Бремя краснокожего: эволюция образа индейца в голливудском кино

Ни один геноцид в истории не был отражен в искусстве столь же лицемерно, как истребление североамериканских индейцев. Всеми любимые архитекторы детских душ Майн Рид, Фенимор Купер и Джек Лондон начали рассказ об отношениях "белых" и "красных" в Новом Свете с середины. Нас погружают в кульминацию конфликта, не объясняя его природы. Дано: с одной стороны - прогрессивные энтузиасты, пионеры, осваивающие новые территории. Да, в этом стаде имеются свои паршивые овцы, но в целом, читатель в силу принадлежности к общей цивилизации, склонен сопереживать и ассоциировать себя с этой группой. С другой стороны - гордые и смелые, но дикие и пугающие своей непредсказуемостью и жестокостью туземцы. Они постоянно прячутся в лесах и за скалами, готовые пустить из зарослей предательскую стрелу.

Традиция, в которой индейцы предстают опасными и безжалостными чужаками с очень мутной мотивацией, со временем перекочевала в кино. Особенно в голливудское. Надо ли говорить, что в экранизации классики кино сохраняло акценты литературного первоисточника. Исключением может считаться разве что "Последний из могикан" Майкла Манна с роскошным Дэниэлом Дэй-Льюисом. В абсолютном большинстве фильмов до 70-х годов прошлого столетия коренное население Америки - это некая серая масса, которая либо в принципе отсутствует на экране, либо изрыгает из своих недр пару-тройку головорезов, которые необъяснимо жаждут крови добропорядочных американцев.

Водоразделом можно считать картину "Маленький большой человек" Артура Пенна. Усилиями юного Дастина Хоффмана индейцев чуть ли не впервые изобразили не агрессивным сбродом в шкурах, а народом с культурой, традициями и историей. Приём, когда "бледнолицего" помещают в индейскую среду, и он познаёт их мир, уклад и образ мыслей изнутри, наиболее успешно воспроизвел спустя 20 лет Кевин Костнер в "Танцующем с волками". Не самый изощренный, но обласканный публикой и киноакадемией фильм в постмодернистской попытке поменять ролями хороших и плохих (читай американских солдат и индейцев) всё равно не смог выйти за рамки устоявшейся парадигмы. Индейцы - чужие, непонятные и закрытые для простого белого. Редкие исключения - лишь статистическая погрешность, подтверждающая правило. Не случайно большая часть диалогов (выяснится, что абсолютно безграмотных) ведется на диалекте племени сиу. Спустя много лет в "Предрассветной молитве" 2017-го режиссер Жан-Стефан Совер заставил всех персонажей, кроме главного героя, говорить на незнакомом ему тайском языке. Таким образом, по его словам, он пытался создать атмосферу гнетущей тревожности. Ведь никогда не знаешь, что там замышляют эти иноязычные, когда шепчутся между собой.

Образ буйного, неконтролируемого индейского "джигита" Голливуд продолжил эксплуатировать в эпической ленте Эдварда Цвика "Легенды осени". Всем хорош Тристан Ладлоу (даром что его играет цветущий Брэд Питт), но, хоть и вырос в семье белого человека, не упустит возможности оскальпировать врага. А в какой-то момент бросит всё и сорвется в кругосветку. Загадочен и мрачен даже персонаж Джонни Деппа в "Одиноком рейнджере" 2013-го. Хотя мы уже привыкли к образу чудака и фрика, который много лет не отпускает Деппа. Актер, к слову, утверждает, что в его жилах присутствует небольшой процент крови настоящих чероки. Правда, с трудом верится, что истинный индеец терпел бы от своей скво выходки в стиле Эмбер Хёрд.

Факт остаётся фактом. Вялые попытки Голливуда 90-х - начала нулевых переосмыслить клише в изображении коренных народов не увенчались успехом. Даже в эпоху толерантности, борьбы с культурной апроприацией и прочего "либеробесия" функции индейца в кино - хтонически устрашать - не изменились. И даже приняли гротескные формы. Одна из новелл сборника "Баллада Бастера Скраггса" братьев Коэн повествует о девушке, которую так застращали свирепыми дикарями, что она предпочла поскорее застрелиться, чем попасть им в лапы. Решение оказалось чересчур поспешным.

В бесспорно талантливом и смелом вестерн-хорроре Крэйга Залера "Костяной томагавк" абсолютное зло предстаёт именно в виде племени туземцев. Пугает даже не то, с какой жестокостью и остервенением дикари мучают, оскопляют, разделывают заживо, а потом и пожирают своих жертв, издеваются над собственными женщинами, мрачно упиваются чужой болью. Абсолютно непонятно, почему они это делают. Чистая, неразбавленная патологическая ненависть, с которой невозможно договориться, не оставляет выбора: каждый из этих больных ублюдков должен быть уничтожен. И вот уже новую жизнь обретает "старая добрая" формула "хороший индеец - мёртвый индеец".

Демонизируя, расчеловечивая оппонента, легко и просто оправдать жестокость и бескомпромиссность с собственной стороны. Эдакий энергосберегающий способ заглушить чувство вины. Видимо, Red lives matter (по аналогии с BLM) Боливар американского социума уже не вынесет. Да и есть ли это чувство вины? При всем сочувствии к доле индейцев, сквозящем в некоторых картинах, белый американский кинодел не ощущает собственной ответственности за эту долю. Слова и поступки героев транслируют непреложную для авторов мысль: сын не в ответе за отца. Даже если он с упорством, достойным лучшего применения, продолжает дело отца. На голубом, словно озеро Мичиган, глазу нас (и себя?) пытаются убедить, что исход конфликта белых и индейцев был предрешен. Ведь это столкновение нового и старого, цивилизации и архаики, прогресса и стагнации. На то же самое намекал Мел Гибсон в своём "Апокалипсисе", живописующем быт южных соседей североамериканских индейцев - майя. Древняя культура сама изжила себя, и вторжение конкистадоров стало последним, но не главным гвоздём в крышку её гроба.

Прогресс - инструмент эволюции. Необходимо принять его и подчиниться. Жаль, если придется уничтожить тех, кто ему препятствует, но как иначе? Мир принадлежит сильным, а для слабых в нём места нет. Данная логическая цепочка грозит затянуться удавкой на шее многих народов, неугодных "истинно прогрессивным" нациям. Поскольку от тезиса "отсталый должен подчиниться или умереть" недалеко до тезиса "любой отличающийся должен подчиниться или умереть".

Выглянув из дебрей столь мрачных рассуждений, можно даже порадоваться, что современным индейцам дарована возможность относительно независимо и безопасно проживать в резервациях. Ложкой мёда в бочке кинематографического дегтя является реалистичность изображения современных индейцев, в отличие от исторических картин. Изоляция сказалась на коренных жителях не лучшим образом. Кто-то свирепеет, не в силах справиться с внутренним горем (неизменный атрибут индейца). И устраивает кровавую инипи, как персонаж Джулиана Шэмпа в безысходном до скрежета зубов "Придержи тьму". Другие - тупые карикатурные бандиты из "Снегоуборщика" с Лиамом Нисоном - деградируют, предаваясь порокам. Угрюмы, печальны, ложно смиренны и морально выхолощены поселенцы резервации Ветреная река в одноименной картине Тейлора Шеридана.

Индейская цивилизация доживает последние предзакатные часы. Лишенные своей земли, свободы и столь чтимого ООН права на самоопределение, последнее, что могли бы сохранить коренные жители Америки - доброе, честное имя и не замаранный художественный образ. Для тех, кто стоит на пороге Страны вечной охоты, это кое-что значит.