Поделиться
Валерий Владимирович, вы помните первую книгу, которую прочли в своей жизни? И автора книги, у которого взяли первый автограф?
Валерий Фокин: Самую первую книгу, которую я прочитал, я запомнил на всю жизнь. Она у меня до сих пор хранится. Это был толстый сборник издательства "Московский рабочий" произведений Гоголя. Так что первым писателем, с которым я самостоятельно познакомился, был Гоголь.
Сколько вам было тогда лет?
Валерий Фокин: Лет семь. Я как-то добрался в том сборнике до "Вия", и жутко был перепуган, бросил его читать. Я закрывал книгу, откладывал ее, но поскольку меня очень тянул Гоголь, и мне хотелось почитать "Вечера на хуторе близ Диканьки", я открывал книгу, и - попадал опять на "Вия". Снова ее закрывал… Заработал себе панический страх - я все время попадал на этого "Вия". Смешно, но когда через много лет я своему младшему сыну его читал, и предупреждал, что будет страшновато, но интересно, он очень равнодушно слушал. А потом спросил: "А чего ты так испугался? Что там такого? Вий - да он же карлик, такой маленький..." Я опешил: "Какой карлик?" - "Ну, ты почитай". Смотрю, там действительно написано, что он маленького роста, карлик... А мне даже в голову тогда это не пришло. Вот как меняется мышление, взгляд... Но Гоголь был моим первым автором, которого я прочитал, и потому любовь к нему сохранилась на всю жизнь.
Что касается автографов, я всегда очень гордился, когда уже стал режиссером, что все авторы, которых я в "Современнике" ставил, мне дарили книги. Володин, например; а сначала - Михаил Рощин подписал свои произведения. Я считаю его блестящим писателем, и особенно люблю его рассказы, - кстати говоря, их многие не знают. У него есть замечательный, думаю, даже великий рассказ "Бунин в Ялте"… Очень горжусь, что Вампилов мне подписал свою тоненькую, маленькую книжечку из "Библиотечки самодеятельного театра". Позже - Виктор Розов, Константин Симонов, Борис Васильев... У меня много автографов именно от драматургов, от писателей, которых я ставил. Все эти люди очень дороги для меня. И их книги с автографами, разумеется, у меня сохранились до сих пор.
Они находятся у вас в Москве или в Петербурге?
Валерий Фокин: Они в Москве. В Петербурге их нет, поскольку это другой период.
Расскажите о последней книге, которую вы закончили читать, и книге, которая у вас сейчас на руках.
Валерий Фокин: Сейчас опять много читал Толстого. Перед "Третьим выбором" (спектакль Валерия Фокина по "Живому трупу", премьера которого состоялась в марте - прим. ред.) часто обращался к его записным книжкам. Читал все, что связано именно вот с этим периодом написания пьесы. Интересное сделал для себя открытие по поводу сценической судьбы, - как Софья Андреевна не хотела, чтобы эта пьеса шла в Художественном театре, и как Немирович должен был придумывать всякие пассы и хитрости для того, чтобы все-таки эту пьесу поставить. Потому что, конечно, она абсолютно ясно видела в "Живом трупе" какое-то режиссирование своего ухода Львом Николаевичем. Я, честно говоря, не знал, что она довольно жестко после его ухода добивалась, чтобы не было постановки этой пьесы… То есть были всякие нюансы, для меня любопытные. Но самое главное, я нашел его точные слова, которые мне показались во многом важными и актуальными. Что сегодня, то есть в его время, надо иметь мужество, чтобы не быть героем ни от трусости, ни от лени, ни от чего-то либо другого, чтобы отойти в сторону и не участвовать в этой лжи… Любопытно было еще раз перечитать Толстого и посмотреть на всех его персонажей.
А помимо этого я сейчас читаю прозу своего сына Кирилла, который написал текст, очень меня заинтересовавший. Если бы даже это был не мой сын, а какой-нибудь другой человек, я все равно задумался бы о постановке, потому что идея невероятно увлекательная. Это фантастика, я никогда такого не делал, и хотел бы поставить как экспериментальный спектакль на Новой сцене. Повесть о том, как некая цивилизация, которая давно за нами наблюдает (может быть, она прошла наш путь), хочет нам помочь прекратить друг друга убивать, и хочет дать нам новые технологии, которые помогут уничтожить все ядерное оружие, изменить наше направление ума, наши гены, чтобы мы могли жить все в мире. А мы этого не хотим категорически. Вот эта идея меня просто обожгла. Сейчас я коротко сформулировал, а она достаточно детективно разработана. Это какая-то особая политическая фантастика. О ситуации, когда мы все понимаем ужас и невозможность так жить, но все равно наши амбиции и жажда власти берут верх. Я говорю "наши" в смысле "мы" как люди. Потому что в повести (что мне особенно понравилось) у него нет разделения - эти плохие, а эти хорошие... Мы все как земляне, как сегодняшняя цивилизация. Вот это мне показалось вполне современным ходом. И мне интересно будет взяться за такую экспериментальную работу. Вторая часть эксперимента заключается в том, что мне очень хочется доказать, что все эти современные технологии - видео, медиа, должны работать на смысл. А не только на скорость и на форму.
