"Перевал Дятлова"
Неожиданно убедительная реконструкция известных трагических событий, до сих пор окутанных тайной из-за массы необъяснимых деталей. Авторы сериала рассматривают почти все гипотезы (кроме разве что самых экстравагантных) и методично одну за другой отбрасывают, оставляя самую правдоподобную. Она, несмотря на свою "прозаичность", не менее жуткая, чем любые домыслы, и её визуализация - потрясающе в сериале реализованная - это наглядно демонстрирует.
Всех вопросов эта версия, конечно, не снимает (на то оно и дело дятловцев, чтобы оставаться необъяснимым), но этого и не требуется. Добавьте сюда со вкусом сделанную стилизацию и чувство эпохи, а также нуарно хмурящегося Петра Федорова - и получите один из лучших сериалов года. Которому только слегка навредили неуместно гротескные военные флэшбэки, напичканные угловатым мистицизмом.
"Чики"
Отечественный феминизм - вещь, конечно, особая: то, что на загнивающем Западе уже давно превратилось в агрессивный, абсолютно бескомпромиссный левацкий манифест, у нас пока ограничено трагикомическими интонациями. Которые ловко ухватывает сериал "Чики" - по-своему абсурдная, по-своему сентиментальная драмеди-история о борьбе захолустных проституток за гендерное равноправие. Ну и вдобавок за хотя бы относительное счастье в личной жизни - ведь без него какой вообще может быть на Руси феминизм.
Впрочем, широкому зрителю первый самостоятельный проект More.tv полюбился не только и (рискнём предположить) не столько своей диалектической мыльнооперной составляющей, сколько уникальным колоритом. Ярким, пёстрым, парадоксально жизнелюбивым изображением причерноморской глубинки - знойного, полумифического, но в то же время узнаваемого пространства, где безысходная нищета соседствует с сильными характерами, разнообразная грязь - с пресловутой "душевностью", а утрированная жестокость - с добротой и отвагой "маленьких людей".
Плюс гипермаскулинные казаки и бородатые решалы. Плюс неожиданно удачная роль Антона Лапенко. Плюс, что тоже весьма немаловажно, полезное, наглядное пособие о том, как не надо запускать бизнес. Вот ещё бы музыкальных номеров под модную электро-попсу поменьше - было бы совсем хорошо.
"Псих"
Как вспоминалось позже, "Псих" вырос у авторов из шутки - как чудовище Франкенштейна, с размышлений вслух на тему "А что если взять в оборот психотерапевта, которому самому остро нужен психотерапевт?" (с другой стороны, можно подумать, что бывают какие-то другие…) Итого: Олег, герой первого сериала в фильмографии Федора Бондарчука, на котором его супруга Паулина, как раз только что закончившая сценарное отделение, дебютировала в качестве автора скрипта. А Олега сыграл режиссер Константин Богомолов, и это его первая экранная главная роль.
Олег - востребованный московский специалист-душеправ и сапожник без сапог: у него бесследно пропала жена и скверно в голове. Олег экстремально злоупотребляет, его жрут поедом те самые классические внутренние демоны, его окружают почти сплошь воспаленные люди - и не только по работе, а во главе - деспотичная мать (блестящая Роза Хайруллина). В него влюбляется пациент-гомосексуалист (Игорь Верник). И еще от него все непрерывно чего-то хотят, включая внеслужебное время, грызя и снаружи.
Богомолов играет фатально уставшего от всего и вся человека, иллюстрацию переполненного стаканчика с водой из примера по физике, объясняющего поверхностное натяжение молекул: все пока скудно держится, но достаточно еще одной капли - и прорвет, и уже не удержать будет, не впихнуть обратно.
Один из самых темных экзистенциальных сериалов, что были сняты в России - та самая вязкая, без глаз, бездна, что посмотрела на тебя в ответ.
"Мир, дружба, жвачка"
Кадры из сериала "Мир! Дружба! Жвачка!"Вот ни много ни мало русская версия "Очень странных дел", только вместо мистики здесь - российские "лихие" девяностые, и вместо американских ребятишек из семей среднего класса - мальчик Санька, которому, вполне вероятно, потом предстоит дорасти до радикального прилепинского антигероя. Но то потом, ещё достаточно нескоро, а пока - ну да - мир, дружба, жвачка. То есть взгляд на непростую, опасную эпоху глазами ребёнка. Романтика, оптимизм. Применительно к зрителям-миллениалам - ещё и расчёт на ту самую ностальгию.
Впрочем, ею сериал ТНТ не злоупотребляет, всю дорогу удачно играя на противопоставлении "взрослого" и "детского". Приходя в конце концов к несложной, очевидной, но по-прежнему важной мысли о том, что тёплые, светлые воспоминания о постсоветских временах - суть не что иное, как красивый симулякр. Поскольку все эти пружинки-радуги с бубльгумами в действительности неотделимы ни от "новых рыночных отношений" с лохотронами, ни от бандитских разборок, ни от, например, повального взяточничества.
