Александр Григорьевич, понятно ли уже, что изменило свойства привычных нам сезонных коронавирусов?
Александр Чучалин: Мы знаем, что в организме человека живет около 3 килограммов микроорганизмов - это наша внутренняя экология. Среди них есть и вирусы, хотя роль далеко не всех подробно изучена. Коронавирус играет важную роль в сезонных ОРВИ. Дети и подростки до 10 раз в год переносят такие заболевания, и в 40 процентах случаев возбудителями являются как раз сезонные коронавирусы. Но сейчас речь идет о других вариантах, с которыми человек эволюционно не встречался.
Как писал академик Вернадский, это порождение ноосферы - биосферы, измененной самим человеком. Сначала новые серотипы коронавируса появились на фермах, на которых разводят кошек (SARS) и верблюдов (MERS). А в Ухане свою роль сыграл определенный вид летучих мышей. Появились новые серотипы, с новыми качествами, не характерными для сезонных видов. Проблема, которую мы переживаем сейчас, особенно остро ставит вопрос о сочетании коронавирусов и прочих микроорганизмов. Ведь значительная часть нынешних больных с пневмониями имеет не один вирус, а ассоциацию возбудителей - коронавирус плюс риновирус, короновирус плюс микоплазма. Перед нами встает вопрос: какой из них является ведущим? Пока ответ мы только ищем.
А понятно ли ученым, что происходит в организме человека после заражения, как развивается тяжелая пневмония?
Александр Чучалин: Когда вирусы внедряются в легочную ткань, происходит массовая гибель ее клеток, которые обеспечивают газообменные функции органов дыхания. На компьютерных томограммах, которые сегодня в Москве выполняются каждому больному с подозрением на коронавирус, мы видим, что легочная ткань атакована вирусами и как она меняется под их воздействием. Сформирована концепция химического пневмонита - так называемое "матовое стекло". В контакте альвеол (клеток легкого) и кровеносных сосудов-капилляров происходит газообмен, и важнейшую роль в нем играет гиалуроновая кислота. Вирус поражает мембрану, то есть оболочку, альвеол, что приводит к излиянию из них гиалуроновой кислоты - так формируется феномен "матового стекла" - повышение плотности легочной ткани. Он нередко сопровождается падением артериального давления, побледнением кожи, нехваткой кислорода в органах и тканях. На этой стадии человек предельно чувствителен к колонизации любыми микроорганизмами, и в результате у него развивается пневмония. А на фоне пневмонита она приводит в развитию шокового легкого, или острого респираторного дистресс-синдрома (ОРДС). К сожалению, на пневмонит ни терапия антибиотиками, ни противовирусная терапия не действуют. Некоторую эффективность показали противомалярийные и некоторые другие препараты, которые уменьшают повреждения вирусами эритроцитов - клеток крови, основная функция которых - перенос кислорода и углекислого газа. Сейчас сформирована и новая стратегия лечения пневмонита.
А в чем заключается эта стратегия?
Александр Чучалин: Маркером химического пневмонита является белок ферритин, содержащий большое количество молекул железа, которое он и несет внутрь клеток. Уровень ферритина является признаком развития цитокинового шторма, или окислительного стресса.
Если он переходит значение в 400-600 нонаграммов на миллилитр крови, в легочной ткани возникает примерно такой же шоковый процесс, как во время операции по пересадке органа. Между прочим, такой уровень этого белка характерен для больных сахарным диабетом и артериальной гипертонией. Необходимо защитить ткани легкого от шока - все лечение должно быть направлено на предотвращение окислительного стресса. Такие средства медицина имеет. Они не позволяют химическому пневмониту трансформироваться в пневмонию, которая приводит к состоянию, угрожающему жизни человека.
А есть ли лекарства, которые способны не пропустить вирус в клетки легкого?
