Дочь генерала Петровского рассказала "РГ" о подвигах отца

В белорусском городе Жлобин стоит на площади скромный памятник. На нем надпись: Победителям 1941 года. Заезжий человек остановится в недоумении: какие победители могли быть в те страшные первые месяцы войны? Здесь подтвердят, что победители действительно были и расскажут, как в июле 1941 года к восточному берегу Днепра подошел 63-й стрелковый корпус комкора Петровского.

На западном берегу уже хозяйничали немцы. Ночью бойцы корпуса восстановили взорванный пролет моста, переправились на ту сторону, разбили хваленых немецких вояк, освободив при этом два города: Жлобин и Рогачев и двинулись дальше, к Бобруйску. Опомнившиеся немцы смогли их остановить только на 30-м километре.

О том, каким был Леонид Петровский, человек, под командованием которого Красная армия одержала свою первую большую, и такую важную победу над врагом, "Российской газете" рассказала его дочь Ольга Петровская.

Ольга Леонидовна, командующий группой армий "Центр" генерал-фельдмаршал фон Бок записал в те дни в своем дневнике: "Утром меня немало удивил рапорт о том, что танковая группа Гудериана оставила плацдарм на берегу Днепра в районе Рогачева. Добровольно это было сделано или под давлением противника, пока не ясно". Ясность появилась 15 июля, что зафиксировано в очередной дневниковой записи: "русские начинают наглеть на южном крыле 2-й армии. Они атакуют около Рогачева и Жлобина". То же отмечает и начальник Генерального штаба Сухопутных войск Гальдер. В его "Военном дневнике" 15 июля появляется запись: "Русские войска сражаются с величайшим ожесточением"…

Ольга Петровская: А как они хотели? Это им не Европа, которая покорно легла у ног Гитлера… О делах отца мы узнавали из его писем. Первое он написал нам с мамой 24 июня. До начала военных действий: "… Дел невпроворот, сегодня спал всего три часа. Буду ли ночью спать - не знаю… Очень жалею, что я не среди первых частей, а пока в тылу. Мы все уверены в победе и каждый из нас горит желанием сражаться за Родину, за вас, наших близких, которых мы защищаем…"

Когда начались военные действия, от папы пришло коротенькое сообщение: "У нас сегодня полный выходной, враг сидит смирно, после того, как мы набили ему морду".

Убив в перестрелке одного из немецких солдат, Петровский последнюю пулю пустил себе в висок

Позже еще одно письмо. "Захватили пленных, они говорят, что много их побили. Правда и нам нелегко. Сейчас сижу в штабной машине, а наша артиллерия бьет залпами по немцам. Сегодня был на фронте дважды. Моего одного охранника ранило, мне же везет, хотя я уже дважды ходил в атаку. Вернее, поднимал людей в атаку. На войне, конечно, всегда много трудностей и устаешь ужасно. Спать почти не приходится".

После войны Вас часто навещал Андрей Иванович Еременко, другие сослуживцы отца. Что они рассказывали о нем?

Ольга Петровская: Мне запомнился рассказ Георгия Петровича Кулешова. Он в корпусе отца командовал гаубичным артиллерийским полком большой мощности. После войны он написал книгу о тех боях. Вот небольшой эпизод: одному из полков было приказано взять высоту, которую удерживали немцы. Атака задерживалась. Прибывшему командиру корпуса объяснили: интенсивный огонь противника не дает головы поднять.

"Выслушав доклад командира полка, - пишет Георгий Петрович, - Л.Г. Петровский молча повернулся и пошел по окопу, пройдя до конца окопа, он вылез на бруствер и спокойно пошел вдоль окопа. Как и предполагал Петровский, противник брал, как говорят в таких случаях, на испуг, ведя яростную, но не особенно прицельную стрельбу. Пройдя по брустверу перед всем батальоном и спустившись в окоп, Петровский тихо спросил командира полка: "Так вы говорите, нельзя головы поднять?" Тот, смутившись, молчал. Леонид Григорьевич спокойно распорядился: "Даю вам на организацию атаки два часа". В назначенный срок полк овладел высотой".

