Laibach известны как остроумные и вдумчивые интерпретаторы поп-культуры и ловкие жонглеры политическими смыслами. При их участии в Словении было создано творческое объединение Neue Slowenische Kunst (NSK), провозгласившее создание одноименного всемирного виртуального государства.
В 2015 году они дали концерт в Пхеньяне, став первой западной группой, выступившей в Северной Корее. Материал, отснятый в ходе этой поездки, лег в основу фильма "День освобождения", а сам тур вызвал огромный резонанс в мировой прессе, отреагировавшей на визит музыкантов в страну Чучхе весьма неоднозначно. Впрочем, Laibach к такому не привыкать. Более того: именно на это выдающиеся арт-провокаторы и рассчитывали.
Корреспонденту "РГ" удалось поговорить с группой, возглавляемой бессменным идеологическим руководителем Иваном Новаком, о творческих планах и взгляде Laibach на актуальные политические события.
Also Sprach Zarathustra - очень специфическое произведение, даже для такой многогранной группы, как Laibach. К тому же альбом создавался на основе театральной постановки. Почему вы решили издать и привезти в Россию именно его, в то время как ряд замыслов группы остаются нереализованными?
Laibach: В творческом плане это было для нас вызовом. А мы любим вызовы.
"Железное небо", к которому вы написали саундтрек, получилось отличным фильмом. Как обстоят дела с давно анонсированным сиквелом? Есть ведь еще слухи о третьей части - даже трейлер вышел. Что-нибудь можете определенное сказать на этот счет?
Laibach: Производство "Грядущей расы" сейчас продолжается - после того, как было приостановлено из-за того, что режиссер Тимо Вуоренсола временно отвлекся на другой проект. Фильм будет готов через несколько месяцев. И - да, третья часть тоже будет.
Кстати, о долгостроях. Когда фанаты Laibach увидят долгожданные альбомы Laibach Revisited и Volkswagner, анонсированные несколько лет назад?
Laibach: Laibach Revisited уже готов и очень скоро выйдет. Volkswagner, к сожалению, в ближайших планах больше не значится. Но, возможно, в будущем все-таки появится возможность записать его должным образом.
А что насчет Sound of Music? Это же следующий альбом? Когда он увидит свет и какой материал будет содержать? Композиции, написанные для тура в КНДР?
Laibach: Sound of Music выходит 23 ноября. В нем будут интерпретации песен из знаменитого мюзикла и кое-что еще.
Изменил ли визит в КНДР ваше отношение к этой стране - в лучшую или худшую сторону? И, как по-вашему, повлиял ли приезд Laibach в Северную Корею на ее культурную сферу?
Laibach: Нет, отношение к КНДР совершенно не изменилось, мы всегда хорошо относились к этой стране. Некоторые части нашего выступления были записаны и показаны по местному телевидению, так что его увидели многие жители Северной Кореи. Однако мы не можем сказать, насколько сильно мы повлияли на культурное пространство КНДР. Но с уверенностью можем сказать, что люди, посетившие концерт в Пхеньяне, никогда его не забудут.
Вы как-то назвали свое представление в КНДР актом в поддержку объединения двух Корей. Как, на ваш взгляд, это объединение на самом деле может состояться? И какой формат этого процесса наиболее близок к идеальному?
Laibach: А это уже происходит. Обе Кореи делают большие шаги к воссоединению. Но возможным оно станет только когда Китай даст "зеленый свет", а США выведут своих военных из Южной Кореи. Это сейчас - главное препятствие.
Мортен Тровик, режиссер "Дня освобождения" и организатор вашего выступления в КНДР, сказал, что, несмотря на имидж нонконформистов и диссидентов, Laibach могли почувствовать себя в какой-то мере осиротевшими после распада Югославии. Можете сформулировать свое отношение к этому событию и его последствиям?
Laibach: Диссидентами мы никогда не были, но и осиротевшими после краха Югославии себя не чувствовали. Однако нам очень жаль, что это произошло. Тем более - таким жестоким и банальным образом.
Чтобы оценить последствия, достаточно взглянуть на современные Балканы. С того момента, как Югославии не стало, регион постоянно и сильно лихорадит. Есть ли опасность новой войны? И что нужно сделать, чтобы она не началась?
Laibach: Дело в том, что Балканы всегда были нестабильны. Причина кроется в характере этого региона и темпераменте его населения. Новая полномасштабная война вряд ли случится, но вот мелкие конфликты всегда вероятны. Избежать их невозможно: для этого пришлось бы запретить все религии, закрыть все церкви и мечети, заодно в корне поменяв всю политическую и экономическую систему.
