Карен Георгиевич, вы, по сути, работаете в музейном экспонате...
Карен Шахназаров: Мы перестроили практически всю киностудию, но вот этот кабинет директора оставили таким, каким он был во времена, когда я пришел руководить "Мосфильмом". Эти панели, стол. Только кресла новые. И стеклопакеты поменяли.
Мне несколько раз говорили: "Ну, замухрыжный кабинет, по современным меркам, давайте качественный ремонт сделаем". А я каждый раз отвечаю: "Пока я директор, этот кабинет останется таким, какой он был до меня".
Это для меня действительно важно. Шукшин здесь был. Сюда приходили все выдающиеся мастера нашего кино: Тарковский, Бондарчук, Гайдай, Рязанов. Всех не перечислишь.
На самом деле историческое место. В этом кабинете, на мой взгляд, есть какая-то своя атмосфера. Стены впитали, мне кажется, память этих людей, энергию.
У вас все еще хранится автограф режиссера Стэнли Крамера с одним ключевым для вашей карьеры словом?
Карен Шахназаров: Хранится. Стэнли Крамер, к сожалению, его уже нет, был выдающимся американским режиссером. Кстати, левый. Не знаю, может быть, он даже был членом Компартии Америки. Но при этом он был в Голливуде большой величиной. Я еще учился во ВГИКе. На очередном Московском кинофестивале мои родители пошли смотреть картину Крамера. После просмотра вышли, вдруг видят, Крамер стоит в фойе. Моя мама отцу говорит: "Давай подойдем". Папа знал английский. Они подошли, поздравили с картиной.
Папа спросил его: "Господин Крамер, наш сын тоже учится на режиссера. Можете ему что-то написать, посоветовать?" Он взял бумажку и написал одно слово - "patience", что по-английски значит терпение. И расписался - Стэнли Крамер.
Честно говоря, я был немножко разочарован. Подумал - как-то скучно. Терпение, режиссура, кино. А сейчас, спустя много лет, я понял, что он был абсолютно прав. Потому что терпение - это действительно самое важное в нашей работе.
Кстати, у этой истории есть небольшой занятный постскриптум. Спустя много лет, когда я сделал "Мы из джаза", меня первый раз отправили на Монреальский фестиваль. Международный крупный фестиваль. На следующий день после премьеры была запланирована пресс-конференция. Я вырядился. Пиджак, галстук, так официозно. И вдруг вижу знакомое лицо. В самом конце зала сидит так скромно, в рубашке застегнутый на все пуговицы. Без галстука.
Я спросил у сидевшего рядом со мной журналиста, который вел пресс-конференцию: "А это кто?" "Как кто? - ответил он мне. - Это Стэнли Крамер". Провели пресс-конференцию. Я хотел как-то с ним поздороваться, а он уже ушел. На следующий день мне один из нашего посольства газету дал почитать. Причем, чуть ли не "New York Times". Там интервью Стэнли Крамера. Где он в числе прочего говорит: "Посмотрел советский фильм "Мы из джаза". Фильм мне понравился. Вчера пошел на пресс-конференцию режиссера. Режиссер был похож на британского банкира". После этого даже галстуки перестал носить. Теперь я очень редко ношу галстуки.
Разве сочетается творчество с терпением?
Карен Шахназаров: Самым прямым образом. Творческое вдохновение бывает не часто. По моему опыту, все-таки оно приходит, и я его всегда жду. Но если не работать, ничего не делать, терпеливо не выстраивать этот процесс, не заниматься - вдохновения не будет. Оно просто так не приходит.
Кино, на самом деле, очень муторное дело. Внешне оно снимается очень долго и рутинно. Порой за целый день удается снять всего минуту. Для этого нужно терпение. В том числе для того, чтобы дождаться того момента, когда ты вдруг начинаешь чувствовать что-то такое, что тебя зажигает и двигает. Но когда именно это случится, рассчитать невозможно. Не получится просто лежать на диване и ждать. Крамер был великим режиссером. К тому времени уже опытным мастером. Поэтому он правильно мне написал.