Александр Чучалин: Мишенью вируса являются рецепторы ангиотензин-превращаюшего фермента второго типа (АПФ2), находящиеся на поверхности клеток легочного эпителия. АПФ2 регулирует водно-электролитный обмен в легочной ткани. Сейчас разрабатываются лекарства, способные заблокировать этот рецептор и не дать вирусу вступить во взаимодействие с ним, тогда он не сможет проникнуть в клетки. В Китае уже апробируют такие препараты на основе пептидов - короткоцепочечных белков. Пока о результатах говорить рано, но перспективы у них есть.
Публиковалась информация, что при коронавирусной пневмонии возникают аутоиммунные реакции, когда организм начинает уничтожать сам себя. Это правда?
Александр Чучалин: В связи с началом пандемии я прослушал Гарвардский онлайн-курс по вирусологии и иммунологии применительно к этой проблеме. Примечательно, что первая его лекция была посвящена нашему великому ученому Илье Ильичу Мечникову. Это его исследования положили начало современной иммунологии. Он еще в 1883 году открыл фагоциты - клетки, которые способны захватывать и переваривать чужеродные и дефектные клетки, а также описал их роль в процессе старения. И сегодня его открытия оказались актуальны, как никогда. Он показал, что когда иммунная система перестает регулироваться, макрофаги начинают пожирать клетки самого организма. Именно так сейчас и происходит с теми, у кого коронавирусная пневмония протекает в тяжелой форме.
Какие уроки ученые, врачи, да и все мы должны, на ваш взгляд, вынести из нынешней пандемии?
Александр Чучалин: Первый - необходимо максимально защищать органы дыхания. Еще до пандемии ученые всего мира обсуждали новый вид пневмонии - у молодых людей, злоупотребляющих такими модными формами курения, как вейпы. Американские центры здоровья в последние годы отметили рост пневмопатий, когда легкие человека не справляются с экологической нагрузкой и факторами риска, в частности, курением.
Второй урок - состояние иммунитета популяции вызывает серьезные опасения. В свое время академик Рэм Викторович Петров со своей командой начал проводить исследования, и они получили печальные данные о том, что население нашей страны, особенно взрослое, имеет серьезные дефекты в системе иммунитета. Человек адаптируется к факторам внешней среды через иммунную систему, но он уже не может приспособиться к тому, что сам натворил с этой самой средой. Тогда наши иммунологи сделали вывод: среди прочих факторов риска развития основных хронических заболеваний надо выделить фактор приобретенного иммунодефицита и обязательно вести иммунологический паспорт каждого человека от рождения и на всех этапах жизни. И самое главное - поддерживать врожденный иммунитет, который с возрастом особенно слабеет.
Как это можно сделать? Врачи постоянно предупреждают, что "усилить" иммунитет невозможно, не надо принимать для этого всевозможные иммуностимуляторы, которые нам подчас навязывают.
Александр Чучалин: Первыми встречают любой антиген, будь то бактерии, вирусы или яды, слизистые оболочки органов человека, через них в организм проникает до 90 процентов возбудителей. Именно наши ученые-иммунологи создали концепцию мукозального (барьерного) иммунитета, который связан с состоянием слизистых оболочек дыхательных путей, желудочно-кишечного и урогенитального трактов, органов зрения и т.д. Более того, академик Борис Федорович Семенов создал несколько кандидатных вакцин, которые позволяют повышать активность этого самого барьерного иммунитета. Это достижение не нашло тогда необходимой поддержки, а сейчас такая вакцина очень пригодилась бы.
А каковы перспективы создания специфических вакцин от коронавируса нового типа?
Александр Чучалин: На разработку любой вакцины и ее производство в нужных объемах потребуются не месяцы, а годы. И я боюсь, что когда мы распрощаемся с коронавирусом этого года, то, как и в 2002- 2003 годах, когда была вспышка SARS, снова поведем себя беззаботно и начнем забывать то, что происходит сейчас. Мы не должны повторять эту ошибку, вакцина должна быть создана быстро, и прививки ею необходимо вводить в Национальный календарь. Но обязательно должна быть и вакцина, которая в целом поддерживает активность врожденного иммунитета - тем более, что она есть, эти разработки сохраняются в лабораториях Института вакцин и сывороток им. Мечникова. Их надо возрождать и как можно быстрее производить.
