Георгий Данелия, кинорежиссер
В 2005 году мы - Евгений Примаков с женой Ирой, Давид Иоселиани с женой Гурандой и я с женой Галей - полетели в Иорданию отдохнуть, покупаться в море и встретить там новый, 2006 год.
Прилетели в Амман, доехали до Красного моря, поселились в отеле и заказали столик в ресторане на вечер. В одиннадцать пришли... Музыка - такая громкая, что тосты говорить невозможно, приходится орать... Ко мне подошел парень с фотоаппаратом и что есть мочи закричал:
- Вы кинорежиссер Данелия?
- Да.
- Мне ваши фильмы нравятся!
- Спасибо.
- Особенно "Мимино"!
- Очень приятно.
- Георгий, а как вас по отчеству?..
- Николаевич.
- Георгий Николаевич, отодвиньтесь немножко! Я хочу с Евгением Максимовичем сфотографироваться!
За мою длинную жизнь сменилось немало руководителей. Кто-то уходил на вечный покой, кого-то снимали, кто-то отрекался от должности и власти сам. И потом в лучшем случае их забывали, а как правило, презирали и обливали грязью. А Евгения Примакова любили и уважали все - и справа, и слева, из центра и из глубинки.
В чем секрет?
В 1998 году страна была на краю пропасти. Голод. Разруха. Тысячи закрытых заводов, фабрик, институтов, стучащие касками шахтеры, миллионы беженцев, на улицах толпы бандитов и проституток. А на экранах телевизоров американская реклама женских прокладок, говорящие головы наших экономистов, дерущиеся депутаты в Думе и не очень трезвый президент. И было ясно, что недалек тот день, когда не полетят самолеты, не поедут поезда, потухнут лампы, не будет идти вода из кранов. Страна рухнет в бездну. Именно в это время назначили Примакова на пост председателя правительства России. И он со своей командой за восемь месяцев вытащил страну из ямы. Спас!
И еще. Примаков вернул России достоинство...
В мае 1999 года президент России Ельцин отправил Примакова в отставку. В тот же день я поехал к нему и рассказал, что по НТВ передали, что 80 процентов россиян против его отставки. Женя был расстроен. Он сказал, что ему нужен был хотя бы еще год, чтобы реформы заработали. А Ира призналась, что рада отставке: она всё время боялась, что Женю убьют (такие угрозы были...).
В 1976 году Женя со своим сыном Сашей были у меня в гостях. Я им рассказывал сценарий "Мимино". Они спрашивали, делали замечания, смеялись. Передо мной были не отец и сын, а два друга, равных и умных. В 1981-м Саша Примаков скончался. 1 мая вышел из дома на улицу - сердечный приступ. Его похоронили на Кунцевском кладбище. А через четыре года рядом похоронили моего сына Колю. В 1999 году Коле исполнилось бы сорок лет.
Галя устроила выставку, назвав ее "3Д" (Данелия Николай, Данелия Кирилл, Данелия Георгий). Я пригласил на выставку своих друзей и, конечно, Примакова. Утром, в день открытия... узнал, что в Москву приехал премьер-министр Японии и у него намечена встреча с председателем правительства России... Помощник Примакова сказал, что Евгений Максимович на открытие выставки прийти не сможет - у него на 19 часов назначена встреча с японцем.
- Жалко.
Но ровно в семь на открытие Примаков прибыл.
- А как же японец? - спросил я.
- Протокольная служба предлагала мне взять его с собой на выставку. А я подумал, на фига тебе здесь сразу два премьера, и отправил его в Большой театр.
Примаков был человеком с великолепным юмором. Такой случай. Как-то мы ужинали в ресторане "Кура". И я сказал ему полушутя-полусерьезно:
- Женя, послезавтра я еду на фестиваль в Канны. Дайте мне какое-нибудь задание!
В то время Примаков был директором Службы внешней разведки России.
- В каком смысле?.. - спросил он.
