Такой ракурс сразу определил репутацию студии как советской "фабрики грез" - фильм опережал события: первые самолеты отечественного производства взлетели только на киноэкранах, а в реальности это случилось через год. Так был заложен главный принцип социалистического реализма - смотреть в будущее и готовить к нему сознание масс.
Значение "Мосфильма" исчерпывающе определил классик студии Александр Митта: есть "Мосфильм" - а потом уже все остальное наше кино. Конечно, невозможно умалить роль "Ленфильма" как зачинателя всей нашей киноиндустрии, но и по числу фильмов, и по устойчивости к общественным катаклизмам лидер - несомненно, "гигант на Потылихе", как именовали "Мосфильм". Одно только перечисление великих мастеров, снимавших и снимавшихся в его павильонах, заняло бы газетную полосу.
Здесь фактически рождалось кино как искусство: его основы закладывали Сергей Эйзенштейн и Лев Кулешов, создавая теорию кино и успешно опробуя ее на практике. Здесь зарождались целые художественные направления от революционной романтики и экранизаций русской классики до взрывных "производственных драм" и первых наших мюзиклов; здесь были сосредоточены поиски в области самого трудного из жанров - комедии (от Григория Александрова и Ивана Пырьева до Эльдара Рязанова, Георгия Данелии, Леонида Гайдая и Владимира Меньшова). Здесь начался мировой социальный шторм, поднятый планетарным рейсом "Броненосца "Потемкин", а трагедия "Ивана Грозного" обернулась трагедией для самого создателя великой эпопеи.
Режиссер Сергей Соловьев говорил об уникальности студии в сравнении с голливудскими мейджорами: "Если европейские и американские студии - это промышленное производство массовой культуры, то "Мосфильм" - народный промысел, штучное производство, самое ценное, что есть в мировом кино. Это, может быть, самая совершенная студия из всех, которые я знаю. Здесь плохо проявляли плохую пленку, плохо считали деньги, но были вещи, которых больше нет нигде. Одна из самых дорогих картин - "Война и мир" - снималась ручными методами. Все делалось вручную, вся пиротехника, каждая оборка на платье. И это все чувствуется на экране! Уникальное мастерство - то, что называли: ручная работа, секрет утерян. Это на самом деле чудо дивное - "Мосфильм"!"
"Мосфильм" дает мне такие возможности для создания картины, о каких я мог только мечтать", - признался Акира Куросава, сняв в СССР фильм "Дерсу Узала" и получив за него "Оскара".
После премьер на Каннском фестивале фильмов "Баллада о солдате" и "Летят журавли" наше кино стали считать образцом гуманизма в искусстве.
Студия разделяла со своей страной тяготы сталинского режима, потеряв в ГУЛАГе таких гениев, как оператор Владимир Нильсен, уничтожив по приказу тирана фильм Эйзенштейна "Бежин луг" и упрятав на пресловутую полку десятки прекрасных, но чем-то "подозрительных" картин. Под сталинским лозунгом "Лучше меньше, да лучше!" она пережила опасный период "малокартинья", когда снимала по 3-4 фильма в год, так и не добившись успеха.
Но именно "Мосфильм" стал провозвестником перемен в воздухе страны, заменив пропагандистские эссе типа торжественного "Падения Берлина" кинематографом реально патриотическим, выражающим и формирующим национальный характер в таких фильмах, как "Баллада о солдате" и "Чистое небо" Григория Чухрая, "Летят журавли" Михаила Калатозова, "Судьба человека" Сергея Бондарчука, "Девять дней одного года" Михаила Ромма, "Июльский дождь" Марлена Хуциева, "Иди и смотри" Элема Климова, "Мать" Глеба Панфилова. Наше "оттепельное кино" - это прежде всего "Мосфильм". События перестройки были предварены и подготовлены такими программными фильмами, как "Премия" Александра Гельмана и Сергея Микаэляна, "Человек на своем месте" Валентина Черных и Алексея Сахарова, "Асса" Сергея Соловьева… По ним видно, как серьезно работала студия с драматургией, придавая ей ключевое значение в кинопроцессе и чутко реагируя на перемены в общественном климате страны.
