доверяет население. Она будет гарантировать, что завод работает именно так, как обещано. Все данные можно будет посмотреть в любой момент.
Куда выбрасывает свои отходы малый бизнес - парикмахерские, кафе?
Андрей Шипелов: Все коммерческие организации обязаны заключить договор с регоператором и платить по нормативу за вывоз отходов. С каждым заключается контракт, есть норма накопления отходов. По этой норме контролируется, каким образом и куда они складывают свои отходы. Раньше этого не было, они все выносили в баки, которые принадлежат УК. А сейчас мы знаем, что этот магазин образует тонну отходов за месяц. Он нам должен показать, как он эту тонну распределяет ежедневно и куда. Это электронная система, если информации нет, это сигнал, что мусор где-то образовался. Сначала предприятие получает предостережение, затем региональное министерство ЖКХ отправляет инспекцию к нерадивым предпринимателям. Как правило, после первой или второй инспекции у них уже нет желания подкидывать мусор жителям, они предпочитают поставить свой бак и работать легально.
Как строится работа с частным сектором?
Андрей Шипелов: Индивидуальный сектор и садовые товарищества всегда представляют самую большую головную боль для коммунальщиков. Но и с ними можно работать. Есть крупные, хорошо организованные поселки, где сформировать раздельный сбор несложно. Сложнее в поселках и деревнях, где не организовано общее коммунальное обслуживание. Но и там вопрос постепенно решается, мы ожидаем, что дачники активизируются с началом летнего сезона. В ответ на их запрос регоператор обязан организовать раздельный сбор мусора. К примеру, для всех жителей ИЖС в Московской области утверждена скидка в размере 30 процентов от тарифа, при этом для каждого дома установлен предельный размер оплат, близкий к тому, что раньше платили люди. Так, собственники, проживающие в домах площадью 50-100 квадратов, будут платить по 200 рублей, 150-250 метров - 450 рублей, а без скидки эта сумма составляла бы 900 рублей. Также дополнительная скидка в размере 70 процентов предоставляется собственникам индивидуальных домовладений, проживающих в радиусе двух километров от места нахождения действующих полигонов и КПО. А один участник СНТ в среднем будет платить 53,5 рубля в месяц (641,5 рубля в год). Таким образом, формируется гибкая система, учитывающая особенности жилых массивов Московской области.
Многие страны пытаются уменьшить количество мусора, унифицируя тару и вводя залоговую стоимость за упаковку. Вы входите в правительственную комиссию, которая может вносить законодательные инициативы. У вас какие идеи?
Андрей Шипелов: Мы выступаем за введение системы депонирования - залогового платежа за упаковку. Это не создаст дополнительной нагрузки на население, но позволит максимально вовлечь упаковку во вторичный оборот. Это работает просто: бутылка с минеральной водой стоит 100 рублей, 10 из которых - залоговый платеж. То есть я заплатил 90 рублей за напиток и 10 рублей за бутылку. При желании могу оставить ее себе и использовать в хозяйстве, выбросить в мусорное ведро или сдать обратно в магазин. В Европе повсеместно стоят фандоматы, которые принимают бутылку обратно и выдают деньги или чек для покупки в магазине. Нет нагрузки на тариф, бутылка поступает регоператору и либо идет в переработку, либо обратно в упаковку. Это сокращает издержки по всей цепочке, а заодно экономит пластик. Участники рынка сейчас активно продвигают эту инициативу в правительстве. Полагаю, что такая система появится не позднее 2020 года.
Насчет запрета пластиковых пакетов есть инициативы?
Андрей Шипелов: Множество институтов в России и мире бьются над решением этого вопроса. Но есть много моментов, которые необходимо учитывать, прежде чем вводить запреты. Большинство биоразлагаемых продуктов производится из сырьевой составляющей, в том числе содержащей белок. Например, низкосортное зерно идет на биополимеры, но его же можно применять в кормовых добавках для скота. Возникает конкуренция с пищевой цепочкой потребления, а это опасно.
Нельзя полностью заменить все пластиковые пакеты картонными. Представляете, сколько леса потребуется срубить. И если пластиковые пакеты можно применить повторно, то картон одноразовый. Он легко рвется, а все 100 процентов сырья извлечь из него невозможно. Картон можно переработать эффективно только 3-4 раза, затем он теряет свои свойства.
Полностью от пластиковых пакетов отказаться нельзя. Надо минимизировать их потребление: не раздавать в магазинах бесплатно, сделать пакет из биополимеров дешевле. Сейчас часто можно наблюдать, когда покупатель пакетов набирает больше, чем товаров. Вот с этой проблемой перепотребления надо бороться.
Каких еще льгот ждут участники рынка?
Андрей Шипелов: Нужно вводить стимулирующие меры на продукты, произведенные из вторичных ресурсов. Это очень дорогое сырье по сравнению с первичным. Если посчитать все затраты на то, чтобы собрать, отмыть, переработать и получить фракцию, которая начнет конкурировать с первичной продукцией, она всегда будет дороже. Продукция, произведенная из вторсырья, должна иметь больше привилегий, чем сделанная из первичного продукта. Это серьезно оживит рынок "зеленых продуктов".
Во многих странах бутылка, произведенная из вторсырья, имеет налоговое освобождение в отличие от той, что произведена из первичных полимеров. Так производителя стимулируют, чтобы он снижал производство из первичного полимера и увеличивал из вторичного. Пока же множество продуктов из вторсырья испытывает дефицит сбыта. Например, стекло. Его много, оно дешевое, но на него нет спроса на рынке вторсырья. А из него получается отличный утеплитель. Если стимулировать его применение в ЖКХ, в утеплении труб и зданий, то мы получим абсолютно конкурентный на рынке продукт, спрос на который резко вырастет. Сейчас на него нет заказа во многом из-за того, что чиновники на местах даже не знают о таких возможностях.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"