Много лет назад я зашел в музей АЗЛК. Он был давно закрыт для посетителей. Но совершенно седой Витя Воронов меня узнал, впустил. Обнялись. Я ходил по замерзшим гулким залам с никому не нужной славой, со смешными машинами, в которых история страны, судьбы тысяч людей. Стенды с маршрутами пробегов, потускневшие кубки, сырые знамена...
- Вить, а где же мой "Москвич", весь такой заклеенный рекламой - "Раша уан", на котором я земной шар по сороковой параллели объехал? Разве его в музей не поставили?..
Ах, какая у меня была замечательная работа!
Беспощадный Дмитровский автополигон, где я руководил прочностными испытаниями кузовов. На "Москвичах" с облегченными кузовами надо было накатать, согласно методике НАМИ (Научно-исследовательского автомоторного института), 8000 км по булыжнику с максимальной нагрузкой. Что приравнивается к 140 тысячам километров асфальтовых дорог - пробегу до капитального ремонта...
Первая поездка за рулем "образца", который мы три года вымучивали в КБ и экспериментальном цехе. Выезжал в город так страшно волнуясь, что нога на газе дрожала...
Знаменитые ралли "Москвича" по автобанам и бездорожью, воспетые поэтами и кинематографистами...
Завода давно нет. Еще раньше не стало заводского УКЭРа (Управления конструкторских и экспериментальных работ). А нас, сохранивших завод в сердце, осталось десятков шесть. Но каждый год мы встречаемся. Сидим по периметру школьного зала: Зина Парахина, завскладом, где мы получали запчасти на испытания, она такая же точно, а ведь скоро будет прабабушкой! Лешка Серебряков, мой друг, работает механиком в одном западном посольстве. Геннадий Николаевич Никифоров, замглавного конструктора по испытаниям, - хороший, грамотный мужик, но по-прежнему с мятым галстуком. Виктор Алексеевич Щавелев, заслуженный мастер спорта, мастер спорта международного класса, участник супермарафонов Лондон - Сидней и Лондон - Мехико. Это он в бесконечно далеком 1967-м первым расцветил мой мир размытыми полосами скорости...
Третий тост, стоя и не чокаясь. За тех, кто погибли на испытаниях, на дорогах: Миша Чепелев, Володя Бахтин, Николай Шевченко, Жора Хачатурян, Толя Деревянко, Отар Гургенидзе...
Еще один список - тех, кто ушел по возрасту, от болезней. Он все длиннее...
А потом начальник экспериментального цеха Виктор Николаевич Ермаков - седой, солидный, чрезвычайно серьезный - достает какие-то бумажки, встает:
- Друзья! Прошу внимания! Хочу всех вас обрадовать - наконец-то и московское, и федеральное правительства определились с нашим заводом - он будет восстановлен, представляете?! Поздравляю вас всех! И знаете, какую модель мы будем выпускать?!.
За столами легкое оживление - каждый год Виктор Николаевич все это говорит. Потому что встречаемся мы каждый год - первого апреля.
И никто не смеется.