Олег Владимирович, будучи заместителем министра иностранных дел, вы курируете три важных департамента, один из которых называется "Ситуационно-кризисный центр". Можете внести ясность, что это такое?
Олег Сыромолотов: Департамент Ситуационно-кризисный центр создавался главным образом для оперативной помощи российским гражданам при возникновении чрезвычайных ситуаций в различных регионах. Землетрясения, конфликты, эпидемии и т.д.
Его знаковый информационный ресурс - работающее с конца августа 2016 года приложение "Зарубежный помощник". Оно предназначено для взаимодействия с российскими гражданами, находящимися за рубежом, для информирования их о прогнозируемых или произошедших чрезвычайных ситуациях в стране пребывания. Приложение позволяет вести мониторинг чрезвычайных ситуаций, сбор, анализ и классификацию данных, на основе которых производятся автоматическое оповещение наших граждан о ЧС в стране пребывания, построение оптимальных маршрутов эвакуации и поиск ближайшего росзагранучреждения. Оно также дает возможность вести учет граждан, находящихся в зоне бедствия.
Любой человек, выезжая за пределы России, может зарегистрироваться в "Зарубежном помощнике". Его смысл состоит в том, чтобы ни один российский гражданин, оказавшись далеко от дома и в беде, не чувствовал себя брошенным.
Согласен, это хорошая идея. А то ведь столько раз приходилось слышать жалобы от соотечественников на бездушное отношение наших дипломатов...
Олег Сыромолотов: Полагаем такие жалобы не вполне обоснованными. В прошлом году, когда началась пандемия коронавируса, Россия вернула на Родину более трехсот тысяч человек. Из одного Таиланда было вывезено семьдесят восемь тысяч. Наши посольства днем и ночью налаживали связь с каждым, выясняли наличие обратных билетов, организовывали вывозные рейсы, решали множество сопутствующих проблем, обеспечивали материальной помощью нуждающихся - на приобретение билетов, проживание в отелях и питание было потрачено несколько миллиардов рублей.
Также в зоне вашей ответственности Департамент по вопросам новых вызовов и угроз. Перечислите, пожалуйста, главные вызовы и угрозы.
Олег Сыромолотов: В первую очередь это терроризм. Второе - наркотики. Третье - коррупция. Четвертое - организованная преступность. Указанный департамент занимается вопросами международного сотрудничества по всем обозначенным темам, как в рамках двусторонних диалогов, так и на многосторонних площадках - ООН, ОБСЕ, Совет Европы и другие.
Понятно, когда с террористами воюют спецслужбы. А что им могут противопоставить дипломаты?
Олег Сыромолотов: Дипломаты ведут свои сражения с террористами в международно-правовой плоскости. Например, в мире нет единого универсально признанного определения терроризма. Он трактуется по-разному.
В соответствии с законодательством нашей страны терроризм - идеология насилия и практика воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий. Тогда как террористическим актом мы считаем совершение взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного ущерба либо наступления иных тяжких последствий, в целях дестабилизации деятельности органов власти или международных организаций либо воздействия на принятие ими решений, а также угрозу совершения указанных действий в тех же целях.
Террор не имеет границ. Его идеологи зачастую обосновывают свои преступления религиозными мотивами, обманывая тем самым своих адептов и маскируя свои истинные цели - получение финансовой выгоды. Самые разветвленные радикальные организации располагают бюджетами в миллиарды долларов.
Кстати, мы имеем отношение и к пресечению нелегальных финансовых потоков. Оказываем в этом всестороннее содействие на международных площадках нашему профильному ведомству - Росфинмониторингу.
Мы настаиваем на том, что совершенно необходимы следующие вещи для борьбы с терроризмом: общий банк данных по террористам-боевикам, контроль за их передвижением по миру, упрощение существующих громоздких экстрадиционных механизмов, обеспечение неотвратимости их наказания, как это предписывается в том числе соответствующими резолюциями СБ ООН, в соответствии с принципом "либо выдай, либо суди".
К сожалению, я должен сказать, что ряд западных стран настойчиво демонстрирует стремление размыть международную контртеррористическую повестку дня второстепенными вопросами.
Странно. Ведь именно Запад сейчас больше всего страдает от проявлений насилия, экстремизма... Где же тут логика?
Олег Сыромолотов: Для искоренения террора в мире в первую очередь надо прекратить его использование в политических целях. И тогда желающие стрелять и взрывать останутся без финансирования и оружия.
