Эдуард, первую часть подготовки к чемпионату мира наша команда провела в Тироле. И даже сами игроки выражали уверенность, что тренировки в среднегорье им очень здорово помогут потом. Насколько это действительно полезно?
Эдуард Безуглов: Здесь двух мнений быть не может. Причем очень важно, что мы в этих условиях не только тренировались, но и жили. Тысяча метров не бог весть какая высота. Она не опасна с точки зрения развития какого-то перенапряжения патологического, и при этом не требует значительной коррекции тренировочного процесса. Например, если бы высота была 1500-1700 метров, мы бы первую неделю только втягивались. Наш вариант практически беспроигрышный, и положительный эффект мы в любом случае получим. Есть очень хороший прошлогодний опыт (сборная России готовилась к Кубку Конфедераций-2017 в том же месте - прим. авт.) Мы видели по функциональному состоянию ребят, что через неделю - дней через десять оно становилось все лучше и лучше. Плюс мы четко все контролировали по сердечному ритму, анализам крови, по общему состоянию, по субъективной переносимости нагрузок. В России таких мест реально нет, где на высоте в тысячу метров есть хороший стадион, условия для комфортного проживания команды. Не зря сборная Испании здесь готовились к крупным турнирам.
Я видел в кабинете тренерского штаба сборной толстенные папки с данными по каждому футболисту. Какую часть содержимого этих папок составляет медицинский штаб сборной?
Эдуард Безуглов: Думаю, процентов 20-25 занимают то, что контролируем мы. Есть вещи тренерские, есть медицинские, а есть те, которые пересекаются. Функциональное состояние - это, по большому счету, общая тема для тренеров и врачей. Штаб в ежедневном режиме отслеживает те данные, которые мы даем тренерам по физподготовке. Вся нагрузка является индивидуальной, все делается не на глазок, а только на основании четких данных по работе в пульсовых зонах предыдущей тренировки, по качеству сна, по анализам крови, по субъективной оценке усталости. Подобная работа ведется давно и системно, и поэтому тренерам есть, с чем сравнивать.
Технологичность вообще растет на глазах. Даже сами футболисты отмечают, какое количество и датчиков на них висит, и что все анализируется мгновенно. Насколько идет в этом плане вперед?
Эдуард Безуглов: Должен сказать, что в Европе это давно делается, причем во многих ведущих клубах. И только у нас это почему-то воспринимается как какие-то нереальные новшества. Все ведущие европейские клубы работают с датчиками, контролируют переносимость нагрузок, измеряют параметры крови и так далее. К сожалению, для многих российских клубов это является каким-то ноу-хау. Причем, чем слабее команда, тем тяжелее все это внедрять. Там тренеры не понимают, для чего это надо, врачи не понимают. Соответственно, не могут доступно и популярно объяснить. Когда футболистам рассказывают, для чего делается та или иная вещь, то сразу становится легче работать. Надо объяснить, зачем нужно восстановление, анализы после нагрузок. Показать, чего мы добиваемся, проводя ту или иную процедуру. И сразу приверженность к лечению, назовем это так, вырастает на порядок. Почему это не делается в других клубах? Причем это не стоит больших денег. Датчики - 25-30 тысяч евро- это десятые доли процента в общей структуре расходов. На Команды ведь иной раз тратятся миллионы долларов. Думаю, потратить миллион-полтора рублей на такую систему точно будет полезнее.
Программы контроля функционального состояния могут скачиваться и на телефон - тренер и врачи спокойно могут все на расстоянии контролировать. Портативная лаборатория стоит около 500 тысяч рублей, каждый анализ - сто рублей. Можно их делать хоть каждый день. Это все реальные копейки, но это надо делать системно, об этом надо знать. Сейчас Володя Габулов из "Брюгге" приехал, рассказывал, что они каждый день определяют специальную объективную усталость после нагрузок. Практически каждый день смотрят анализы, степень обезвоживания. С ними работает психолог, который играет огромнейшую роль в том, чтобы атмосфера в коллективе сохранялась. Усталость чаще бывает даже не физическая, а ментальная. И она уже влияет на результативность действий. Они делают каждую неделю специальные упражнения, которые давным-давно описаны ФИФА.