У знаменитого словенского философа Славоя Жижека есть забавное старое видео, где он шутливо рассказывает о ценностной разнице Балкан и Центральной Европы. Сейчас, когда Словения стала частью ЕС, насколько это повлияло на идентичность ее жителей? И какое место в структуре этой идентичности занимают славянский и балканский факторы?
Laibach: Словения - маленькая центральноевропейская страна с большим влиянием германской, романской, славянской и финно-угорской культур. Это такая очень интересная смесь всех этих - очень разных - культурных парадигм. Частично Словения считает себя носительницей и балканской идентичности. Но не всецело.
Раз уж мы заговорили о Европе, не считаете ли вы свою песню 2003 года Now You Will Pay, в которой поется о губительном "нашествии варваров", пророческой - в свете текущего европейского миграционного кризиса?
Laibach: Да, именно так.
Давайте поговорим о России и той неприятной и скандальной ситуации, которая сложилась вокруг гастролей Laibach в нашей стране. Последний до недавних пор концерт группы в России состоялся в 2013 году. Затем вы заявили о том, что в РФ вы запрещены. Тем не менее в 2016 году спокойно и успешно прошла выставка NSK. Возможно, то, что вы сочли "запретом", таковым не являлось, и речь идет о каком-то недоразумении? В любом случае, почему теперь Laibach все-таки наконец вернулись в Россию?
Laibach: Мы пытались вернуться в Россию и прежде, но наши агенты сказали, что мы попали в список нежелательных гостей и поэтому они не могут рисковать, организовывая здесь наши концерты. Сейчас, похоже, ситуация изменилась, поэтому мы и приехали. И надеемся, что все это действительно было простым недоразумением.
Кстати, в том же 2016 году ваша версия трека God is God группы Juno Reactor прозвучала в фильме Кирилла Серебренникова "Ученик". Это было до нынешнего скандала, связанного с этим оппозиционно настроенным режиссером, которому теперь предъявлено обвинение в мошенничестве, но фильм был сам по себе весьма резонансным. Более того, многие его обвинили в русофобии. Вы смотрели "Ученика"?
Laibach: Нет, пока не смотрели, но слышали, что фильм очень хорош. К сожалению, с режиссером Серебренниковым мы никогда не общались, однако вполне уверены, что он не русофоб.
В российских концертах будет что-нибудь особенное? Понятно, что каждый концерт Laibach - особенный, но тем не менее.
Laibach: Да, они будут совершенно особенными по сравнению с шоу, которые мы устраивали в других местах.
Русский художественный авангард оказал очевидное сильное влияние на эстетику NSK и Laibach в частности. А как насчет музыки? Есть ли у нас шанс когда-нибудь услышать трактовки Laibach произведений кого-нибудь из русских композиторов или поп/рок-музыкантов? Что бы это могло быть? И что вам вообще известно о современной российской музыке?
Laibach: Кое-что известно, но недостаточно. Мы бы с удовольствием организовали какой-нибудь особый музыкальный проект в России. И можем только надеяться, что в будущем нам представится такая возможность.
Давайте поговорим о наших соседях - эта тема в России по понятным причинам всегда вызывает большой интерес. Вы как-то сказали, что на "майдане" не было победителей. Следует ли из этого, что все стороны являются проигравшими? Кстати, во время трагических событий в Киеве Laibach выпустили футболку с изображением гильотины в цветах украинского флага. Некоторые "промайданно" настроенные украинцы сочли это жестом поддержки в их адрес. Прокомментируйте это, пожалуйста.
Laibach: "Майдан" - это процесс, который еще не завершился. Поэтому тут нет ни победителей, ни проигравших. Мы с большой симпатией относимся к народу Украины и желаем ему только самого лучшего. Но наша футболка с гильотиной создавалась и выпускалась вовсе не в поддержку "майдана". Впрочем, нам нравится, что украинцы могут это воспринять таким образом.
Laibach - известные противники такого явления, как политический бойкот. А также - мастера организации резонансных акций. Принимая во внимание оба этих факта, вы могли бы выступить в Крыму или даже в Донбассе?
Laibach: Да, могли бы, если нас пригласят.
Перед президентскими выборами в США философ-левак Жижек говорил, что предпочел бы видеть в Овальном кабинете Дональда Трампа, обосновывая это тем, что, несмотря на его экстравагантные заявления и порой - поступки (или - наоборот, благодаря им), он в состоянии "осушить болото" мировой политики. Позже он добавил, что, во всяком случае, Трамп мог бы "объединить и мобилизовать людей левых взглядов". Как, на ваш взгляд, Трамп повлиял на глобальную повестку?
Laibach: Мы здесь согласны со Славоем. Трамп сотрясает привычные устои ("Shaking the Habitual" - название альбома шведской электронной группы The Knife - прим. "РГ") и становится причиной больших перемен. Они уже происходят.
