В "Гараже" открылась выставка "Мы храним наши белые сны…"
Отталкиваясь от "линии жизни" и стихов Андрея Белого, этот проект фокусируется на истории антропософских учений в России и искусстве, вдохновленном этими идеями. Как оказалось, это даже не Троя, герои которой все же были известны благодаря Гомеру, скорее - Атлантида, исчезнувшая в глубинах времени, вычеркнутая не только из официальной истории отечественного искусства, но оказавшаяся за бортом и "неофициальной". Если "трасса" соцреализма была проложена по маршруту, размеченному идеологической линией партии, то "неофициальная" история шла тернистым путем вслед за художниками авангарда, которые из новаторов, "утвердителей нового искусства" были переименованы в "буржуазные формалисты". Лишь в конце 1980-х - начале 1990-х история русского авангарда была заново открыта как наша "столбовая дорога" ХХ века. Недавний масштабный проект Третьяковской галереи "Авангард. Список №1", представляя драматическую историю Музея живописной культуры и восстанавливая историческую справедливость, стал одним из ключевых этапов этого процесса.
Но в отличие от авангардистов, художники, антропософы, увлеченные эзотерикой и мистическими учениями, не имели ни своих музеев, ни академий. Даже там, где убежденные антропософы стояли во главе музея, как, например, Александр Котс, основатель и первый директор Государственного Дарвинского музея, они не могли говорить публично о своих убеждениях. В 1918 году Котс еще мог заказать скульптору Василию Ватагину портреты ученых, развивавших идеи эволюции. В этой серии, которую открывал Дарвин и завершал Гёте, был и портрет знаменитого антропософа, философа, основателя Гётеанума Рудольфа Штайнера. Но после 1929 года не только скульптурный портрет Штайнера стало смертельно опасно хранить, даже фотография, где на фоне бюста философа снимались Котс с женой, Ватагин и Маргарита Сабашникова, ученица Штайнера, была порвана. На выставке можно увидеть этот снимок, аккуратно сложенный, как паззл.
Предосторожности отнюдь не были лишними. Уже в 1922 году стала действовать Антирелигиозная комиссия при ЦК РКП(б), которая должна была отделить церковь от государства. Эзотерические кружки и философско-религиозные объединения автоматически попадали в разряд сект и признавались антисоветскими организациями. А после постановления ВЦИК и СНК РСФСР 1929 года "О религиозных объединениях" были запрещены все общественные внебогослужебные формы деятельности религиозных организаций. Иначе говоря, любой семинар и лекция могли "потянуть" на печально известную 58-ую статью. Даже книжки об индуизме, библейских пророках, православии и "мистической Италии", найденные дома, могли стать "доказательством" антисоветской агитации. Так случилось со скульптором Риммой Николаевой, от которой после расстрела в 1937 году осталось две работы - яркие фарфоровые скульптуры на тему поэмы Фирдоуси "Шахнаме", сделанные к парижской выставке 1937 года и хранящиеся в Эрмитаже. Нынешняя выставка в "Гараже" - первая, которая возвращает имя и детали биографии художницы-антропософа.
Отдельный раздел на выставке занимают "Личные дела" антропософов, эзотериков, художников-космистов, масонов, найденные в архивах ФСБ. В частности, здесь можно увидеть факсимиле допросов археолога Бориса Зубакина, востоковеда, специалиста по иранской культуре Федора Ростопчина, художника Анатолия Григорьева…
Разумеется, было бы странным и несправедливым смотреть на творчество художников, ученых, писателей, увлеченных антропософией, только через оптику следственных дел. Кураторы выставки Екатерина Иноземцева и Андрей Мизиано, искусствовед Алексей Улько (Самарканд) и художница Александра Сухарева смогли представить захватывающую панораму эзотерических течений начала ХХ века. Ключевыми точками путешествия, предложенного зрителям, становятся Дорнах, Петроград, Москва, Самарканд и Алма-Ата.
В Дорнахе Рудольф Штайнер и его последователи возводили Гётеанум, пока Европа, утопая в крови, делила колониальные владения и сферы политического влияния. Среди волонтеров из разных стран - и Андрей Белый, и его жена художница Анна (Ася) Тургенева, и художница, переводчица Маргарита Сабашникова… Графика Андрея Белого и его "линия жизни", часть витража, сделанного Асей Тургеневой, картина Сабашниковой, привезенная из Дорнаха, - раритеты, раскрывающие "тайную жизнь" души художников. Увлечения антропософией - часть общей атмосферы Серебряного века, в котором мода на спиритические сеансы и мистическое откровение становится массовой. Описания и фотографии со спиритических сеансов на выставке соседствуют с показом атрибутов масонских лож.