Наиболее ярко политизация антитеррора просматривается в Сирии. Президент Башар Асад выставляется оппозиционерами в самом демоническом свете, в то время как себя они считают верными борцами за демократию. Западные державы начинают снабжать последних оружием, которое затем расползается по всей стране. При этом налицо попытки представить откровенных террористов в качестве некой легитимной политической оппозиции. Более того, в той же Сирии - и это известно - есть регионы, контролируемые американцами, в частности Ат-Танф, где боевиков, в том числе джихадистов из ИГИЛ (запрещена на территории РФ. - Ред.), лечат, тренируют, вооружают самыми современными средствами убийства, а потом выпускают в Сирию или другие страны.
Несколько лет назад с подачи предыдущего Генсека ООН запущен термин "насильственный экстремизм". Данное понятие является неконсенсусным. В большинстве стран мира по такому обвинению нельзя никого привлечь к ответственности, так как уголовными кодексами (кроме как в США и Великобритании) это не предусмотрено. В глобальную контртеррористическую повестку дня вводится и новая формулировка - расово-этнически мотивированный терроризм.
К тому же на международных площадках, в частности в ООН и ОБСЕ, все чаще искажается вопрос о правочеловеческих аспектах борьбы с терроризмом: мол, если при проведении контртеррористической операции нарушаются права террористов, то такую операцию надо прекратить. Нередко специфически подчеркивается в этом контексте и т.н. гендерный фактор: дескать, к террористкам-смертницам надо относиться бережнее.
Есть ли надежда на то, что Россия и США, перешагнув через взаимные обиды и накопившиеся недоразумения, станут сообща бороться с этим злом?
Олег Сыромолотов: После недавней встречи президентов России и США в Женеве обе стороны приступили к переговорам по стратегической стабильности. Таким образом, есть взаимное понимание того, что надо решать накопившиеся проблемы, искать пути к взаимовыгодным решениям.
И по части совместных усилий в борьбе с терроризмом ранее существовали определенные подвижки. Были встречи в межведомственном формате под эгидой внешнеполитических ведомств: с их стороны - Госдеп, ЦРУ, ФБР, Совет национальной безопасности, с нашей - МИД, СВР, ФСБ, Совбез и другие. В рамках данного механизма был достигнут ряд полезных договоренностей. К сожалению, такой диалог был прерван по инициативе американцев и под надуманным предлогом. Это было односторонним выбором Вашингтона в угоду антироссийски настроенному политическому истеблишменту без учета реалий в сфере безопасности. У партнеров тогда, к сожалению, возобладали мелочные обиды, по которым мы, кстати говоря, уже давно дали все разъяснения на самом высоком уровне.
Подчеркну, что в сотрудничестве должна быть взаимная заинтересованность, и мы не можем нуждаться в двустороннем диалоге по контртеррору больше, чем США. А отсутствие такого диалога лишь играет на руку международному терроризму, что может привести к новым трагедиям.
При этом хотел бы отметить, что уникальной и важной площадкой для сотрудничества являются регулярно проводимые по инициативе ФСБ России совещания руководителей спецслужб, органов безопасности и правоохранительных органов. Данный формат доказал свою востребованность в плане обмена информацией по новым вызовам и угрозам. Это чрезвычайно полезные встречи, в ходе которых удается напрямую обсуждать самые актуальные вопросы по противодействию терроризму и экстремизму. Они проходят в нашей стране ежегодно. Всего в период до пандемии состоялось восемнадцать таких встреч, в них участвовали представители восьми десятков государств.
Еще в числе приоритетов, за которые вы ответственны, как заместитель министра, значится международная информационная безопасность. Объясните, пожалуйста, мне и нашим читателям, что же реально происходит с так называемыми хакерами? И насколько справедливы упреки американцев в том, что якобы наши хакеры каким-то образом влияют на результаты выборов в США? Я вообще не могу понять, как можно с помощью интернета повлиять на выборы.
Олег Сыромолотов: По поводу американских претензий хотелось бы отметить, что они сводятся к тому, что мы якобы в период избирательной кампании пытались изменить мировоззрение их избирателей, рассылая им выгодную для нас информацию. Но, уверяю вас, ничего этого не было, и никаких доказательств никто нам предъявить не может.
Однако хакеры-то есть? Ведь всем известны факты вымогательства ими крупных денежных средств, вмешательства в работу банковских серверов, блокировки стратегически важных производств...
Олег Сыромолотов: Верно. И как раз одной из задач Департамента международной информационной безопасности является создание международно-правовой основы по противодействию таким видам преступлений. Здесь опять следует подчеркнуть: победить злоумышленников, действующих во Всемирной сети, можно только консолидировав усилия всего мирового сообщества.
Так, в 2019 году по инициативе российской стороны в Генеральной Ассамблее ООН была принята резолюция о создании Спецкомитета ООН для разработки универсальной международной конвенции по противодействию использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях. Таким образом, была заложена основа для объединения усилий всего международного сообщества в борьбе с киберпреступностью. Стоить отметить, что упомянутая резолюция была принята голосованием. Не все, оказывается, заинтересованы в очистке виртуального пространства от разного рода мошенников. Пришлось поработать с дипломатами. Итог голосования: 79 - за проект нашей резолюции и только 60 против.