После распада СССР распались все киностудии страны. Кроме "Мосфильма". "Когда я стал директором "Мосфильма", камеры, которыми студия располагала, устарели и морально, и физически, - рассказывал Карен Шахназаров, создатель таких фильмов, как "Курьер" и "Город Зеро". - Вся техника была архаичной, наше кино уже не могло конкурировать ни с кем, и был момент, когда мы могли потерять всю отечественную киноиндустрию. Сегодня мы своими силами, без помощи государства, модернизировали "Мосфильм". Это - как если бы наше автомобилестроение вдруг вышло на уровень европейского. По оснащенности мы теперь не уступаем любой мировой студии".
Александр Митта свидетельствует: "Мосфильм" - единственная из наших студий, которая не только устояла, но практически возродилась, потому что процессы, происходившие до прихода нового директора, вели ее к самоуничтожению. Ее могли продать по кускам. Кинематографический процесс переродился в процесс загнивания, расползания. Когда я пришел туда после долгого перерыва, там было абсолютно темно, и я шел по этим пустым коридорам, силясь понять, как и когда студия превратилась в это на глазах разрушающееся сооружение. Когда Карена Шахназарова избрали директором, студия стала превращаться в нормально работающее современное предприятие. В ней снова стало чисто, светло и тепло, стали вкусно и недорого кормить в столовой, в павильонах и монтажных появилась новая техника. И отлично, что у студии появился руководитель, который ее сохранил, возродил и отстоял - очень многие тогда хотели наложить на "Мосфильм" лапу: это ведь очень дорогой кусок земли".
Мировая тенденция коснулась и российского гиганта: как универсальные кинопроизводящие центры, где сосредоточен весь процесс от продюсирования и написания сценария до изготовления декораций, пошива костюмов, съемок и постпродакшн, большие студии перестают существовать. Теперь это высокотехнологичные площадки, сдающие свои павильоны и оказывающие профессиональные услуги разнокалиберным кинокомпаниям, телевидению и стриминговому бизнесу. Знаменитая марка "Мосфильма" - мухинские "Рабочий и колхозница" - появляется в титрах новых фильмов все реже.
О великом прошлом "Мосфильма" - нашей национальной гордости - говорит программа телеканала "Мосфильм - Золотая коллекция". О его будущем - новые уникальные павильоны, увеличившие на 40 процентов его производственные мощности, и огромный, оборудованный новейшей аппаратурой Киноцентр, где можно проводить фестивали и премьеры - со временем он станет средоточием кинематографической жизни Москвы и страны.
Свой постоянный дом нашла бесценная коллекция игровых костюмов и реквизита, накопленная за целый век. Грандиозной выставкой к столетию студии начинает новую жизнь богатейший Музей "Мосфильма". С появлением этих пространств территория студии становится не только крупнейшим центром кинопроизводства, но и подобием тематического парка, где можно провести счастливые часы в увлекательном мире отечественного кино - знакомого и неизвестного.
"Мосфильм" входит в свой новый век в новом качестве и, как сказано поэтом, "итожа то, что прожил": самые первые страницы его жизни предстанут в ретроспективе шедевров Эйзенштейна, которые вернет на большой экран суперсовременный кинотеатр "Мосфильм Синема парк".
Александр Митта о "Мосфильме": Благодаря "Мосфильму" кино было в стране делом уважаемым
- В моей жизни "Мосфильм" занимает уникальное место - он и стал моей жизнью, все остальное вытеснив на периферию. Пока я активно работал, я этого и не осознавал. А теперь это стало для меня очевидно.
Назвать эти годы временем счастья было бы неправильно - не люблю пафосных слов. Но это были годы интенсивнейшей жизни; они включали в себя общение с большим количеством людей, вовлеченных в общее дело - кинематографический процесс, надежды и разрушение надежд, ожидания, успехи и неудачи, усталость, претворение мечты в реальность - в кино это процесс куда более длительный, чем, например, в театре. К тому же картины показывались по всей стране, продавались за границу, и хоть большинству из нас не давали возможности ездить с фильмами по миру, но эти картины говорили сами за себя. Наверное, если все это интегрировать вместе, собрать в один клубок, это и была достаточно полная и насыщенная жизнь.