Интересно, что антропософы поначалу, точно так же, видимо, как авангардисты, готовы были участвовать в обновлении духовной жизни после революции. Возвращается из Дорнаха (правда, ненадолго) по приглашению Луначарского Сабашникова. Бывшая депутат Учредительного собрания, эсерка Лидия Арманд устраивает в 1920-м антропософскую школу-колонию II-й ступени под Москвой, причудливо соединяя опыт коммуны, элитарного лицея и антропософского общества. Школу, где изучали английский, итальянский, французский, эсперанто и читали по утрам Евангелие, труды Льва Толстого, Петра Кропоткина и Рабиндраната Тагора, разумеется, закрыли осенью 1924-го. Но сам факт впечатляет. Главный медальер Петербургского печатного двора, выпускник Сорбонны и автор одной из первых советских медалей Даниил Степанов, назначен председателем комиссии по охране и реставрации средневековых памятников Самарканда. Это в саду его дачи будет собираться тесный круг художников. Под сенью этого сада успеют побывать Кузьма Петров-Водкин и Александр Самохвалов, Виктор Уфимцев и Николай Мамонтов, Алексей Исупов и Александр Николаев, который примет ислам и наречется Усто Мумин, то есть правоверный мастер. Работы художников этого круга пленяют немыслимым соединением эстетики итальянского возрождения, персидской миниатюры и русской иконы. В этом самаркандском саду в Стране Советов самым ходовым языком общения, кажется, был итальянский, излюбленным персонажем картин - восточный мальчик-бача.
Впрочем, надежды на взаимопонимание с новой властью испарялись быстро. Ближайшие друзья-антропософы круга Андрея Белого были арестованы, да и на писателя собирали дело… Но он умер. Самаркандские "прерафаэлиты" Степанов и Исупов в конце концов смогли уехать в Италию. Александру Николаеву повезет меньше - он отправится в сибирскую ссылку в Мариинск. Для других, как для Сергея Калмыкова - ученика Петрова-Водкина и Добужинского, который заявлял, что его "колыбель - Азия, Европа и Космос одновременно", спасением в 1935-м стали театр в Алма-Ате и имидж городского сумасшедшего. Для третьих, как для сына хасидского раввина Исаака Иткинда, невероятного скульптора, работавшего с деревом, спасением, похоже, была уверенность, что творчество и жизнь - синонимы. Он был упрям и крепок: в 1937-м на допросах ему сломали ребра, выбили зубы и отбили барабанные перепонки, но признания в вине выбить не смогли. После сибирской и казахской ссылок он поселится на краю Алма-Аты в землянке, куда будет тащить приглянувшиеся коряги и старые пни, в которых только он мог узнать "Ветер", "Страх" или "Голову старика". В 1967-м о нем снимут фильм. Он умрет двумя годами позже в возрасте 98 лет.
Эта выставка в "Гараже" для меня, как ни странно, срифмовалась с проектом "Авангард. Список № 1" Третьяковской галереи. Обе выставки - плод серьезных исследований. Обе открывают заново исчезнувшие, вычеркнутые страницы истории искусства ХХ века. При всей разности масштабов этих проектов они радуют бережной и тонкой работой с художественным наследием, обнаруживают связи и переклички с мировой культурой.
Да, к тому же были и "странные сближения". Василий Кандинский, первый директор Музея живописной культуры в Москве, в бытность в Дорнахе посещал лекции Рудольфа Штайнера, философа, антропософа, вдохновителя строительства Гётеанума и создателя Всеобщего антропософского общества. Русские художники-космисты Борис Смирнов-Русецкий и Александр Сардан (которые позже создадут группу "Амаравелла") познакомятся в 1924 году именно в Музее живописной культуры, рассматривая "Черный квадрат" Малевича. Похоже, авангардистов и мистиков, при всем несходстве идей, объединяла преданность искусству, вера в возможность с его помощью если не изменить жизнь, то расширить границы представления о ней.