Командиром Леонид Григорьевич был отличным. А каким он был отцом?

Ольга Петровская: Несмотря на свою занятость папа всегда находил время сходить со мной и в музей, и на каток, и в кино. Я бы не сказала, что он был очень строгим, даже, наоборот, но он меня никогда не баловал. Тогда было время такое. Все считали, что прежде всего должен быть порядок во всем. И он старался воспитывать меня в строгих правилах…

Вообще, он был молодец. Прошло уже много лет, но в моих воспоминаниях, он остался очень светлой личностью. И не потому, что он был моим отцом. Я многое повидала на своем веку, но такого человека, как он, больше не видела. Очень жаль, что ему не пришлось много пожить. Мне кажется, что из него получился бы большой военачальник.

Вплоть до 1944 года генерал Петровский считался пропавшим без вести, и только после освобождения Белоруссии местные жители указали место захоронения доблестного командира геройского корпуса.

Ольга Петровская: Эта версия присутствует у всех авторов, пишущих о гибели отца. Прямых свидетелей его смерти не было. Все основывалось на косвенных фактах. И уже много позже появились подлинные свидетельства.

Пройдя по брустверу перед батальоном и спустившись в окоп, Петровский спросил: "Так вы говорите, нельзя головы поднять?"

Вы имеете в виду допросы Ганса Бремера? У меня есть копии этих документов, относящихся к 1949 году. Тогда органы госбезопасности разыскали и допросили пленного немецкого обер-лейтенанта Ганса Людвига Бремера, участвовавшего в последних боях с героическим 63-м корпусом. Офицер рассказал, что два солдата его роты отправились в лес, где еще недавно шел бой. Под легковой машиной обнаружили русского, который на требование сдаться открыл огонь из пистолета. Одного солдата он застрелил, а второй якобы ответным выстрелом убил неизвестного. Взяв лежащую рядом шинель, солдат пришел к своему командиру и рассказал о случившемся. Определив, что шинель принадлежит представителю высшего командного состава Красной армии, группа офицеров во главе с командиром полка полковником Хоэкером выехала на место. В гимнастерке погибшего обнаружили удостоверение личности. Это был Леонид Григорьевич Петровский. Командир полка распорядился: убитого похоронить. На могиле поставить деревянный крест с надписью: Генерал-лейтенант Петровский.

Ольга Петровская: В 2013 году вышла в свет книга Владимира Михайловича Мельникова "На днепровском рубеже". С подзаголовком "Тайна гибели генерала Петровского". Он выдвинул весьма правдоподобную версию о том, как отец принял свой последний бой. Патронов в обойме пистолета, как видно, было немного. Убив в перестрелке одного из немецких солдат, Петровский последнюю пулю пустил себе в висок. Об этом свидетельствует протокол медицинской экспертной комиссии, которая во время эксгумации тела Петровского в июне 1944 года обнаружила на левом виске Леонида Григорьевича большую рану звездообразной формы, как от пули. Я была на эксгумации вместе с дедушкой и сестрой отца. Мне было тогда 16 лет, и я хорошо помню это звездообразное отверстие…

Как удивительно иногда переплетаются человеческие судьбы. В 1942 году под Вязьмой в тяжелейшем положении окажется командующий 33-й армией Михаил Григорьевич Ефремов, хорошо знавший Петровского. Он, как и Леонид Григорьевич, откажется улететь на присланном за ним самолете. И тоже пустит себе пулю в висок, чтобы не попасть в руки врага. Фон Бок 22 июня 1941 года с удивлением заметил: "Тут и там русские офицеры стреляются, чтобы избежать плена". Немцу это трудно было понять. В 1971 году группа военачальников Центрального фронта обращалась к советскому руководству с ходатайством о присвоении командиру 63-го стрелкового корпуса Леониду Григорьевичу Петровскому звания Героя Советского Союза.