- Ну, хотя бы горшок с цветком в гостинице на подоконнике переставить или на набережной Круазет жвачкой приклеить к скамейке снизу записку. Ну и конечно, ваши суточные и на непредвиденные расходы...
Женя сказал:
- Гия, даю тебе слово, что когда нам понадобится передвинуть горшок или приклеить жвачкой записку к скамейке, мы обратимся к тебе и только к тебе. Да, кстати, жевательная резинка у тебя есть?
- Нет. Я там куплю.
- Не покупай, я тебе пришлю.
На третий день пребывания в Каннах, когда я шел по набережной, меня догнал велосипедист в берете, остановился и спросил:
- Месье Данелия?..
- Да.
- Это вам. - Он сунул мне в руки картонную коробочку и уехал. Я открыл коробочку. Там была пластинка жевательной резинки "Ригли". В Москве я поблагодарил Женю за подарок.
- Не понимаю, о чем ты говоришь, - искренне сказал он.
Директор Службы внешней разведки должен всегда говорить искренне... Но при жизни Примакова о французском велосипедисте я, на всякий случай, никому не рассказал.
В 2014-м Женя тяжело заболел. Когда я последний раз говорил с ним по телефону, он сказал:
- В гости не зову. Буду ждать тебя там.
- Так нельзя!.. Мне надо, чтобы ты был на моих похоронах, - сказал я. - Галю будут спрашивать: "А Примаков был?"
Последние тридцать лет, когда я отмечал юбилеи - 50, 60, 65, 70, 75, 80, - каждый раз на следующий день кто-нибудь обязательно спрашивал: "А Примаков был?"
- Женя, надо, чтобы ты обязательно был, - уговаривал я. - Похороны с Примаковым и похороны без Примакова - две большие разницы.
- Гия, давай придерживаться порядка. Я старше. Значит, сначала я. А тебя я встречу там, и мы отметим это событие. А компанию, сам понимаешь, соберем...
Кого позовем, мы уточнять не стали. Наш близкий друг Лёва Оников, опытный тамада, учил: когда поднимаешь тост за ушедших, перечислять их по именам нельзя. Можно кого-то забыть, и ему там не нальют. Будет стоять с пустой чашей...
Когда мне исполнилось 85, я отмечал не в ресторане, как всегда, а скромно, дома, с детьми, внуками и правнуками. В живых Жени уже не было, но теплые слова он мне все-таки сказал. По каналу ТВЦ показывали фильм к моему юбилею, там был и Женя (его успели снять)...
Я понимаю: это драгоценный подарок, что у меня был такой замечательный друг.
Иствестская история
Мадлен Олбрайт, государственный секретарь США в 1997-2001 годах
Евгений Примаков"Как вы понимаете, учитывая мое предыдущее место работы, я знаю о вас всё". Это были первые слова, сказанные мне Евгением Примаковым, когда я вошла в его кабинет в Министерстве иностранных дел России во время моего первого визита в Москву в качестве государственного секретаря. Вне всякого сомнения, он имел в виду то время, когда занимал пост директора Службы внешней разведки, организации - преемника КГБ.
В последний раз я беседовала с ним по телефону за несколько [дней] до его кончины. Он болел, но был в курсе всего происходящего. "Я очень обеспокоен тем, что российско-американские отношения находятся на самом низком уровне за долгое время", - сказал Евгений. Я согласилась.
Между этими двумя разговорами прошло 18 лет, в течение которых мы встречались десятки раз - в Москве, Вашингтоне, Женеве, Брюсселе, Нью-Йорке, Куала-Лумпуре и Маниле. Одной из самых незабываемых была встреча в Санкт-Петербурге во время белых ночей, когда он устроил мне личную экскурсию по блистательному Эрмитажу.
Нам с Евгением довелось быть коллегами в особенный период, когда Соединенные Штаты и Россия выстраивали стабильные отношения после окончания холодной войны. Немало времени мы провели за обсуждением ближневосточного региона, экспертом по которому он был, решали, какую политику проводить по отношению к Ираку и Ирану. Также шла речь и о других глобальных вызовах - Афганистане, Китае и Северной Корее.