Я смотрю на своих студентов, - у них везде видео. Я говорю: зачем вам это надо, ну для чего ты это делаешь? - "Ну как же, раз есть, мы должны это использовать"… А вот поставить вопрос - завязано ли это со смыслом, работает ли это на идею, и ради чего это все вообще, - у них желания не возникает. Поэтому мне хочется в своей новой работе попробовать соединить идею с новейшими технологиями - а там без этого не обойдешься, и все-таки доказать, что, как, с чем должно быть связано, про что, зачем и для чего. Вот этим сейчас увлечен.
Вы признаете электронную книгу, или считаете бумажную ближе, роднее и понятнее?
Валерий Фокин: Мне, честно говоря, традиционная бумажная книга теплее и ближе. Хотя, когда возникает ситуация и надо что-то быстро прочитать, я не пренебрегаю электронной версией.
Где, в основном, читаете? Учитывая, что жить приходится на два города - Москву и Санкт-Петербург - в "Сапсане"?
Валерий Фокин: Либо в Сапсане, либо, в основном, дома. Много стараюсь читать на отдыхе в отпуске. Когда, конечно, получается. Если чтение не связано с работой (а оно, как правило, с ней связано), коплю книги, которые мне необходимы, и предвкушаю, что, если будет все нормально и на пару недель я уеду в отпуск, то тогда я их возьму с собой и буду читать. Это не развлекательная литература, когда отдыхаешь и забываешься; это требует работы мысли, когда мозги надо включать. Вообще русская литература, если к ней возвращаться, заставляет не только думать - она, можно сказать, тебя "строит"…
Гоголь, Толстой, Достоевский, Набоков... Кого еще можно назвать, кто вам близок?
Валерий Фокин: Все авторы, которых я ставил, в той или иной степени мне близки. Лермонтов всегда мне был интересен, но открыл его для себя я во многом только после постановки "Маскарада". Когда обнаружил его одиночество, и его постоянный диалог с Богом, который он вел. Я его чувствовал, но не в такой степени. А сейчас понял. Даже и "Демона" понял гораздо ближе через "Маскарад". То есть осознал тему: Демон, который захотел покаяться перед Богом через любовь к Тамаре, а ему не дали. Это очень интересная ветвь. Так же как и Арбенин - поставил на Нину, потому что это был шанс справиться, измениться, стать другим, и заодно помириться с Богом. Но соблазн был столь силен, что его закрутило, и он не поверил в свой шанс. И в результате погиб. И вся эта линия оказывается создана еще, по сути, мальчиком, который в двадцать с лишним лет это написал. Она у Михаила Юрьевича Лермонтова шла абсолютно предопределенной каждый день. Они все гении, но Лермонтов - это что-то вообще запредельное, просто космос. Такое впечатление, что кто-то водил его рукой непосредственно напрямую оттуда… Я прошел несколько этапов познавания "Демона". Сначала мне казалось, что он просто влюбился, я еще многого не понимал. "Демон" ассоциировался, прежде всего, с картиной Врубеля, - такой мрачный, темный, черный ангел влюбился, и хочет перетянуть ее на свою сторону, сделать своей. А светлые силы ему не дали. Это первое клише, через которое я проходил в юности. Потом второе клише - нет, это не совсем так, в нем что-то всколыхнулось человеческое, грубо говоря, в нем встала светлая сторона... Сейчас я понимаю, что его всего перевернуло - этого черного ангела. Он понял, что любовь его стала исцелять, и он был готов вернуться в лоно Бога. Это очень интересно.
Вы влияете на круг чтения вашего младшего сына?
Валерий Фокин: Сейчас уже нет, он абсолютно самостоятельный. Раньше, конечно, мы пытались влиять, хотя он всю классику всегда читал и читает увлеченно. А если говорить вообще, мне кажется, влиять надо обязательно. Потому что электронная книга - это хорошо, но огромное количество ссылок, с ней связанных, - вот это убивает. Неграмотность нашей сегодняшней молодежи часто объясняется тем, что они все могут найти компьютерно-цитатно. То есть выудить в интернете, создав ощущение, что они знают какое-то произведение. Но они не знают его этажи, его подноготную. От этого пустота и внешность.
Ничто не пережито, не пропущено через себя…
Валерий Фокин: Конечно. Вот в чем проблема. Многие подростки, которые приходят в Александринский театр на классику, ее не знают - они ее не читают. Если раньше заставляли читать в школе, а потом тебя вели в театр, то сейчас они идут в театр, смотрят, например, "Женитьбу" или "Живой труп", и только потом, если им понравится, обращаются к пьесам. То есть идет обратный ход. Я считаю, что это совершенно все равно, в конце концов. Главное, чтобы они заинтересовались, чтобы их зацепило что-то. Но тут возрастает ответственность театра - если он их не удивил, то они и читать не будут, и в театр заодно больше никогда не пойдут… У нас такого не было, мы все-таки классические произведения знали…