Те же "Nordic curl" для профилактики травм мышц задней поверхности бедра. Раз в неделю три подхода по десять раз - и все. За полгода у них ни одной травмы задних мышц бедра не было. А у нас подобных травм гораздо больше, и мы все продолжаем искать свой путь - хотя все давно уже разработано и доказано. Когда спросил у врача "Брюгге", когда "кресты" были в последний раз, тот ответил, что лет пять вообще таких травм не помнит. На всю бельгийскую лигу один-два случая в год. Простые меры профилактики, измерение утомляемости, контроль и восстановление. О них должны знать тренеры, их значимость должны понимать футболисты. И, самое главное, врачи должны постоянно вести образовательную работу. Сами образовываться и образовывать футболистов. Когда работают системно, сразу на глазах, от сезона к сезону растут результаты с точки зрения снижения травматизма улучшается переносимость нагрузок.
При этом наша сборная из-за тех же "крестов" на чемпионате мира не досчиталась Джикии, Васина, Кокорина - ведущих игроков из лидирующих клубов. Можно ли сказать, что там недоработали врачи? Или все-таки это случайность?
Эдуард Безуглов: Об этом тяжело судить, не находясь в клубе. Может быть, там это и делается. Но мы по общению с некоторыми ребятами понимаем, что не везде такая работа ведется ? Почему? Есть, наверное, какие-то мотивы. Может быть, какие-то другие меры по профилактике травматизма, по контролю восстановления проводятся. Я просто об этом не знаю. Могу судить о европейском опыте, который опубликован, об опыте сборной России, который мы давно уже внедряем. Данные есть. Мы это делаем и знаем, что эффективность доказана. С этим спорить глупо.
Как много времени приходится объяснять футболистам то, что вы делаете? И как они реагируют?
Эдуард Безуглов: С каждым годом все легче. В 2012 году было очень сложно, но проводили образовательные лекции по питанию, по антидопингу. Тренеры всегда в этом помогали. Всегда присутствовали и Капелло, и Слуцкий, и Черчесов. Образовательная работа не прекращалась и не прекращается. Молодые ребята приезжают из клубов, в которых смотрели на футболистов, игравших в сборной, и вопрос, почему надо что-то делать, так уже не стоит. Они начали сами контролировать свое состояние, утренний пульс определяют. Уровень образования растет, и нам в этом отношении легче. Мы эту работу продолжаем, потому что здесь все время появляются какие-то новации. На мой взгляд, иногда некоторые из них излишни. Могут даже затруднять работу. Но базис всегда один и тот же. Плюс УЕФА и ФИФА ведут большую работу. Например, по восстановлению после нагрузок - холодовые ванны, питание "по времени", компрессия, гидратация, сон. Ребята об этом знают и прекрасно понимают, что после игры ты должен съесть нужное количество углеводов и протеинов, выпить достаточный объем воды или специального напитка, надеть компрессионный трикотаж, поужинать "длинными" углеводами и качественным белком, а затем долго-долго спать. Все это знают. Это уже как "Отче наш", не надо объяснять.
Пример Сергея Игнашевича, который в сборной в 38 лет, наверное, должен многих вдохновлять?
Эдуард Безуглов: Ребята, которым под 30 или чуть больше 30-ти, - они реально пример профессионализма. Сейчас все раскатываются на роллах, правильно питаются, я уже давно не видел никаких злоупотреблений спиртными напитками. Все следят за своими анализами, знают их параметры, лучшие показатели. Я объясняю это тем, что сейчас люди понимают - чем дольше они будут играть на высоком уровне, в сборной, в хорошем клубе, тем больше денег для себя и своей семьи они заработают. В этом ничего плохого нет, век футболиста относительно короткий. И пример Сергея Игнашевича, естественно, один из наиболее показательных. Почти 39 лет, и абсолютно не выпадает.
Как у него с анализами?
Эдуард Безуглов: Анализы ровно такие же, как были в 2016 году, или в 2014-м. Точно не хуже. Никаких поблажек ему не делается, работает наравне со всеми. Никаких жалоб нет. Более того, Сергей - один из немногих спортсменов, который на этом сборе ни разу к врачам не обращался, вообще ни по какому поводу.
Игнашевич приехал в сборную, а при этом братья Березуцкие, которые моложе него, говорят, что не готовы. Почему?