Наконец, третий урок - нам нужно развивать университетскую медицину, иначе с подобными проблемами мы в будущем не сможем справляться. Пока это успешно делает только МГУ им. Ломоносова, где идут очень серьезные программы, созданы все условия для ученых. Посмотрите, как развивается университетская медицина в Китае, в Университете Шанхая, в частности, где достигли потрясающих успехов в короткие сроки. Мы должны сделать серьезные выводы и в плане подготовки врачей. С нового учебного года многое должно измениться в наших медицинских вузах, меня очень беспокоит, как в них будут модифицированы программы подготовки врачей. После пандемии я этот вопрос серьезно поставлю. Мы учим врачей 8 долгих лет, но подготовка их к современным реалиям явно недостаточна.
Ваш прогноз: когда будет достигнут пик пандемии и когда она завершится?
Александр Чучалин: Давайте проанализируем, как происходят вспышки так называемых простудных заболеваний, а это все именно респираторные вирусные инфекции (ОРВИ), и коронавирус среди них. Обычно идет подъем с конца августа и до января, затем наступает фаза плато, а к концу мая - началу июня они сходят на нет. Причем когда есть эпидемия гриппа, коронавирус себя не очень проявляет. Но в этот период бывает несколько волн, и они отличаются: у эпидемии может быть и бурное начало, и медленное, ползучее течение. Но вторая волна, как правило, более активная - это законы развития инфекционного процесса. Где мы сейчас? Идет вторая волна, потому что первая была стертая, вялая. Сейчас инфекция набрала свой потенциал, наблюдается высокая трансмиссия, то есть один заболевший заражает от 2 до 4 человек. Если исходить из прежнего опыта, надо думать, что в июне пандемия постепенно сойдет на нет.
Есть ли связь между перенесенной коронавирусной инфекцией или пневмонией и появлением хронических заболеваний органов дыхания после них?
Александр Чучалин: Такие исследования мы проводили еще в советское время с Московским НИИ эпидемиологии и микробиологии им. Габричевского. Тогда у больных с бронхиальной астмой и атопическим дерматитом был выявлен высокий процент инфицирования сезонными коронавирусами. Встал вопрос - есть ли тут причинно-следственная связь? И у нас, и в Великобритании было показано, что основную роль все же играет риновирус. Я бы поставил этот вопрос иначе: что будет с человеком, который перенес эту инфекцию, через полгода-год? Отдельные исследования показывают, что коронавирус может вызвать такие заболевания, как идиопатический легочный фиброз, рассеянный склероз, облитерирующий бронхиолит. А это болезни тяжелые и иногда приводящие к инвалидности. Но серьезных глубоких исследований на эту тему пока не проведено.
Повышает ли риск заражения коронавирусом бронхиальная астма?
Александр Чучалин: Думаю, что тут может возникать определенная путаница с диагностикой. Сейчас весна, а это взрыв различных поллинозов - аллергий на цветение деревьев и трав. Но они будут иметь примерно те же симптомы - насморк, боли в горле, затрудненное дыхание, повышение температуры. Ботаники из МГУ мониторируют концентрацию аэроаллергенов в воздушной среде Москвы и ежедневно публикуют информацию в интернете. Врачам в городах, особенно крупных, обязательно надо обращать внимание на нее, чтобы не перепутать поллиноз и коронавирус.
Надежды мы возлагаем на создание вакцины от коронавируса. А защищают ли он него, например, прививки от гриппа, хотя бы частично?
Александр Чучалин: Такой информации я не имею. Но вот 13-валентная пневмококковая вакцина такой способностью обладает. Смотрите, из Швейцарии информации о массовой заболеваемости нет, там есть лишь отдельные случаи. Довольно умеренно протекает пандемия в Германии. А это две страны в Европе, которые стали широко применять пневмококковую вакцину. Она не только формирует специфический иммунитет, но влияет и на врожденный, активизируя иммунную систему. Прошла информация, что эту вакцину ввели Ангеле Меркель, защищая ее от риска пневмонии.