Трудно не обратить внимание на ваши фотографии с Федерико Феллини и Робертом Де Ниро...
Карен Шахназаров: Это был 1987 год. Московский фестиваль. Туда направили мой фильм "Курьер". Причем, сначала "Курьера" отобрал фестиваль в Сан-Себастьяне. Он им очень нравился, и они заранее говорили, что картина там что-то получит. Но наше начальство решило перебросить мой фильм на Московский фестиваль, что было в тот момент плохо.
В 1987 году появилась новая установка - Союз кинематографистов тогда решил не давать призы советским картинам. Просто до этого все годы награждали наши фильмы. А тут вроде как решили поскромничать.
Однако в итоге мне все-таки дали второй приз. Роберт Де Ниро как раз был председатель жюри. Ему очень понравилась моя картина. А наши члены жюри голосовали против - выполняли установку. Первый приз тогда получил Федерико Феллини с картиной "Интервью".
Тот фестиваль был очень интересным. Первый после начала перестройки. Мне доводилось участвовать во всех крупных фестивалях, но такого количества звезд я никогда не видел. Приехали буквально все. Потом я подумал: хорошо, что меня туда направили. Кстати, на том фестивале и Фрэнсис Коппола со своей картиной приезжал, но ничего не получил.
И вот во время награждения мы на сцене с Феллини минут сорок рядом сидели. Феллини, не скрою, был и остается моим кумиром. Я ему переводил. Все выходили, что-то долго говорили. Вот только автограф у него не попросил.
Феллини вручили его приз. Смотрю, он его так поглаживает. Я ему говорю: "Поздравляю вас". А Феллини мне вдруг очень простодушно отвечает: "Знаете, я очень люблю награды". Он это так по-детски сказал.
А Де Ниро вам приз вручал?
Карен Шахназаров: Вручил. А потом мы снова увиделись в пресс-баре. На Московском кинофестивале это было самое популярное место. Туда невозможно было попасть. Но я ведь участник фестиваля. Мой столик был как раз рядом со столиком жюри. Туда пришел и Де Ниро.
Он меня увидел, узнал. Надо сказать, что мне тогда Де Ниро сказал очень лестные слова. Удивился, что советские члены жюри были против "Курьера". "А мы все были "за", - добавил он. Рассказал, что очень хотел дать отдельную премию актеру Федору Дунаевскому (он сыграл главную роль в фильме "Курьер" - "РГ"). Но, по словам Де Ниро, жюри в итоге пришло к выводу, что Дунаевский еще слишком молодой, непрофессиональный.
"А мне он очень напомнил меня в фильме "Злые улицы", - продолжил Де Ниро. И я подумал, действительно, у Феди что-то было такое близкое к его манере. Помните, когда Де Ниро начинал, его картины "Злые улицы" и "Таксист". А потом дал мне свой телефон: "Будете в Нью-Йорке, звоните".
Буквально осенью того же года я в первый раз поехал в США в составе большой делегации. Был со мной Володя Меньшов. Мы проехали по Штатам. Приехали в Нью-Йорк. Володя мне говорит: "Тебе же Де Ниро телефон дал, давай, позвоним ему". Мы начали звонить. Помню, был вечер, холодно. Нью-Йорк же холодный осенью - сильный ветер дул. Тогда еще у нас не было мобильных. Мы стоим и названиваем. Так и не дозвонились.
Неужели обманул - не тот телефон дал?
Карен Шахназаров: Не знаю, правильный ли телефон он мне дал. Или просто поменял? Вряд ли обманул. Зачем это ему?
Что это за старинная печатная машинка "валяется" на полу в углу?
Карен Шахназаров: Кабинет Карена Шахназарова - это полный беспорядок. Можно сказать, что здесь мой характер. Хотя у меня на студии репутация человека, который максимально стремится к порядку. Но здесь мое личное. Хаотичное. Бумаги. Надо разобраться, но все руки не доходят.
Что же касается машинки, то это подарок. Знаете, многие дарят. Просто люди звонят и дарят вещи хорошие старые. Возьмите на съемки, говорят. Не так давно посол Советского Союза всю свою форму нам подарил. Причем, она отличается от нынешней.