Ольга Петровская: Я знаю. Тот документ подписали люди, хорошо знавшие отца. Среди них: бывший член Военного Совета Центрального фронта генерал-лейтенант П.К. Пономаренко, бывший начальник штаба Центрального фронта генерал-полковник Л.М. Сандалов. Однако отклика у власти это ходатайство почему-то не получило. Хотя во главе государства находился фронтовик Леонид Ильич Брежнев.

Ольга Леонидовна, как Вы думаете, почему? Разве не убедительна такая характеристика: "Командир корпуса генерал-лейтенант Петровский почти непрерывно находился там, где создавалось тяжелое положение и личным примером заражал бойцов и командиров; воспитывал в них мужество, храбрость, непоколебимую стойкость, внушал им веру в неизбежность разгрома врага". Это цитата из того ходатайства…

Ольга Петровская: Вы спрашиваете, почему не отреагировали? Я могу высказать свое, сугубо личное мнение. В 1965 году страна отмечала двадцатилетие Победы. Тогда наградили большую группу ветеранов - участников войны. Видимо, вспомнили и про Петровского. В детали входить не стали. Наградили орденом Отечественной войны первой степени. А когда позже "возникли" со своим ходатайством бывшие соратники генерала, было уже неудобно пересматривать ранее принятое решение.

Я не исключаю, что какую-то роль могло сыграть то, что незадолго до войны отец, будучи заместителем командующего войсками Московского военного округа, был отстранен от должности и исключен из партии. Хотя позже его и в партии восстановили, и в армию вернули.

Леонид Григорьевич как-то объяснил причины своей опалы?

Ольга Петровская: Мне тогда было 12 лет. Ребенка, естественно, в семейные тайны не посвящали. Не знаю. Может, это как-то было связано с делом Тухачевского. Отец некоторое время служил в Белорусском военном округе, а его командующим был, как известно, Уборевич, ближайший сподвижник Тухачевского. Я знаю одно: отец со всеми обвинениями в свой адрес не соглашался.

Наверное, самым страшным в те годы было исключение из партии. Оно автоматически влекло за собой остальные неприятности. Вот как сам Леонид Григорьевич излагает причины вменяемой ему партийной вины.

1. Продал собственную машину по завышенной цене.

2. Проявил грубость - обругал несколько человек нецензурной бранью

3. Приписан один случай очковтирательства, который я категорически отвергаю.

Что скажете, Ольга Леонидовна?

Ольга Петровская: Видимо, кому-то очень хотелось "наскрести" компромат на подающего надежды командира.

Скажите мне, почему человек не волен оценить собственную машину? А второй пункт? Папа был воспитанным, интеллигентным человеком. Чтобы вынудить его обложить кого-то матом, должно было произойти что-то экстраординарное. Но ведь армия - не институт благородных девиц. Я знаю, крепкое слово было в ходу у многих известных военачальников. Не гнушался им и Георгий Константинович Жуков. И что? Всех их вон из партии? А что касается очковтирательства, то выяснилось, что повинен в этом был совсем другой человек.

Посмотрим, как обстоит дело с увольнением из армии. В документах значится: уволен из РККА по статье 43, пункт "а". Это значит: либо за невозможностью использования, либо в связи с сокращением штатов или реорганизацией.

Какое сокращение штатов, когда на носу война? И совсем уже нелепо звучит "за невозможностью использования". В 1940-м году, когда его возвращали на службу, сразу предложили пост командующего армией. Леонид Григорьевич отказался, сославшись на большой перерыв в службе. Остался комкором.

Ольга Петровская: Да, на пороге стояла война. И разбрасываться опытными военными кадрами, мягко говоря, было неразумно. Тогда вернули в строй многих достойных командиров, среди которых были Рокоссовский, Мерецков, Горбатов, другие, позже делом доказавшие свою преданность Родине.

В автобиографии Леонид Григорьевич написал: "В 1938 году исключался из партии по разным необоснованным мотивам". Этими самыми мотивами можно, наверное, объяснить и его временную армейскую отставку. А вообще, заподозрить вашу семью в нелояльности к советской власти просто нелепо. Отмечу для тех, кто не знает, что отец Леонида Григорьевича - Григорий Иванович Петровский - старый большевик, один из первых руководителей молодого Советского государства, похоронен в Кремлевской стене. В его честь на Украине был назван город Днепропетровск. Фамилия пришлась не по вкусу новым украинским властям, и они лихо от нее избавились. Теперь этот город называется просто и непритязательно - Днепр. Похоже, судьба не оставляет вашу семью в покое до сих пор.