Недавно в Вене мы представили российский проект конвенции, учитывающий современные вызовы и угрозы в профильной сфере. Рассчитываем, что к 2023 году удастся согласовать столь необходимый для всех без исключения стран международно-правовой инструмент.
Еще давайте вернемся к кризисным ситуациям. Интересно, а какие вызовы и опасности глобального характера ждут нас завтра? Вы прогнозируете такие вещи?
Олег Сыромолотов: Безусловно. Благодаря бурному, в т.ч. цифровому развитию в мире появляются различные инновации, способные улучшать качество жизни людей, например, искусственный интеллект. Однако террористы и иные злоумышленники быстро берут на вооружение все возможные новые технологии, используя их для совершения своих злодеяний. В этой связи всему мировому сообществу следует работать "на опережение", вовремя разрабатывая международные правила по купированию таких угроз. Наша общая задача - не позволить террористам натворить много бед, используя доступные для нормальных граждан блага научно-технического прогресса.
Не могу обойти стороной и еще одну опасность. Она существует не первый год, однако способна нанести просто непоправимый ущерб всему человечеству. Я имею в виду наркотики. В последнее время все явственней видна тенденция ослабления международного контроля над производством и распространением наркотических средств. А некоторые государства, в частности Канада, Уругвай и Мексика, идут дальше - там происходит легализация наркотиков. В США уже тридцать шесть штатов законодательно разрешили медицинское употребление каннабиса, а в шестнадцати штатах, включая федеральный округ Колумбия, уже практикуют рекреационное потребление марихуаны. Некоторые "энтузиасты" договорились даже до того, что пора дать "зеленый свет" и тяжелым наркотикам.
Такие заходы очень опасны, ведь от наркоситуации в мире зависит будущие здоровье и жизнь наших детей и внуков. Нарколоббисты искусно манипулируют фактами, подменяют понятия, в сухом же остатке - циничное желание узаконить преступный бизнес.
До перехода на Смоленскую площадь вы были заместителем директора ФСБ, возглавляли контрразведку. Понятно, что эта тема, как говорится, "не для печати". Но позвольте такой вопрос: реально ли сегодня сотрудничество спецслужб разных стран, скажем, в борьбе с террористами?
Олег Сыромолотов: Я вам приведу пример такого сотрудничества - оно имело место в период с 2007 по 2014 год, когда шла подготовка к проведению зимней Олимпиады в Сочи.
Накануне Игр и в период их проведения мы столкнулись с целым рядом серьезных угроз террористического характера и, реагируя на некоторые сигналы от зарубежных спецслужб, нам удалось наладить с ними эффективное многостороннее взаимодействие.
В Сочи был создан Центр безопасности Олимпиады, в интернациональной зоне которого каждое утро собиралось более ста наших зарубежных коллег. Мы для них ежедневно проводили брифинги. При этом делегация ФБР была одной из самых многочисленных и состояла в том числе из русскоязычных специалистов по информационной безопасности. Надо сказать, что Олимпиада дала важный импульс продолжению российско-американского практического сотрудничества в антитерроре.
Что в данном случае означала информационная безопасность?
Олег Сыромолотов: Любая Олимпиада, как и иное другое крупное мероприятие, предполагает активное задействование интернета, обмен большими массивами информации. И перед представителями спецслужб была поставлена задача - обнаружить в этом огромном потоке следы возможных действий экстремистов и выявить потенциальные угрозы.
Понятно, что ваши визави - высокопоставленные международные чиновники из разных стран - знают, откуда вы пришли на дипломатическое поприще. Это мешает или помогает сейчас в МИДе?
Олег Сыромолотов: Однозначно помогает. Большинство переговоров и за границей, и здесь руководство МИД традиционно проводит в межведомственном формате. По вопросам, входящим в мою компетенцию, с российской стороны участвуют представители спецслужб, МВД, финразведки, Генпрокуратуры, Роскомнадзора. С учетом этого состав своих делегаций формируют и наши иностранные партнеры. По своей предыдущей деятельности я хорошо знаком со многими из этих людей, что помогает в моей нынешней работе.
Основная масса моих зарубежных визави чаще всего имеет правовое образование, и они рассматривают проблемы главным образом с точки правоведов, специалистов по международному праву. Мой же предыдущий опыт позволяет углубленно изучить практические аспекты угроз, исходящих в первую очередь от преступной деятельности ИГИЛ или "Аль-Каиды" (запрещены на территории РФ. - Ред.), и найти эффективные методы борьбы с этими и им подобными международными террористическими организациями с точки зрения международного права.