В коридоре три камеры видели? (Идем смотреть камеры). Самую старую нам один товарищ купил и подарил. Очень дешево. Чуть ли не за 30 тысяч рублей. До сих пор в прекрасном состоянии. Любой музей может позавидовать. А вот на такой камере я свою первую картину снимал. Сейчас же все на цифру перешли.
Российские актеры часто страдают "звездной болезнью"? У вас есть свой рецепт, своя пилюля от этой болезни?
Карен Шахназаров: Болеют. Звездная болезнь - это такое дело, которое не лечится. Понимаете, тщеславие и честолюбие - спутники нашей профессии. И с этим ничего не поделаешь. Отчасти это даже стимулирует актеров. То есть тут есть и положительные моменты. Но, с другой стороны, в какой-то момент это начинает сильно вредить. Я, к примеру, всегда был честолюбивым человеком. Наверное, у меня были и признаки тщеславия. Но сейчас я к этому стал спокойно относиться.
Актеры, на самом деле, должны верить в то, что делают. Их не надо в этом разубеждать. Для актеров это важно. Для них это куда важнее, чем для нас, режиссеров. А были актеры, как Евстигнеев, у которых никогда не было даже намеков на "звездную болезнь". Он вообще очень спокойно относился к своей профессии. Хотя был величайшим актером.
Мне все же кажется, что в российской киноиндустрии "звездной болезнью" не так массово страдают. Не так ярко выражено. Скорее, это относится к отечественной эстраде. Может быть, потому, что у нас в киноиндустрии по большому счету нет системы звезд.
В этот кабинет "на ковер" часто вызываете своих подчиненных? Вы строгий начальник?
Карен Шахназаров: Я, наверное, достаточно жесткий. На ковер вызываю. Бывает. Думаю, у меня репутация строгого гендиректора.
Сценарии лучше пишутся на работе или дома? К примеру, сценарий к культовому фильму "Город Зеро" вы где писали?
Карен Шахназаров: Обычно мы с Сашей Бородянским над сценариями работали. Один лежит на диване, другой пишет. Потом меняемся. Дома у меня или у него. Для написания сценария тоже нужно терпение. Кстати, "Город Зеро" писался очень долго и непросто. Я помню, мы начали писать, потом как-то все это застопорилось - долго не могли с какого-то места сдвинуться. Потом, вдруг, вновь пришло вдохновение.
Но говорят, что многие сцены для "Город Зеро" были вами взяты из жизни. Например, знаменитый эпизод с тортом в виде головы главного героя Варакина. Якобы аналогичный реальный случай произошел с Вахтангом Кикабидзе. В одном ресторане ему преподнесли именно такой подарок - торт в виде головы его самого.
Карен Шахназаров: Нет, это придумано. Я не знаю, правда ли Кикабидзе такой торт дарили. Но эпизод из "Город Зеро" - это наша фантазия.
Кстати, было очень смешно, когда Дональда Трампа избрали президентом США. Мне знакомые американцы из колледжа Святого Олафа написали. Они там изучают кино, в том числе и "Город Зеро". И вот прислали мне очень смешное видео. Оказывается, на банкете по случаю инаугурации Трампа случилась аналогичная сцена. Ему тоже на подносе на колесиках выкатили торт в виде его головы. А к видео приписали: "Мы в Америке, получается, остановились на станции "Города Зеро".
Нет ли у вас ощущения, что мировая киноиндустрия отчасти выдохлась? Все чаще ведь снимаются продолжения, новые версии по старым сценариям…
Карен Шахназаров: Да, это есть. Но я боюсь того, что мой ответ многие воспримут как, знаете, возрастное брюзжание. У меня есть ощущение, что мировая культура, в том числе и кино, находится в каком-то общем кризисе. Мне кажется, качество кинематографа в те годы, когда я только начинал в кино, было гораздо выше. Даже если по фамилиям посмотреть.
Вот я рассказал про Феллини. Но ведь помимо Феллини в то время в Италии были Висконти, Росселлини, Антониони, Пьетро Джерми. Были десятки фантастических режиссеров. Такого класса я сейчас не вижу. И в американском кино аналогичная ситуация.
