Николай Максимович, вы следили за обсуждением поправок в Конституцию?
Николай Цискаридзе: В мире сегодня просто невозможно пропустить подобные вещи, потому что для тех, кто не смотрит телевизор и не читает газеты, есть Telegram и YouTube. Мне кажется, что очень многое весьма разумно. Особенно это касается вопросов воспитания детей, поддержки сирот. Пункты, связанные с медициной, тоже очень важны.
Кстати, в 2011 году, когда я еще танцевал, меня пригласили в качестве эксперта при обсуждении перехода на Болонскую систему. И тогда я говорил, что если бы чиновники обязаны были бы учить своих детей на территории российского государства и обязательно отправлять в армию, то во многих сферах наша жизнь нормализовалась бы. Это было гипотетическое высказывание, но сегодня мы видим, что Конституция закрепляет запрет на двойное гражданство.
Что вы думаете о поправке Пиотровского - Мацуева - Калягина, закрепляющей государственную поддержку и охрану культуры, которая является "уникальным наследием многонационального народа"?
Николай Цискаридзе: Есть известное высказывание Наполеона: "Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую". Мне кажется, это в полной мере применимо и к сфере культуры.
Все зависит от системы образования, которая в последнее время очень сильно просела. Я не раз поднимал этот вопрос на различных советах федерального уровня, в том числе на Совете по реализации государственной политики в сфере защиты семьи и детей, который создан указом президента РФ и который возглавляет Валентина Ивановна Матвиенко. Современные дети категорически не знают русские сказки, вообще русскую литературу. Они великолепно разбираются во "Властелине колец", потрясающе знают "Гарри Поттера". Но если мы спросим детей на улице, то ни один ребенок не скажет, что "Красавица и Чудовище" - это "Аленький цветочек", и для меня это очень неприятный симптом. Я не отрицаю, что "Красавица и Чудовище" - это очень талантливо сделанный фильм. Но хотелось бы, чтобы российские граждане знали не только "Белоснежку и семь гномов", но и "Сказку о мертвой царевне и семи богатырях", и понимали, как они связаны. Я говорил об этом и когда был артистом, а теперь, когда я уже семь лет возглавляю одно из старейших учебных заведений в нашей стране, могу приводить примеры без конца.
А как вы относитесь к упоминанию Бога в Конституции?
Николай Цискаридзе: Уже будучи педагогом, однажды в Москве я повел учеников в Третьяковскую галерею. Там есть целый этаж, посвященный русской иконе, я показывал им экспозицию, рассказывал об Андрее Рублеве... А потом мы пошли в действующую церковь посмотреть на Казанскую икону Божьей Матери. И одна девочка отказалась входить в православный храм, потому что она мусульманка. Я тогда первый раз задумался о том, что нас окружают люди других конфессий, что между нами есть разница, которую надо учитывать. Конституция - это юридический документ, в котором сказано, что у нас многоконфессиональная страна, при этом Российская Федерация - светское государство.
В моей семье все были христиане, хотя мама - грузинка, отчим - армянин, а няня была украинкой. Крестили меня в храме Святой Варвары, который относился к Русской православной церкви. И когда я в детстве услышал от маминых родственников: "Ты же его в русской церкви крестила", то сначала не понял, какая разница. Но зато я выучил армянский и грузинский язык, чтобы общаться с родственниками и тем самым выказывать им уважение.
Вы ощущаете, что культуре в широком смысле нужно дополнительное законодательное регулирование?
Николай Цискаридзе: Абсолютно. И в первую очередь это касается опять-таки образования.
Еще будучи артистом балета, я писал президенту письмо от себя лично, потом такое же - уже на посту ректора. У нас есть уникальные учебные заведения, которым уже больше 250 лет, которые доказали свою рентабельность и утвердили свое место под солнцем. Это достояние нашей культуры, и хотелось бы, чтобы государство заботилось о них. В том числе через выделение четкой суммы на содержание, на оплату профессорско-преподавательского состава. Не только стены надо содержать, но и делать так, чтобы достойные специалисты получали достойную оплату и держались бы за свою работу, чтобы не уезжали в другие страны и не уходили в частные предприятия. Это и есть культура.
А второй очень важный момент, который напрямую связан с первым, - это правовое регулирование. Закон об образовании требует от нас каждый год готовить огромное количество документов, в том числе обосновывать количество мест и содержание образования. Но при этом не предъявляет требований к преподавателям: какая у них должна быть квалификация, сколько лет они обязаны прослужить, в каком возрасте должны покинуть свой пост. Я в свое время, как никто в истории российской культуры, показал, что надо уйти достойно и день в день. Поверьте, я и сегодня могу танцевать лучше многих. Но - не надо. Точно так же я знаю людей, которым сегодня уже не надо преподавать. И тех, кому не надо руководить. Не могут менеджеры, не имеющие музыкального и балетного образования, руководить музыкальным театром. Точно так же как не могут балетные люди, не имеющие юридического или управленческого образования, быть руководителями даже балетного коллектива. Иначе они приносят только вред. И этому очень много подтверждений.
Может быть, спасет возвращение к худсоветам и госприемкам спектаклей?
Николай Цискаридзе: Спасет уважение к собственной культуре. Мне часто говорят, что я выступаю за цензуру. Но я не за цензуру, я за здравомыслие, логику и за уважение. Хотя бы к событиям своей истории.
В этом году мы отмечаем 75 лет Победы в Великой Отечественной войне. Многие считают, что в этой связи не надо, например, говорить о трагедии блокады Ленинграда. А я считаю, что мы обязаны помнить о тех людях, которые ушли. Не чтить их память - это кощунственно.
Во всех социальных сетях есть аккаунты с вашим именем. Вы ведете их лично?
Николай Цискаридзе: Их ведут другие люди. Но я очень всегда радуюсь, потому что это делается с большой любовью, и готов им помогать. Я не хочу переходить на виртуальное общение. Сейчас у меня есть WhatsApp и Telegram, я смотрю интересное для меня лично на YouTube. Но большую часть того, что в интернете, я просто не хочу знать.
Как вы относитесь к идеям ограничения интернета (проект Совета Федерации о штрафах для соцсетей и интернет-компаний за противоправный контент)?
Николай Цискаридзе: Я считаю, что любое ограничение порождает интерес. Помню это из своего детства. И теперь уже как педагог я могу сказать, что запрет - это реклама. И еще: все идет из семьи. Как бы мы с вами не запрещали, все, что будет разрешено дома, прорастет. Поэтому здесь надо смотреть за тем, что вообще мы показываем, что транслируем как общество. Если по телевизору с утра до вечера транслируют скандал - мы его провоцируем. Мы навязываем такую манеру поведения. И запрещать интернет при том, что у нас на телевидении разрешено бог знает что, я считаю абсолютно бессмысленным.