Мосфильм - единственная из наших студий, которая не только устояла в бурях последних десятилетий, но практически возродилась, потому что процессы, которые происходили до прихода нового директора, вели ее к самоуничтожению. Ее могли продать по кускам. Кинематографический процесс переродился в процесс загнивания, расползания. Помню, когда я пришел туда после долгого перерыва, там было абсолютно темно, и я шел по этим пустым коридорам, силясь понять, как и когда она вдруг превратилась вот в это ободранное и на глазах разрушающееся сооружение. А потом понял: когда мы прежде шли по этим коридорам, в голове вертелась какая-то идея, была какая-то цель, мы куда-то торопились и никогда не ходили там просто так. И не смотрели на стены. А тут где-то в районе фотоцеха дорогу мне перешла, не торопясь, по-хозяйски, большая жирная крыса. Никого не боясь, прошла и скрылась в щели.
Когда Карена Шахназарова избрали директором, студия стала медленно, но последовательно превращаться в нормально работающее современное предприятие. В ней снова стало чисто, опрятно, светло и тепло, стали вкусно и недорого кормить в столовой, в павильонах и монтажных появилась новая техника. И отлично, что у студии появился руководитель, который ее сохранил, возродил и отстоял - потому что очень многие тогда хотели наложить на "Мосфильм" лапу: это ведь очень дорогой кусок земли. Купить ее и растащить по углам - это была мечта огромного количества бизнесменов.
"Мосфильм" был первой студией, построенной по образцу больших голливудских студий. В ней были сосредоточены все производственные циклы, и это был проект мирового уровня. Такой я ее и застал. Должен сказать, что мне повезло. Когда я начинал учиться во ВГИКе, Михаил Ильич Ромм меня разубеждал: у тебя есть профессия художника, зачем тебе идти в кино, где снимаются 4-5 картин в год, и талантливые ребята по 10-15 лет сидят в помрежах! Но к моменту, когда наш курс закончил институт, ситуация резко изменилась: студиям понадобилась молодежь, и тогда у Шушкина, у Тарковского, у нас с Лешей Салтыковым появилась возможность снять по картине. Студии стали активно разбирать молодых режиссеров, и все, с кем я учился, получили работу в Москве, Ленинграде, Свердловске, Тбилиси... А когда идет активная работа и талантливые люди снимают картины - растет и уровень студии.
Помню, когда Андрей Кончаловский снимал "Дворянское гнездо", были выстроены такие фантастически красивые декорации, что хотелось их сохранить навсегда. Люди тогда особо не думали о больших заработках - хотели самореализоваться и сделать что-то значительное, художественно ценное. Это был дух всего "Мосфильма".
И были худсоветы. Сейчас их пытаются представить как многоступенчатую цензуру, но это не так. В объединении "Юность", где мы работали, редактура старалась, чтобы было движение к новому. Заключались договора с Евтушенко, Рождественским, Вознесенским, при этом все понимали, что Госкино их сценарии скорее всего зарубит, но мы их обсуждали на худсоветах - и уровень обсуждений поднимался от самого их присутствия. В объединении у Ромма было еще круче: худсоветы обсуждали сценарии и кандидатуры актеров - и это играло очень позитивную роль. Сейчас единственный, с кем я могу обсудить свои идеи, - это кастинг-директор, ассистент по актерам. А коллективного разума больше нет. Хотя он есть во всем мире.
"Мосфильм", который мы знали, прекрасен, но он, конечно, уже принадлежит истории. Во всем мире большие студии перестали быть центрами кинопроизводства, это теперь центры продажи. У них контракты, международные связи. А производственный цикл изменился, процесс стал подвижным, можно снимать на фотокамеру, на мобильник, на камеру, которая умещается в кулаке. И не надо столько техники, чтобы нужно было опираться на студийные возможности, студийный масштаб. Но остается то, что называют постпродакшн. Он все еще требует большого количества современной техники - для обработки цвета, перезаписи, работы со звуком... Хотя и здесь все быстро меняется.
Гоголь говорил о благородной земле: воткнешь палку - она расцветет. Вот такой землей был "Мосфильм": воткнешь идею - и она расцветает. Потому что вокруг так много талантов: операторы, композиторы, художники, ассистенты! Огромный талантливый мир, где постоянно происходит такое "перекрестное опыление" талантливыми идеями. Поэтому у нашего кино был такой уровень.