Я тут посмотрел оскаровскую "Форму воды". Я был, честно говоря, просто поражен. На мой взгляд, это ужасное кино со всех точек зрения. Но ведь столько призов. Это ведь тоже показатель.
На мой взгляд, кинофестивали в последнее время стали очень коммерческими и политизированными. И это губительно сказывается на кино. В 80-е годы, когда я начинал, все-таки такого не было.
Сегодня кино - это, в первую очередь, товар. А у товара совсем другие задачи. Кино теперь оценивается по уровню кассы. Вроде бы это и правильно. Но, с другой стороны, в этом есть что-то этакое: фильмы покупаются, как помидоры.
Когда, на ваш взгляд, киноиндустрия окончательно откажется от услуг живых актеров?
Карен Шахназаров: Я думаю, что этого никогда не произойдет. Технически это возможно. Скорее всего, появится новый жанр. Но как не умирает театр, люди продолжают туда ходить, так и кино. Все равно живой актер - очень важная часть качественной киноиндустрии. Хотя то, о чем вы говорите, уже в какой-то степени существует.
Вы не думали снять такой фильм, где оживут топовые советские актеры, к сожалению, давно или недавно нас покинувшие?
Карен Шахназаров: Нет, мне это не интересно. Мне нравится в кино живое общение. Если почитать мои режиссерские сценарии, то можно заметить, что они очень отличаются от конечного продукта. Я люблю съемочный процесс, когда мы вместе с актерами часто отходим от первоначального сценария. Ощущение живого процесса, где есть импровизация. Вот это я очень люблю.
В этом кабинете когда-нибудь ставилась задача превратить "Мосфильм" в реального конкурента Голливуду?
Карен Шахназаров: Когда стал директором, то поставил перед собой задачу: создать студию, которая реально была бы лучшей в мире. И, прежде всего, технологически. Я не хочу бросать камень в своих предшественников, у них были свои задачи, но "Мосфильм" мне достался в тяжелом состоянии. С точки зрения технологии "Мосфильм" отставал тогда лет на 20.
А сегодня с точки зрения технологии "Мосфильм" не уступает ни одной студии в мире, в том числе американским. Другое дело, что в США таких студий пять. Тем не менее, в некоторых аспектах "Мосфильм" их все же превосходит.
В каких?
Карен Шахназаров: Например, я считаю, что запись музыки у нас лучше. Собственно, на американских студиях ее нет. Только на "Warner Bros." есть. И она хуже, чем у нас. У нас студия записи музыки мирового уровня. Но надо понимать, что там холдинги, продюсерские компании с огромными финансовыми возможностями, которые не может себе позволить "Мосфильм".
То есть, как раньше любили говорить, чтобы "переплюнуть Америку" в плане кинопроизводства не хватает денег?
Карен Шахназаров: Строго говоря, да. Мы создали студию, на которой можно развернуть высококлассное производство. По идее, надо производить порядка 200 картин в год для проката. Я не имею в виду сериалы. Но таких финансовых возможностей у нас пока нет.
Американцы строили Голливуд в практически идеальных условиях. Калифорния - это рай, а не пустыня. Вот хотя бы один пример: мы сражаемся с сосульками, а в Калифорнии сейчас плюс 20. Там ни одной студии не нужно отопление. Это какая экономия. В итоге они построили действительно могучую, прежде всего с финансовой точки зрения, киноимперию.
Но, на мой взгляд, нам не стоит посыпать голову пеплом. Голливуду понадобилось 100 лет, а мы за 20 лет построили студию, не уступающую им с технологической точки зрения. В принципе, можно и вторую задачу решить - запустить более массовое производство. Но на это надо время и правильная организация. Не только "Мосфильма", но и всей киноиндустрии. При активном использовании рыночных механизмов. Государство не в состоянии все время вкладываться.
Вы предложили запретить рекламу фильмов на ТВ. Неужели только запретами сегодня можно противостоять Голливуду?