Эдуард Безуглов: Люди играют в футбол с 6-7 лет, то есть порядка тридцати лет. Они провели за 500 игр на самом высоком уровне только в ЦСКА, плюс добавьте сборную. Каждый матч - это как маленькая война с соответствующими последствиями. Огромное количество изменений накоплено в мышцах, в позвоночнике, в суставах. Не надо забывать усталость психологическую, которая годами накапливается, и которую очень тяжело, как лампочку, выключить. Она никуда не уходит. Поэтому в возрасте 35 лет и старше играть на таком высоком уровне - тут каждый случай строго индивидуальный. Сергей Игнашевич, думаю, может играть и в 40, и в 41 год. А кто-то может закончить в 30, потому что все, уже тяжело. Физическая стоимость каждой игры для каждого спортсмена разная. Плюс разный травматизм. Сергей Игнашевич, слава богу, в карьере избежал каких-то серьезных травм. А у Леши был перелом, у Василия были повреждения мышц. И это все накапливается, бесследно не проходит. Когда человек получил мышечную травму и через полтора месяца вышел на поле, и ничего его не беспокоит - это очень большое заблуждение. Это до конца карьеры вторичная профилактика, постоянная работа над собой. Часто дискомфорт очень долго сохраняется, об этом надо помнить. Плюс факторы, которые не являются чисто футбольными. У людей к этому возрасту уже появляются какие-то другие интересы. Бизнес, и так далее. Бывают же случаи, когда люди заканчивают карьеру, и вообще о футболе думать не думают. В этом нет ничего странного и удивительного. Здесь каждый случай индивидуален.
Вы как-то изучали их параметры?
Эдуард Безуглов: Да. И могу то же сказать, что и о Сергее Игнашевиче. Анализы ровно такие же, как были в 2014-2016 годах. Например, анализ крови. Особенности по восстановлению мышечной ткани после нагрузок ровно такие же. Мой прогноз - на следующий год братья в ЦСКА будут играть. И свои 30-35 матчей проведут.
Сейчас у вас, наверное, маленький праздник - все футболисты в общей группе тренируются, травм серьезных нет...
Эдуард Безуглов: Это журналисты, болельщики меряют такими категориями. Работа всегда идет, и если человек выходит в общей группе, это не значит, что он не испытывает каких-то проблем. Тренеры очень грамотно выстраивают подготовительный процесс, чтобы лимитирующие факторы, которые у игрока есть, ему не мешали в тренировке. И чтобы развивались те качества, которые нужно, но при этом не усугублялась ситуация. Есть и другой вариант: человек тренируется индивидуально, но это не значит, что он имеет какие-то ограничения. Например, в Австрии Алан Дзагоев и Артем Дзюба тренировались отдельно от команды не потому, что не могли выдержать нагрузки, а наоборот. У них была более тяжелая тренировка.
Если сравнивать с прошлым годом, когда команда готовилась к Кубку конфедераций, есть какая-то разница в готовности?
Эдуард Безуглов: Люди играют много лет на высоком уровне. В зрелом возрасте у ребят, которые из года в год делают одно и то же, ожидать каких-то откровений не приходится. На те пять дней, которые были между последним туром и сбором, тренерский штаб давал специальные задания для самостоятельных тренировок. У нас даже есть чат врачей и футболистов сборной - там нет тренеров, только врачи и футболисты. И мы в нем свои рекомендации пишем - по сну, по питанию, по приему препаратов. Ребята уже приехали в более или менее приличном состоянии. В первый же день взяли анализ крови, посмотрели ключевые параметры. У кого-то сразу начали коррекцию, кто-то в ней не нуждался. Тренеры отмечают, что по тестам, которые они проводят, ряд ребят по сравнению с прошлым годом добавили на той же стадии тренировочного процесса. Это обнадеживает, потому что мне многие говорили, что на Кубке Конфедераций они чувствовали себя очень хорошо функционально, что были готовы еще столько же отыграть. И с каждым матчем было лучше. Надеюсь, в этом году у нас будет минимум четыре матча на чемпионате мира. И с каждым разом будем лучше и лучше играть.
По сравнению с прошлым годом вы что-то изменили в подготовке?
