Поделиться
30 ноября фестиваль показал фильмы сибиряков Андрея и Ивана Головневых, их можно увидеть и сегодня. Но теперь в конкурс вступают еще и три картины Владимира Головнева. О некоторых мы говорили с их автором вчера. Сегодня - продолжение беседы. О феноменальном, на мой взгляд, фильме "Занавес".
РГ: Поговорим о "Занавесе". Картина сильная. И мы в жюри фестиваля "Россия" обратили внимание на то, что молодой режиссер внимателен и умеет скупыми средствами показать человеческую драму. Это фильм, который хочется смотреть снова и снова. Итак, вы попали в театр маленького уральского города Ирбита. Отслеживаете закулисную жизнь. Ездите с актерами на так называемые гастроли по крошечным селам, где они играют спектакль в школах, в красных уголках. Ваше ощущение: это люди несчастные?
Головнев: Ни в коем случае - это их выбор. Какие проблемы: 200 км - и ты в Екатеринбурге.
РГ: Но они не выбирали Ирбит. С радостью поехали бы в какой-нибудь театральный центр - в тот же Екатеринбург.
Головнев: Трудно говорить о том, что было бы. Но ведь ситуация типичная: многие актеры и в Екатеринбурге, и в Москве озабочены проблемой самореализации. И всегда настроение одно: там лучше, а мы здесь пропадаем. Таких театров, как в Ирбите, в нашей стране очень много. Мы заезжали и в другие уральские городки - везде примерно то же самое. В Ирбите меньше пьют. Есть театры, где пьют по-черному. Так пьют, что снимать уже не надо.
РГ: Вы что, признаете этические границы? Это редкость среди документалистов.
Головнев: Конечно, их всегда нужно чувствовать. В Ирбите в основном молодые люди, еще верящие, что все будет хорошо. Хотя лучше с ними не рассуждать о том, как они это себе представляют. Чего они ждут? Чтобы в Ирбит хлынули муниципальные деньги на культуру и началось бурное развитие театров? Вот тут - ступор. Но в подсознании живет вера, что все как-то образуется. "У нас все плохо, а вот если бы попасть в Нижний Тагил! Вот там - это да-а!". У них мечта - Нижний Тагил!
РГ: Ощущение, что они пришли в театр едва ли не с улицы…
Головнев: Нет, они получили актерское образование в Нижне-Тагильском колледже культуры. Вот их планка, и они ее взяли, как могли.
РГ: У нас странное отношение к провинции. В Италии Милан - провинция, но там "Ла Скала"! Театры Екатеринбурга не уступят московским…
Головнев: Кроме одного: у них нет такого бренда. Московские театры напичканы актерами, известными по кино. В Екатеринбурге актеры не хуже, но они не так известны и поэтому не соберут столько зрителей.
РГ: Но есть же талантливые люди и в Ирбите.
Головнев: Они есть, но нет возможностей для раскрытия этих талантов.
РГ: Вы не случайно взяли для кинонаблюдений именно этот спектакль про Бармалея?
Головнев: Просто к моменту съемок они начинали эту постановку.
РГ: А если бы начинали "Гамлета"?
Головнев: Было бы другое кино. Хотя, конечно, интересно, как бы себя вел Гамлет в таких условиях. Но в Ирбите большинство спектаклей - детские. У взрослых там нет навыков ходить в театр. Четыре показа спектакля в городе - потолок. Дальше - надо вывозить. А куда?
РГ: В фильме хорошо показано, как опускается планка. Сначала все-таки зал, свет, рампа. А к концу - школьный спортзал, почти без декораций и света.
Головнев: Так и есть. Сначала показы на стационаре, потом окрестные полугородки-полудеревни, а потом школы…
РГ: Но при всей нищете маленькие зрители на это западают, они - счастливы.
Головнев: В этом и смысл. А иначе - зачем все?
РГ: А видят ли этот смысл ирбитские актеры? Они же явно чувствуют себя непонятыми гениями.
Головнев: Есть такое. У нас с ними была проблема. Они верят, что если бы их кто-то заметил, то сразу начался бы сумасшедший взлет. Каждый в глубине души считает себя большим талантом. И когда мы приехали туда как съемочная группа Свердловской киностудии, они сразу приободрились, причесались, расфуфырились - они "светиться" собрались: "Что нужно - мы сейчас все сыграем!". Материал первых недель ушел в корзину - они рисовались. И сидели по-актерски, и взгляды томные. И все время оглядка: снимают или не снимают? Потом привыкли, устали рисоваться - пошли жить. Стали проявляться характеры.
РГ: К камере трудно привыкнуть.
Головнев: У нашего оператора ярко выраженный талант сливаться со стенкой. Снимать так, словно его нет. Даже я его в этой маленькой комнате не сразу находил.
РГ: Когда они в гримуборной дуют пиво и хамят режиссеру - они вряд ли работали на камеру.
Головнев: Они уже устали работать на камеру. Но с каждым из них были записаны интервью - очень патетичные. Я их не использовал - другой жанр. Это были рассуждения на темы "мой путь", "для чего я служу искусству" - иначе они говорить не могут. Но когда маска снимается - остаются люди. С проблемами, с радостями. Люди, которые спят в автобусе, потому что очень устают. Меня интересовало это закулисье - как работает механизм театрального чуда? Что такое сказка изнутри?
РГ: Как выстраивался сюжет фильма? По ходу съемок?
Головнев: Когда мы приехали, было полное разочарование: я не видел ни одного человека, которого мог бы взять за стержень. Но деваться некуда - контракты заключены, сроки поставлены. И я дал группе команду просто снимать. Две недели чувствуем: ничего использовать нельзя. Третья неделя: что-то в этом есть… Мы не знали, куда все вырулит, просто снимали. Я только просил не обращать на нас внимания, и они сами все это прожили.
РГ: Вы, как я понимаю, сняли бездну материала, и проблема отбора была свирепой.
Головнев: Она облегчалась очень четкой гранью между игрой и жизнью. Видео в этом смысле развязывает руки, с пленкой мне пришлось бы стать игровым режиссером. Здесь в Москве мне постоянно говорят: Володя, надо уложиться в три дня! Проканает! Проканать-то проканает, да смысла не будет никакого. Если герой не проживает кусок своей реальной жизни - это в кадре чувствуется. Все то же самое - а видно, что подстава. И недостаток сегодняшнего игрового кино, на мой взгляд, в том, что оно очень слабо связано с документальным. Люди не так смеются, как это делают киногерои. Не так падают, когда убивают. Просто анатомически - не так. Не так выглядит истерика. Киноштампы не имеют ничего общего с жизнью.
РГ: Значит ли все это, что вы постепенно склоняетесь к игровому кино?
Головнев: Мне было бы интересно снять игровой фильм. Но там другие финансовые затраты нужны.