Конечно же, самым сложным вопросом были отношения России с НАТО в его новой форме. Целью администрации Клинтона было продолжить расширение НАТО в Центральной и Восточной Европе, в том числе в странах Балтии, сделав это максимально безболезненно для России. В первую же нашу встречу Евгений твердо заявил мне, что Москва никогда не допустит расширения НАТО. Я ответила, что ему следовало бы рассматривать это как способ поддержания стабильности в Европе, что соответствует интересам и самой России.
Непростой задачей было нахождение компромисса между нашим и российским подходами к европейской системе безопасности после холодной войны. Чтобы прийти к согласию, мы с Евгением много часов проработали над терминологией совместного акта России и НАТО, который дал бы России право голоса (но не вето) в европейских вопросах безопасности.
Часто эти обсуждения велись на официальных встречах, где мы пользовались услугами переводчиков, и продолжались за ужином - тогда мы обходились без перевода. Евгений говорил по-русски, а я по-английски. Эти обеды проходили дома у кого-то из нас или в наших любимых ресторанах. Я помню, как-то раз я хотела пригласить его к себе домой на ужин, но не смогла - полы в моей столовой проели термиты. Поэтому нас принял у себя заместитель госсекретаря Строуб Тэлботт. Разговор получился живым и откровенным. Обсудили мы и то, как работники наших ведомств своей бюрократией "съедали" взаимопонимание, которое мы достигали при непосредственном общении. С тех пор если сотрудники мешали нашему привычному формату общения, мы называли это кодовым словом "термиты".
В итоге нам удалось прийти к согласию относительно Основополагающего акта Россия-НАТО. Но уже в первый же день, когда мы сидели за одним столом на совещании НАТО, стало ясно: что бы мы ни подписали, понимание этого ключевого соглашения будет у нас разным.
Также у нас были глубокие разногласия по поводу Боснии и Косово. Эти вопросы приходилось обсуждать и после того, как Примаков уже стал премьер-министром. Когда было принято решение о военном вторжении в Косово, он летел в Вашингтон. Вице-президент Эл Гор сообщил ему эту новость по телефону. Примаков пришел в такой гнев, что отдал распоряжение развернуть самолет и вернуться в Москву.
Министров иностранных дел часто просят делать то, что не относится к их прямым обязанностям. Например, исполнить номер на встрече министров форума АСЕАН. На первой встрече, в которой мы участвовали - в 1997 году, - Примаков играл главную роль, но не пел. В следующем году я убедила его выступить со мной дуэтом. Где-то между трудными переговорами по вопросам Балкан и Ирака мы придумали свою версию "Вестсайдской истории", назвав ее "Иствестская история", то есть "История Востока и Запада". Мы вместе написали текст, а на репетициях было выпито немало водки. Когда настал наш час, я вышла на сцену и запела: "Прекрасней звука нет на свете - Евгений, Евгений, Евгений", - а он в ответ со своим сильным русским акцентом: "Ее сейчас я повстречал - о, Мадлен Олбрайт". Мы покорили публику.
Когда я познакомилась с Евгением в 1997 году, то сказала ему: "Я знаю, что вы преданный защитник интересов России. Вам следует знать, что я собираюсь столь же преданно защищать интересы Америки. Если мы оба будем помнить об этом, мы должны поладить". И мы поладили.
Евгений Примаков всегда твердо стоял на страже национальных интересов России. Он любил свою страну, но был прагматиком. Примаков верил в важность разрешения трудностей в российско-американских отношениях. Я скучаю по тому времени. И мне будет не хватать Евгения.