Эдуард Безуглов: В современной футбольной медицине каких-то революций быть не может. Скорее, эволюция - какие-то нюансы могут меняться. Ребят мы знаем даже тех, кто в прошлом году в команде не был. Те принципы, которые были в работе, мы продолжаем использовать. Здоровье спортсмена, переносимость нагрузок - вещь очень индивидуальная. Прежде всего нужно исходить из безопасности всего, что делается, и проявлять системность. Работа не может начинаться в первый день сбора и заканчиваться в последний. Она должна начинаться до сбора. А все тренды и особенности каждого футболиста мы уже давным-давно изучили. Здесь сенсаций нет никаких. По средствам восстановления, по материально-техническому обеспечению у нас всегда все было очень хорошо. Нам РФС никогда ни в чем не отказывал - ни по спортивному питанию, ни по оборудованию. В последние два года, с тех пор как Центр спортивной медицины ФМБА возглавил Андрей Владимирович Жолинский, у нас теснейшее взаимодействие и с этой организацией. По меню тоже давно все разработано. В Новогорске нас обслуживает компания, специализирующаяся на питании для спортсменов высокого уровня. Созданы великолепные условия - тут и баня, и сауна, и великолепный тренажерный зал, есть все необходимое медицинское оборудование.
У вас, врачей, сколько времени для сна остается во время сборов?
Эдуард Безуглов: Мы спим обычно 6-7 часов. Этого времени для нас достаточно, а для ребят мало - поэтому стараемся, чтобы они высыпались подольше во время сборов, когда тяжелые нагрузки. Самый главный восстановитель в спорте высших достижений - это сон. Когда человек спит 10-11 часов в сутки, значит, он полностью нагрузку переваривает. И больше ничего и не надо.
11 часов? Не многовато?
Эдуард Безуглов: Конечно, нет. Это тяжелейшая работа, поэтому нужны качественное сбалансированное питание и сон. Мы рекомендуем ребятам спать по 10-11 часов. Для восстановления принципиально важно долго спать. А то, что мы спим 6-7 часов - ну, ничего страшного. Чемпионат мира закончится, успеем выспаться.
Уже во время сборов ФИФА сняла все претензии с России по допинговой истории. Насколько она вас напрягала?
Эдуард Безуглов: Волнения были если только из-за возможной субъективной оценки, каких-то якобы фактов. Потому что, по опыту других видов спорта, далеко не всегда наказание соответствовало той вине, которая была. Очень часто основывались на домыслах, какой-то переписке. То есть те доказательства, которые для любого другого суда в мире были бы абсолютно ничтожными с юридической точки зрения, принимались чуть ли не за истину в последней инстанции. Но надо признать, что ФИФА повела себя очень профессионально и объективно, не поддалась никакой истерике. ФИФА провела свое расследование и 13 февраля 2018 года на своем сайте официально опубликовала результаты в виде ответов на самые часто задаваемые вопросы по этой тематике по всем пробам. И когда Зеппельт выпускает 18-минутный клип с тревожной музыкой, и с важным видом рассказывает о каких-то там проблемах, хочется посоветовать только одно: почитать то, что ФИФА уже написала. Там на все вопросы, которые он задает, есть ответы. Я рад, что ФИФА объективно к этому отнеслась, а руководство РФС очень оперативно реагировало.
Была создана специальная комиссия, которая работала в ежедневном режиме. Собран огромный материал, все необходимые данные тут же предоставлялись ФИФА по запросу. Был хороший контакт с РУСАДА. То есть это позволило, на мой взгляд, максимально безболезненно выйти из этой ситуации. На самом деле, дисциплинарное дело было только одно, против Ивана Князева. Оно продолжается, его результатов мы не знаем. Было два предварительных слушания по еще двум делам. После того, как футболисты дали разъяснения, все претензии сняты и вопрос закрыт. Поэтому в настоящее время никаких проблем у нас нет. Я в сборной работаю с 2012 года и точно знаю, что сборная России никогда ничего запрещенного не принимала. Мы бы себе этого никогда не позволили делать. С 2015 года, когда РУСАДА была ограничена в правах, и пробы анализировались не в наших лабораториях, ни одной "грязной" пробы не было. Плюс каждый из сборников с 2012 года около 30-ти раз сдавал анализы, в том числе зарубежным организациям. Естественно, все они чистые. За это же время в мировом футболе был не один случай положительных проб. У нас этого нет.
Благодаря чему все так хорошо?
Эдуард Безуглов: Гигантская работа ведется. На сайте РФС создан огромнейший раздел по антидопингу. Есть чаты с врачами, с футболистами, входящими в список сборной. Им предоставляется максимальная своевременная информация. Около 500 футболистов и тренеров высокого уровня прошли онлайн-курс, который РУСАДА организовала по теме антидопинга. Выпускаем плакаты. Два месяца назад создана "горячая линия", на нее поступило более ста вопросов именно по этой тематике. Поверьте, это не какая-то там кампанейщина к чемпионату мира. Работа будет проводиться дальше. Она непростая, но это одно из приоритетных направлений.