Помню, как художник Олег Боем делал декорации для фильма "Старые стены": он эти стены сначала рисовал, потом покрывал тюлем, потом этот тюль рвал, брызгал спреем - и получалось ощущение старых стен. Это была очень тщательная работа, сейчас такая и присниться не может. Декорации, костюмы, грим - все делалось с невероятной скрупулезностью. Когда у Тарковского на "Солярисе" нужно было создать ощущение космического корабля, декорации делались из титановых листов. Можно было сделать из фанеры - но космический НИИ делал для "Мосфильма" эти листы, потому что кино было в стране делом уважаемым.
Сергей Соловьев о "Мосфильме": Сделано руками, подделать невозможно
- Для меня "Мосфильм" - практически вся моя жизнь. Никакой другой жизни у меня нет и не было, это факт. Я после ВГИКа года три-четыре не работал, очень долго. Потом пришел на "Мосфильм".
Помню, в 68-м я сидел у павильона, где снимал "Егора Булычова". Весна была, поздний вечер, и я сидел на лавочке, кругом было огромное количество сирени. И я подумал: а ведь, в сущности, мне больше ничего не надо! И еще подумал: только бы меня отсюда не выперли!
На самом деле "Мосфильм" - совершенно уникальное производство. Уникальность ее по сравнению с европейскими или американскими киностудиями заключается в том, что если эти студии - в сущности, фабрики, промышленное производство массовой культуры, то "Мосфильм" - народный промысел. Это самое ценное, что есть в мировом кино, - ручное производство фильмов. Почему я всегда выступал против акционирования "Мосфильма"? Да потому, что первое, что мы при этом потеряем, - его художественная уникальность. Это штучное производство. Так было всегда. Одна из самых дорогостоящих картин - "Война и мир" - снималась ручными методами. От этого она такая! Все делалось вручную, вся пиротехника, каждая оборка на платье. И это все чувствуется на экране! Это все было придумано как исключительной сложности ручной промысел. Все повозки, все сбруи, все стремена делали мосфильмовские шорники. Когда художник Двигубский поставил декорацию к "Зеркалу" Тарковского - туда ходили как в музей. Руками сделано. Александр Борисов к "Станционному смотрителю" собственными руками расписал каждую доску на станции. Потому что ему нужно было получить "эффект Теплова", великого русского художника, который начал искусство живописной обманки. Ни на одной студии мира такое в голову не придет - там будут пользоваться краскопультами, еще чем-то: мол, кто эту доску с экрана увидит! А эта доска излучает энергию. Есть на "Мосфильме" профессия живописца. Он может расписать фриз так, как делали великие русские мастера при строительстве дворца.
Был период, когда по этому коридору за день проходило два человека, редчайшие специалисты уходили со студии пачками, и я тогда думал: конец "Мосфильму". Ан нет, каким-то непонятным биологическим путем самосохранения все это выжило. Когда я снимал "О любви", надо было поставить сверхсложную декорацию - сложную, не потому что космический корабль, а потому что была ручная выделка всех фактур. И это было сделано - руками.
Очень хорошо, что ко всему этому уникальному добавляются новые технологии. Но соревнование в этой области для нас всегда будет состязанием людоедки Эллочки с Вандербильдихой - Вандербильдиха победит. Ну и ладно. Не это специалитет "Мосфильма", его "ноу-хау". Наши фильмы - не продукты массовой культуры. Даже Гайдай - это элитарный продукт для России, это все равно ручное производство, эксклюзив. Никакой американец не поймет, над чем мы смеемся. Вот ушел Гайдай - и исчезло целое направление в нашем кино. На какой другой студии мира такое возможно? Там выпускают эксцентрическую комедию вообще - у нас выпускают гайдаевскую комедию. И никто, кроме Гайдая, ее делать не может.
Так что "Мосфильм" - это на самом деле великая арт-студия.