А почему ситуация так плоха в Италии и США? Там эту вакцину не применяют?
Александр Чучалин: Могу только высказать предположения. В Милане расположена вирусологическая лаборатория, в которой работал выдающийся вирусолог Карло Урбани. В 2002-2003 годах он приехал во Вьетнам, где тогда была вспышка SARS, первым идентифицировал новый вирус, настоял на необходимости введения карантинных мер, но сам заразился и умер в 47 лет от атипичной пневмонии. Он был крупнейшим специалистом по некоторым вирусам, включая коронавирус. Насколько лаборатория может быть связана с ситуацией в Италии, я не знаю, но уже точно известно, что итальянский серотип отличается и от китайского, и от американского, который также выделен и в Австралии. Все три серотипа отличаются по молекулярному весу, есть отличия и в структуре генома. Это одно предположение. Второе - в Италии пульмонология находится на очень высоком уровне. Исторически ее курорты принимали легочных больных, многие российские писатели, художники, музыканты лечились там. В Милане находится один из центров, который занимается респираторной физиологией. Там проходят тестирование элитные спортсмены разных направлений, разрабатывались все рекомендации по ведению больных, нуждавшихся в искусственной вентиляции легких. И вот когда врачи стали выполнять эти протоколы, выяснилось, что при ОРДС у больных с коронавирусом эти рекомендации не работали, больные погибали. Сейчас они свои рекомендации изменили.
Есть ли у наших ученых инновационные технологии, которые могут быть перспективны в лечении коронавирусной пневмонии?
Александр Чучалин: В поиске методик преодоления кислородного голодания организма российская наука занимает самые высокие позиции. Например, ученые из Саровского физико-технологического института Университета МИФИ - руководит группой член-корреспондент РАН Виктор Дмитриевич Селемир - разработали уникальный электрогенератор для получения оксида азота, который очень перспективен в лечении болезней легких. Сейчас мы его апробируем на базе НИИ скорой медицинской помощи им. Склифосовского. Инженер Александр Андреевич Панин и его группа создали интеллектуальную систему термического гелия. Коронавирус погибает при плюс 50 градусах. С помощью гелия мы можем в дыхательной системе повысить температуру до 70 градусов без термических повреждений легочной ткани. И этот прибор необходимо быстрее производить. Но это уже другая история.
Как вы оцениваете уровень организации нашего здравоохранения в эти дни?
Александр Чучалин: В Москве сейчас ежедневно в стационары поступает более 2,5 тысячи больных. Я работаю в 7-этажном корпусе, который рассчитан на 300 коек. Значит, каждый день надо иметь 8 таких корпусов. Здравоохранение столицы проходит довольно жесткое испытание. И мне не нравятся недоброжелательные высказывания о нем, потому что в этой ситуации система работает четко и предельно собранно. Не могу не сказать о некоторых врачах, которые сегодня работают просто героически.
Это главный врач больницы в Коммунарке доктор медицинских наук Денис Николаевич Проценко, директор института Склифосовского, член-корреспондент РАН Сергей Сергевич Петриков и заведующий отделением анестезиологии этого НИИ, доктор медицинских наук Сергей Владимирович Журавель. Очень сильная команда в городской клинической больницы №52. Горжусь своим учеником, главным пульмонологом Москвы профессором Андреем Станиславовичем Белевским, который сейчас по 17 часов работает ежедневно, объезжая все больницы и занимаясь самыми тяжелыми больными. Можно называть еще десятки, если не сотни имен. Я сравнивал, как действуют сейчас системы здравоохранения Парижа, Лондона, Нью-Йорка. Могу сказать, что наша столица на голову выше. Москва отмобилизовала весь свой резерв и поэтапно вводит больницу за больницей. Но меня часто просят консультировать больных, и я вижу, что все чаще встречается гипердиагностика. Необходимо действовать строго по протоколу - сразу выполнить серологический тест, КТ - и если пневмонии нет, то таких больных лучше отправлять на домашнее лечение. Тем самым мы снизим и нагрузку на стационары, и риски внутрибольничных инфекций.