После известных событий к сборной России офицеры ВАДА стали чаще приходить, беспокоить?
Эдуард Безуглов: Офицеры ВАДА вообще не приходят. Допинг-контроль у российских игроков осуществляют три организации - ФИФА, УЕФА и РУСАДА. Пробы отвозятся в лаборатории, аккредитованные ВАДА. Лозанна, Вена, Кельн - то есть не в Россию, а в Европу. И там их анализируют. Во время сборов перед чемпионатом мира, после матчей и вне соревнований контроль осуществляют инспекторы допинг-контроля ФИФА. С марта этого года мы подаем всю информацию о местонахождении сборной во время сборов в ФИФА, и инспекторы всегда знают, где мы находимся. Сдаем тесты в любой момент.
На сборы в Австрию они ведь тоже приезжали.
Эдуард Безуглов: Это нормальная ситуация. Процедура занимает 2-3 часа на всю команду. Берут кровь из вены, мочу. Общая практика для всех сборных. Что же касается частоты проверок, то ФИФА об этом даже в своем заявлении написала. В нем указано, что в преддверии чемпионата мира по футболу членов сборной нашей России проверяют чаще. Мы понимаем, никто не ропщет. Это их работа - чем больше будут проверять, тем будет нам всем спокойней. Мы абсолютно уверены и в себе, и в своих ребятах.
Как это чисто технически происходит? То есть они просто появляются у входа: "Здравствуйте, вот и мы". Или как-то анонсируют приезд?
Эдуард Безуглов: Нет, никого предупреждать нельзя, все это работает внезапно. Они заходят уже со списком тех, кого будут смотреть - это или вся команда, или кто-то выборочно. Иногда просят помощи врача, чтобы собрать футболистов. Инспекторы РУСАДА сами ходят по номерам, ребят с паспортами проводят в комнату, где производят допинг-контроль. После этого берут кровь из вены. Три попытки дается. Если все три неудачные, значит можно отказаться от процедуры забора крови. Дальше моча - 90 миллилитров. Заполняется протокол допинг-контроля, копия - розовый такой листочек - остается футболисту. Оригинал уезжает с допинг-контролем.
Игорь Денисов недавно оскорбительный комментарий написал в протоколе после допинг-контроля, за что его оштрафовали на миллион. А потом рассказал в нашумевшем интервью, что человек стоял и наблюдал, как он, пардон, опорожнял содержимое мочевого пузыря. И именно это игрока взбесило. То есть контроль до такого доходит?
Эдуард Безуглов: Да, я знаю об этой ситуации. Именно так и было. Формально, человек из допинг-контроля должен убедиться, как происходит акт мочеиспускания, должен видеть.
Мне кажется, это уже немного перебор. В присутствии незнакомого человека действительно не каждый такой анализ вообще сможет сдать.
Эдуард Безуглов: Да, согласен. Но есть четкие правила, которые мы приняли, и по этим правилам надо играть. Другого, к сожалению, нет, хотя это, действительно, не всем комфортно. Зачастую люди не могут сходить в туалет, когда стоит посторонний человек и на тебя смотрит. Не всегда ты хочешь этого. Ты воду пьешь, у тебя тренировка через час, на тебя смотрят, тебя заставляют. Я абсолютно не оправдываю Игоря - он сразу написал объяснительную, извинился. Он принял наказание, клуб сразу отреагировал, то есть конфликт был исчерпан, ситуация была исчерпана.
То есть, это, в принципе, не из ряда вон выходящая история, когда за ним таким образом наблюдали?
Эдуард Безуглов: По идее, так должно происходить всегда.
Но в реальности не всегда?
Эдуард Безуглов: Я не слышал, чтобы инспекторы из ФИФА и УЕФА заставляли поднимать по грудь майку и спускать штаны до упора, чтобы полностью разглядывать сам акт мочеиспускания. Они стоят рядом, смотрят, но, скажем так, не вглядываются.
Еще одна смежная с допингом тема - питание. Не страшно, что игрокам кто-то что-то подсунет? Как вы отслеживаете это?