Ольга Петровская: Меня уже трудно чем-нибудь удивить. Дедушка долго работал на Украине. Был одним из руководителей республики. Там еще памятник ему стоял. Наверное, тоже снесли. На Украине сейчас правят бал фашистские прихвостни…

Хочу сказать, что меня восхищает оперативность, с которой в трудные годы войны правительство реагировало на проявленный героизм. В корпусе отца воевал капитан Федор Алексеевич Баталов. 13 июля 1941 года его батальон первым ворвался в Жлобин. А уже 9 августа 1941 года Указом Президиума Верховного Совета СССР ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

* * *

То, что такие герои нужны нынешней молодежи, свидетельствует вот эта песня, наверняка, молодого автора, на которую я натолкнулась в Интернете.

"Но пока что пуля мимо
пролетела.
И пока что подступ к смерти отдален,
И пока в атаку капитан
Баталов
На геройский подвиг поднял
батальон"

Кстати, в Интернете активно обсуждается подвиг генерала Петровского, его судьба, есть желание узнать об этом человеке побольше. А в Интернете, как мы знаем, сидит в основном молодежь.

Давайте попробуем, Ольга Леонидовна, апеллировать к нынешней власти. Может, она сумеет устранить оплошность советского руководства, проигнорировавшего просьбу известных военачальников. Путин не только президент страны, но и Верховный главнокомандующий, уважаемый, ценимый и, я бы даже сказала, любимый армией человек. Не может быть, чтобы он не оценил подвиг легендарного генерала.

Недавно буквально вся страна оплакивала нового героя России майора Романа Филиппова. Значит, пришло время героев. И в их ряду должен занять свое достойное место командир 63-го стрелкового корпуса генерал-лейтенант Cоветской армии Леонид Григорьевич Петровский.

После войны, размышляя о подвиге наших войск в первые месяцы гитлеровского нашествия, маршал, дважды Герой Советского Союза Кирилл Семенович Москаленко писал, что тема эта "требует подвига, подобного тому, который совершил писатель С.С. Смирнов, раскрыв героическую эпопею борьбы гарнизона Брестской крепости. И тот, кто сделает это, покажет молодому поколению поистине величественную картину стойкости, беззаветной храбрости и самопожертвования наших воинов".

Ситуация, о которой мы ведем речь, не требует титанических усилий. Достаточно принять к сведению пожелтевшее от времени ходатайство боевых соратников генерала Петровского и достойно, оперативно на него отреагировать

Из первых уст

Слово маршалов - о генерале

Высоко оценивал Петровского Георгий Жуков: "Леонида Григорьевича Петровского я хорошо знал как одного из талантливейших и образованных военачальников и, если бы не преждевременная гибель, думаю, что он стал бы командиром крупного масштаба".

Есть еще одно авторитетное мнение. Приведенный ниже отзыв принадлежит Маршалу Советского Союза Андрею Еременко. "Это был настоящий советский военачальник, пламенный патриот нашей Родины, обладавший широким кругозором, выдающимися организаторскими способностями, несгибаемой волей и храбростью".

Высоко оценивал подвиг бойцов и командиров 63-го стрелкового корпуса Дмитрий Язов. "Больше месяца, - пишет он, - корпус Петровского сражался на Западном берегу, практически в немецком тылу. На борьбу с ним фельдмаршал фон Бок вынужден был бросить значительные силы.

В ходе этих боев Л.Г. Петровский был назначен командующим 21-й армии. За ним был послан специальный самолет. Прочитав врученное ему предписание Леонид Григорьевич приказал летчику взять на борт тяжело раненого бойца, а сам лететь отказался, попросил командование отсрочить вступление в должность до выхода частей из окружения. "Не могу я бросить людей в такой критический момент", - объяснил он свое решение.