Карен Шахназаров: Я не то, чтобы предложил запретить, потому что понимаю, что на наших телеканалах врагов себе наживу. Я просто привел пример, как поддерживается национальное кино во Франции. Довольно хитроумно. Там реклама запрещена для всех киностудий. Но у французских компаний никогда и не было денег на телевизионную рекламу - это слишком дорого. Получается, что данный запрет работает в пользу национального кино.
Также на французских государственных телеканалах нельзя показывать фильмы в четверг. Почему? Потому что в четверг открываются премьеры. То есть, таким образом людей стимулируют идти в кинотеатры, а не сидеть дома у телевизоров.
Вы считаете "Мосфильм" фабрикой грез? Вы в своей книге написали, что "Город Зеро" - это фильм о манипуляции сознанием. Разве каждый кассовый фильм - это не удачная попытка дать зрителю возможность убежать от реальности?
Карен Шахназаров: Да, это проблема, вы правильно говорите. Я иногда задумываюсь о смысле той профессии, которой я занимаюсь. Последние годы у меня возникают мысли, что в конечном счете я так или иначе манипулирую сознанием людей, участвую в этом процессе. Иногда мне кажется, что это не очень правильно.
Вы считаете, что на смену "читающей" цивилизации пришла "смотрящая". То есть получается, человечество деградирует на глазах?
Карен Шахназаров: В определенной степени это действительно форма деградации. Просмотр и чтение - разные мыслительные процессы. Читая, вы должны генерировать образы сами. Что полезно для вашего интеллекта. В кино вы принимаете готовые образы. И мне кажется, в этом смысле чтение, конечно же, куда важнее для развития человека.
Смотря кино, человек становится очень пассивным. Сейчас в самолетах, на пляжах, в метро все тупо смотрят айпады и мобильные. Раньше люди океаны пересекали, постоянно находились в каком-то движении, что-то создавали, а сегодня большая часть населения просто сидит перед экранами.
Я, например, не пользуюсь интернетом, я не читаю ничего в блогах, не пишу, не участвую в дискуссиях. Я понимаю, что в интернете много полезного, но есть что-то в этом и очень опасное.
Еще одна проблема - кино все больше уходит от жизни, оно перестает интересоваться человеком. Мне это также кажется опасным.
На мой взгляд, ключевая фраза в вашем фильме "Белый тигр" - "Война идет всегда и повсюду".
Карен Шахназаров: В принципе, она продолжается. Это главное, о чем я хотел в этой картине говорить. Все проклинают войну, никто не говорит: "О, как здорово, война!" Толстой назвал войну противоестественным состоянием человека. Но тут задаешься вопросом: прав ли Толстой? Война-то все равно идет, она не прекращается ни на минуту.
Сейчас мы с вами говорим, а она где-то идет. То есть нет ни одного дня, ни одной минуты в истории человечества, когда люди бы не воевали. Неужели это какое-то проклятие нашего рода? Не хочется в это верить. Но я не даю ответов. Я предлагаю зрителям "Белого тигра" пищу для размышления.
Я заметил, что когда вы выступаете на различных телевизионных ток-шоу, вас практически никто не перебивает. Очевидно, к вашим словам относятся с большим уважением. Вам больше нравятся монологи или диалоги? В этом кабинете жаркие споры часто случаются?
Карен Шахназаров: Я не боюсь диалогов. Если люди прислушиваются к тому, что я говорю, - хорошо. Но, строго говоря, я не боюсь и поспорить. Я вообще-то полемист.
Да, в этом кабинете бывает жарко. Я спорщик. А то, что я выступаю, мне это интересно. Я сам не напрашивался, меня стали приглашать. Ток-шоу - это своеобразная борьба. И я люблю это состояние.
Вы тоже воюете, как в "Белом тигре".
Карен Шахназаров: В определенном смысле, воюю. Но стараюсь воевать против "Белого тигра". Я хоть и сказал, что не знаю ответа на этот вопрос, но считаю, что с перманентным состоянием войны надо бороться. Человек должен противостоять агрессии. Даже если понимает, что он в итоге проиграет.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"