Эдуард Безуглов: Есть два питания. Обычное, принцип которого разработан давно - все должно быть разнообразно, вкусно, сбалансировано и полезно. С этим у нас проблем нет, потому что мы знаем, где их можно ожидать. Например, в Бразилии, на прошлом чемпионате мира мы не использовали местную говядину. Потому что там применяют кленбутерол, и это может привести к положительной допинг-пробе. Нам не смогли предоставить гарантии безопасности по этому компоненту, поэтому говядину мы просто не ели. В России мы уверены, что все будет чисто. Поверьте, когда люди говорят, что съели что-то не то, и это стало причиной провальной допинг-пробы - это сказки на ночь, такого не бывает. В ВАДА не дураки работают, там все эти варианты учитываются. Второй компонент - это спортивное питание. Здесь как раз все очень сложно. УЕФА, ФИФА, РУСАДА, ВАДА официально не рекомендуют его прием. Дело в том, что даже в Европе, в Штатах до 20 процентов спортивного питания, купленного в магазинах, содержит препараты, которые не указаны на этикетке. И иногда они являются запрещенными. Поэтому его прием не рекомендуют. Но мы прекрасно понимаем, что в современном мире, когда человек в течение суток во время сборов должен получать до 4-5 тысяч килокалорий, обеспечить их за счет обычного питания очень тяжело. Во всем мире команды принимают спортивное питание. Мы стараемся пользоваться питанием проверенных брендов и работаем строго по формулярам ФМБА (Федеральное медико-биологическое агентство - прим. авт.), которое каждый год проверяет спортивное питание. Перед тем как начинается сбор, тем более такой турнир, как чемпионат мира, мы еще раз все проверяем в лаборатории конкретную партию.
Недавно в Facebook вы опубликовали фото билетов на чемпионат мира, которые выиграли в лотерею на сайте ФИФА, заплатили за них собственные деньги. То есть даже у врача сборной нет никакого блата, никаких привилегий?
Эдуард Безуглов: Знаете, я столько лет в футболе, и при этом ни у одного человека, ни на один матч билета не попросил. Если предлагают лишний билетик - пожалуйста, я схожу. А так - и на чемпионат мира, и на прошлогодний Кубок конфедераций, на котором у меня вся семья была, я билеты покупал. Была официальная лотерея ФИФА, я принимал участие и выиграл билеты матч Бразилия - Швейцария в Ростове-на-Дону. Мои родители живут на юге, и поэтому они поедут туда. Вся моя семья пойдет, опять же, по билетам, выигранным в лотерее, на игру в Самаре, и в Санкт-Петербурге. Причем, когда я всем друзьям предлагал принять участие в лотерее, не захотели. Сейчас все названивают, просят. Каких-то дополнительных источников получения билетов лично у меня нет. Обычно по два билета нам выдают на каждый из матчей, но это бывает буквально за день до игры. Понятно, что я отдам их кому-то из ближайших родственников или действительно фанатам футбола, которые приехали на игру бог знает откуда. Во время Евро во Франции я билеты на матч со Словакией отдал путешественнику Василию, который добрался в Лилль и не мог попасть на матч.
Бесплатно?
Эдуард Безуглов: Да, бесплатно. Хотя это вообще неверное представление, что мы тут сидим на билетах, на майках. По мячам ведется строгий учет, сколько выдали, сколько раздали. Футболками заведует администратор - игровая футболка стоит около 12 тысяч. Просят: "Возьми майку у Дзюбы". У Дзюбы две майки на игру и их, я думаю, человек триста попросило. Наверное, если я его попрошу, он мне "нет", не сможет сказать, но я поставлю его в дико неудобное положение. Для чего? Мои хорошие друзья и близкие этого не попросят. Они знают, что это очень тяжело. Часто говорят: "возьми автограф футболистов на мяче". При этом я должен этот мяч купить, потому что у меня мячей нет. Я несколько раз соглашался - шел в магазин, покупал мяч, отдавал футболистам, получал автографы и отдавал. Чтобы при этом вернуть деньги за мяч - речь вообще не идет. Тут, конечно, надо учиться говорить "нет". Я раньше говорил "да", но потом, когда понял, что я билеты и сувениры сам покупаю и отдаю людям бесплатно - это как-то неправильно. Хотя знаю, что некоторые ребята и тренеры не могут отказать. Был случай, когда человек из сборной на один из матчей на полмиллиона рублей купил билеты, и всем, кто просил, раздал. Но это же дикость какая-то. У меня лично дома нет ни одной футболки. Мой сын единственное, о чем просил, - перчатки Игоря Акинфеева. Это его кумир. Я к Игорю в свое время подошел, он без проблем отдал перчатки, расписался. Теперь они в рамочке висят, сын на них молится. Это все, что я себе позволил сделать за годы работы в сборной.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"