Короче говоря, портрет позапрошлого десятилетия, которое вот-вот станет позапозапрошлым, тут нарисован максимально неоднозачным - то смешным, то трогательным, то жутковатым. То есть именно таким, каким он и должен быть. А идеальный "фан-сервис" (будь то "Агата Кристи" в саундтреке или восьмибитные игры) становится приятным бонусом к и без того отличной истории.
"Мёртвые души"
Григорий Константинопольский продолжает потрошить русскую классику. Со своим фирменным цинизмом и, пожалуй, с ещё более, чем обычно, маниакальным энтузиазмом. Под раздачу на этот раз попала поэма Гоголя, которую Константинопольский обратил против современного зла. Конкретно - против коррумпированных зажравшихся чиновников.
Чичиков в блестящем исполнении Евгения Цыганова служит в Минкульте и не покупает умерших, а продаёт места на престижных кладбищах Москвы рядом со знаменитостями любых калибров провинциальным должностным лицам при деньгах. Соответственно, первые три серии из четырёх представляют собой галерею карикатур, гротескных собирательных образов. Глупые, мелочные, алчные индивиды, в которых черты персонажей Гоголя сочетаются с чертами всем, наверное, знакомых типажей.
Парад сценок, поставленных и сыгранных намеренно утрированно, смотрится как альтернативный новогодний капустник - с прямо-таки зашкаливающим количеством задействованных звёзд, музыкальными номерами и общей атмосферой пьяного идиотизма. Но это преисполнено такой жирнющей сатиры, что всё время кажется: ну куда уж жирнее-то. А вот вам. Огненный монолог Серебрякова-Плюшкина про Бондарчука, Борис Гребенщиков с бородой из ваты, Иван Охлобыстин в роли бывшего ополченца.
Заключительный же эпизод венчается головокружительным твистом в том же духе. В смысле если вы вдруг подумали, что теперь-то точно жирнее некуда, то, опять же, вот вам. И твист этот разом и уморителен, и удовлетворителен. В плане торжества справедливости. А Григорий Константинопольский в очередной раз доказывает, что он несусветно крут - в плане внимания к деталям в том числе. Приглядитесь, например, к тому, что крутят по всем попадающим в кадр телевизорам. И ещё к картине за спиной Верника в том же четвёртом эпизоде, к изображённому на ней человеку и к подписи в правом нижнем углу.
"Игра на выживание"
Кадры из сериала "Игра на выживание"Любителям остросюжетных аттракционов в этом году тоже было где разгуляться - тут вам и "Колл-центр", и "Игра на выживание". Но если первый при некоторых достоинствах в целом можно засчитать разве что как неплохую попытку, второй точно не выделить нельзя.
Толпа народу прилетает на шоу типа "Последнего героя", только не на тропический остров, а в глухую тайгу. Но шоу идёт не по плану (или по плану), и толпа начинает хаотично мигрировать, в процессе стремительно редея.
Выйди этот сериал лет так десять назад, под финал горемычного "Лоста", тогда, конечно, это была бы бомба на сотни мегатонн. Потому что своего заокеанского собрата по разуму, который чем дальше, тем пуще этот разум безвозвратно терял, наш аналог уделывает влёгкую. А сейчас, когда индустрия сериалостроения эволюционировала практически до неузнаваемости, он смотрится безнадёжно старомодно. Но всё равно на одном дыхании.
Причём умом вроде бы понимаешь, что каждый эпизод собран из одинаковых блоков в практически неизменном порядке: все перемещаются в новую локацию, происходит что-то странное, кто-то погибает, все ругаются, кто-то изливает душу, опять происходит что-то странное, клиффхэнгер, повторить. То есть примитивно и как будто однообразно. Вернее, было бы однообразно. Если бы не, в первую очередь, те блоки, где происходит что-то странное.
Оно, это странное, всякий раз неожиданно и приятно. Галопом по жанрам и поджанрам. Вот тут у нас людоедская секта любителей кровосмешения, вот зомби, вот постапокалиптический городской пейзаж, а вот вам ловушки-головоломки как в "Пиле". Нечто подобное мы имели удовольствие наблюдать, кстати, в безвременно ушедшей от нас "Кровавой езде" - довольно неочевидный референс, но тем не менее. И на это подсаживаешься. Что-то будет дальше, за следующим поворотом, кто там и при каких обстоятельствах погибнет. Понятно, что рано или поздно столь извилистый маршрут заведёт сериал в ахинею с потолка, если вовремя не остановиться, но сам маршрут пока увлекает. Ну и да: за Чадова в роли Чадова, Бортич в роли Бортич и Верника в роли Верника - отдельная уважуха.