Французский историк кино Жорж Садуль о "Мосфильме": "Инженеры душ" выпускают не холодильники или фотокамеры
В ноябре 1952 года, впервые посетив "Мосфильм", я увидел Всеволода Пудовкина, снимавшего одну из сцен фильма "Возвращение Василия Бортникова". Я как сейчас вижу перед собой высокую фигуру, огонь в глазах, страсть, с которой он брался за все. Вспоминаю о его фильме "Мать" - этом первом его шедевре, возвестившем миру о появлении нового большого мастера кино.
Вместе с Пудовкиным мы прошли по зданиям "Мосфильма", осмотрели павильоны, познакомились с превосходным техническим оснащением. Мы восхищались этим оборудованием как чем-то новым, хотя в СССР оно уже считалось устаревшим, так как было установлено двадцать лет назад. Но ведь в киностудиях Франции редко можно встретить хорошее, современное оборудование, и лучшие французские фильмы нередко снимаются в старых, полуразвалившихся зданиях.
Посетив "Мосфильм" в 1956 году, я увидел новые здания, представляющие собой резкий контраст со зданиями "старого" "Мосфильма", работы по расширению студии продолжались; повсюду я видел новые стройки, куда грузовики подвозили строительные материалы.
Я вновь обошел этот город кино и пришел в восторг. Здесь студия звукозаписи, там новые лаборатории, немного дальше - новейшие приспособления, облегчающие установку декораций. Поразила кипучая деятельность, наблюдавшаяся во всех павильонах: в одном устанавливали декорации, в другом - их снимали, в третьем - шла съемка какого-то фильма, все павильоны жили бурной жизнью. Территория "Мосфильма" увеличилась в два-три раза.
"Инженеры душ" выпускают не холодильники или фотокамеры. Здесь шедевры невозможно заготовить заранее. Они рождаются, когда фильмов становится все больше. "Мосфильм" в различные периоды жизни почти никогда не прекращал выпускать значительные произведения. Фильмом "Пышка" Михаила Ромма закончилась эпоха немого кино. Песня "Веселых ребят" живой волной прокатилась по миру, успех Григория Александрова как мастера комедии растет все больше и больше ("Волга-Волга", "Цирк").В предвоенные годы мы, французы, были поражены тем, как тонко тогда еще не известный нам Юлий Райзман сумел передать человеческие чувства в фильме "Последняя ночь". Эйзенштейн и Прокофьев объединились в работе над картиной "Александр Невский" - эпопее нового типа, драматическим произведением, кантатой, отражающей любовь к родине и ненависть к угнетателям…
Я застал в студии атмосферу творческого энтузиазма, без которой невозможно создать в искусстве что-то значительное. Доказательством тому - прошлое советской кинематографии, и будущее подтвердит это, в чем я совершенно уверен.
Из книги "Мосфильм", издательство "Искусство", 1959
1. "Броненосец "Потемкин". Реж. Сергей Эйзенштейн.
2. "Иван Грозный", 2-я серия. Реж. Сергей Эйзенштейн.
3. "Летят журавли". Реж. Михаил Калатозов.
4. "Баллада о солдате". Реж. Григорий Чухрай.
5. "Девять дней одного года". Реж. Михаил Ромм.
6. "Июльский дождь". Реж. Марлен Хуциев.
7. "Судьба человека". Реж. Сергей Бондарчук.
8. "Зеркало". Реж. Андрей Тарковский.
9. "Иди и смотри". Реж. Элем Климов.
10. "Тема". Реж. Глеб Панфилов.
Кустарные двадцатые: Счастье чистого энтузиазма и неповторимая романтика первопроходцев
Звуковые тридцатые: Расцвет музыкальной комедии и первые шаги будущих мэтров
Роковые сороковые: Духоподъемная сила кино и мобилизация искусства
Лавинообразные пятидесятые: Черные времена "малокартинья" и триумфальное шествие по миру
Тающие шестидесятые: Новое мироощущение эпохи и открытие неожиданных граней в кинематографе
Оскароносные семидесятые: Полувековой юбилей студии и жизненная энергия советского кино
Переменчивые восьмидесятые: Яркая смелость экспериментов и эпохальная смена ветров
Приватизированные девяностые: Состояние безвременья и осмысление прошлого
Ностальгирующие нулевые: Коммерческий хаос и неизбежная реадаптация производства
Потребительские десятые: Новые контуры амбиций и закат товарного капитализма