Генрих Юшкявичюс, заместитель председателя Государственного комитета по телевидению и радиовещанию СССР в 1971-1990 годах:
- ... У Евгения Максимовича было природное чувство юмора. Он всегда был в хорошем настроении, весел, был душой компании. После заседаний Совета Союза Верховного Совета СССР, где он сидел в президиуме, Примаков часто жаловался: "Ну что вы меня так некрасиво показываете? У меня там такое лицо неприятное. Ничего с этой камерой нельзя сделать?" Я всегда отвечал: "С камерой ничего не поделаешь, только с лицом". Когда он стал руководителем внешней разведки, я его спросил, зачем ему это понадобилось. Он ответил: "Хотел посмотреть свое личное дело".
Юрий Котов, бывший сотрудник ПГУ КГБ СССР, полковник СВР РФ в отставке:
- Рано утром 8 апреля 1975 года мы с Евгением Максимовичем возвращались в Вену после очередной встречи в Тель-Авиве с лидерами Израиля - Рабином, Алоном и Пересом. В аэропорту купили утренний выпуск австрийской газеты "Курьер" и на первой странице обнаружили карикатуру: офицер в советской военной форме с погонами полковника протягивает человечку в кипе и со звездой Давида пальмовую ветвь, а за спиной прячет атомную бомбу. Здесь же сообщалось, что два советских представителя ведут конфиденциальные переговоры в Израиле.
... Этот случай получил продолжение при нашем с Евгением Максимовичем докладе в Москве о проведенных переговорах в Израиле Ю.В. Андропову. В конце доклада Евгений Максимович спросил Андропова, известно ли ему об утечке сведений о наших встречах в Израиле и карикатуре в газете "Курьер". Андропов ответил, что ему доложили об этом.
Тогда Евгений Максимович... достал газету из своей папки и развернул карикатуру со словами: "Вот, посмотрите". Андропов посмотрел, хмыкнул и произнес: "Очередная фальсификация". Евгений Максимович подхватил реплику: "Конечно, фальсификация, Юрий Владимирович!" Андропов не понял и молча посмотрел на Примакова, который продолжал, добавив в свой голос шутливого звучания: "Конечно! На карикатуре изображен советский полковник, а Котов у нас пока подполковник". Юрий Владимирович засмеялся... и сказал: "Я полагаю, что в качестве поощрения за хорошую работу Котов заслуживает досрочного присвоения звания полковника". Так я стал полковником на год раньше срока.
... В другой раз нас принимал в апреле 1975 года министр обороны Израиля Шимон Перес. Встреча проходила поздно вечером в его квартире в престижном северном пригороде Тель-Авива Рамат-Авиве. Перес посетовал, что Советский Союз ведет интенсивную "шпионскую деятельность" против Израиля. "Вот, в данный момент у морской границы Израиля в Средиземном море дрейфует советское военное судно электронной разведки... Я могу отдать приказ, и вас прямо сейчас доставят вертолетом на палубу советского корабля". Надо было реагировать... Евгений Максимович мгновенно нашел достойный ответ, тем более выпитые 0,75 литра "Столичной", предложенные в начале встречи гостеприимным хозяином, создали атмосферу для разговора в шутливом тоне. Евгений Максимович отпарировал: "Никуда мы не полетим, да и вам советуем не приближаться к советским кораблям".
Генри Киссинджер, государственный секретарь США в 1973-1977 годах:
- Мне не нужно напоминать, что сегодня наши отношения намного хуже, чем они были десять лет назад. В действительности они, вероятно, даже хуже, чем перед окончанием холодной войны. Взаимное доверие было подорвано с обеих сторон. Конфронтация подменила сотрудничество. Я знаю, что в последние месяцы жизни Евгений Примаков искал пути выхода из этой тревожной ситуации. Прилагая такие усилия сегодня, мы бы оказали дань уважения его памяти.
Эрве де Шаретт, министр иностранных дел Франции в 1995-1997 годах:
- Трудно представить себе двух более отличных друг от друга личностей, чем А.В. Козырев и Е.М. Примаков. А.В. Козырев был карьерным дипломатом, к тому же превосходным. Он часто имел дело с западными государственными ведомствами. Его можно было назвать "прозападным модернистом". По каждому случаю он искал одобрения и поддержки США. Казалось, что такой подход составлял основу его дипломатического кругозора в такой степени, что его даже прозвали "Господин "Да"...
Примаков был слеплен из другого теста. Плотного телосложения, решительного нрава, с чувством юмора, но уверенный в себе, патриот с опытом, заслуженный аппаратчик, он поднялся по служебной лестнице разведывательных служб до директора Службы внешней разведки России (бывший КГБ)... Было сразу понятно, что он намерен посвятить всю свою деятельность восстановлению международного авторитета России, защите на всех направлениях национальных интересов своей страны и восстановлению подорванного влияния российской дипломатии на международной арене. Насколько А.В. Козырев был непопулярен, настолько Евгений Максимович Примаков смог создать вокруг себя политический консенсус, нашедший в Москве поддержку.
Сергей Степашин, председатель правительства РФ с мая по август 1999 года, председатель Счетной палаты РФ в 2000-2013 годах:
- Весной 1994 года меня назначили директором ФСК (при мне ставшей ФСБ). Наши встречи по работе стали происходить систематически. Многому тогда я у него научился.
12 июня 1994 года в Кремле после приема нас в одну из комнат пригласил Б.Н. Ельцин. Он долго молчал, пристально вглядывался в наши лица. Попытался зайти А.В. Коржаков, но он его не пустил. И вдруг задает нам вопрос:
- Вы дружите?
- Да.
- Вы меня не предадите?
Здесь мы с Евгением Максимовичем переглянулись.
- Нет.
- Ну, давайте за это выпьем.
Евгений ПримаковВыпили и разошлись. Чего хотел тогда первый президент России, мы так и не поняли. Тем более что предавать - не в наших правилах...
9 мая 1999 года после парада на Красной площади я находился в своем кабинете на Житной, принимая доклады об обстановке в стране. Неожиданно позвонил Б.Н. Ельцин и попросил подъехать в... Мавзолей Ленина. Со стороны заднего фасада там есть небольшое помещение, которое было приспособлено под буфет, где всегда можно было "согреться"... Следом подъехал Евгений Максимович. Ельцин предложил налить нам по стопке и выпить "друг за друга". А 12 мая 1999 года Евгений Примаков был отправлен в отставку.
Меня вызвали в Кремль..., столкнулся с Максимычем, который был как никогда спокоен: "Я в отставке, Серёга, премьером будешь ты, я сказал Ельцину, что это лучший вариант"... И он пошел, чуть сутулясь, по длинному кремлевскому коридору. Тогда я еще не думал, что такая же участь постигнет меня через 87 дней.
Георгий Петров, вице-президент Торгово-промышленной палаты РФ в 2002-2016 годах:
- В очередной приезд китайцы подготовили прекрасную программу и говорят: "Товарищ Примаков, скажите, а с кем бы вы хотели встретиться?" ...Евгений Максимович говорит: "... с товарищем Цзян Цзэминем", - а тот к тому времени уже никаких должностей не занимал и находился в Шанхае в "золотой клетке". Его контакты с внешним и не только с внешним миром не допускались. Я посмотрел на китайцев, их лица вытянулись. Они растерялись и спрашивают: "Товарищ Примаков, а почему с Цзян Цзэминем?" Вот тут нужно быть Примаковым, который понимал, как много значат числа в жизни китайцев. Он сказал: "Знаете, на последней моей встрече с товарищем Цзян Цзэминем он сказал, что это наша восьмая встреча; у вас счастливая цифра - восемь, а у нас в России - девять"... Китайцы... посовещались... и говорят: "...Цзян Цзэминь ждет вас в Шанхае".
27 октября 2016 года Торгово-промышленная палата РФ и Центр Международной торговли (Москва) представят подготовленное совместно с Ассоциацией исследователей российского общества и "Российской газетой" издание "Неизвестный Примаков".
Аккредитацию СМИ проводит пресс-служба Центра международной торговли: Тел.: 8(495) 258 1645. E-mail: press@wtcmoscow.ru