С того самого момента, как Трамп заявил о своем намерении побороться за президентский пост, либералы и леваки по всему миру организовали настоящую травлю, сопровождающуюся истерией, называя его расистом, сексистом, идиотом и так далее. Все это продолжается до сих пор. Например, Роджер Уотерс, знаменитый ревнитель левых политических ценностей, львиную долю своей новой концертной программы посвятил лично Трампу. Как вы на все это смотрите?
Laibach: Трамп - очень удобный и благодатный объект для обсуждения и яростной критики. Но в то же время он президент могущественной, влиятельной и опасной страны. Поэтому мы считаем нормальным то, что мировая пресса и такие люди, как Роджер Уотерс, относятся к нему критически и с большим пристрастием.
А что вы думаете о бредовой идее, что Трамп - "российский агент"?
Laibach: Это было бы круто!
Будучи заслуженными исследователями тоталитаризма как феномена, не считаете ли вы, что идеология толерантности и политкорректности, царящая в современных западных обществах, превращается в особый вариант тоталитарного мышления?
Laibach: Абсолютно точно. Нет ничего более нетолерантного, чем избыток толерантности. Нет ничего менее корректного, чем политкорректность.
Что вы думаете о нынешних отношениях между Россией и Европой, переживающих очередной кризис, который сопровождается информационными войнами? Есть хоть какие-нибудь поводы для оптимизма?
Laibach: Мы бы хотели, чтобы отношения между ЕС и Россией были лучше. Честно говоря, мы бы вообще хотели, чтобы Россия вошла в Евросоюз. Ну или хотя бы стала близким партнером с особым статусом. Мы убеждены в том, что это пошло бы на пользу всей Европе.
А что вы думаете о влиянии, которое США оказывают на европейскую политику и военную активность (ну, tanzen nach Bagdad, как вы поете)? Насколько оно значительно и сильно ли сказывается на отношениях с Россией?
Laibach: Из-за НАТО Евросоюз находится в положении заложника США. Европе нужно перестроить эти отношения и наконец создать собственные объединенные вооруженные силы, не связанные настолько тесно с Америкой.
Раз уж речь зашла о Североатлантическом альянсе. В следующем году будет 20 лет натовским бомбардировкам Белграда. Может, Laibach посвятит НАТО еще один альбом в связи с этим? (Альбом NATO 1994 года был посвящен милитаризму и Балканским войнам - прим.).
Laibach: Нет. Мы все уже сказали в первом. И два генсека НАТО даже получили диски с ним - в подарок от министерства иностранных дел Словении).
В начале века Laibach подчеркнуто дистанцировались от поддержки любой политической силы, предпочитая постмодернистскую игру с концепциями и организацию изящных политических провокаций. Однако при прослушивании альбома Volk, в котором Laibach представили свои варианты гимнов великих империй, можно заметить, что некоторые из выдержаны в стиле вашей фирменной иронии (Германия, Россия, Франция и другие), а другие (США, Англия) содержат довольно жесткий сарказм. Помимо этого, в Volk есть трогательная версия знаменитой панславянской песни "Гей, славяне!". Все это создает впечатление, что в альбоме отражаются ваши геополитические симпатии - такие, как континентальный евроцентризм, антиатлантизм и антиглобализм. Так ли это на самом деле?
Laibach: Любая трактовка творчества Laibach верна и любое мнение адекватно.
Но ведь в предпоследнем вашем альбоме, Spectre, политические акценты еще более четкие: вы оказываете прямую и буквальную поддержку так называемым "свистунам" (The Wistleblowers) - Сноудену и Ассанжу, самым недвусмысленным образом провозглашаете Закат Европы - и так далее. Не значит ли это, что Laibach становятся менее ироничными и более серьезными, отчасти перестав рассматривать политику только как форму искусства, но и видя в ней политику как таковую?
Laibach: Вообще для нас политика никогда не была только формой искусства, мы всегда ее тщательно анализировали. Однако мы никогда не занимались ею на уровне банального и дешевого политического активизма. Мы принципиально политически нейтральны. Но при этом мы убеждены в том, что лучший мир можно построить только при помощи радикального политического мышления и совместных международных усилий. Поэтому мы открыто симпатизируем таким смелым людям, как Сноуден и Ассанж.
Есть еще кое-что, что характерно для современных Laibach. Ранее вы славились эффектными каверами на поп-песни восьмидесятых и девяностых. Сейчас вы почти игнорируете собственно поп-песни, хотя и остаетесь активными интерпретаторами поп-культуры. Современная поп-музыка для вас менее интересна?
Laibach: Это не каверы, а интерпретации. Поп-музыка, как и ряд других явлений, остается важным источником материала, из которого строится пирамида Laibach.
И напоследок расскажите, есть ли какие-нибудь свежие новости из государства NSK?
Laibach: Не знаем, мы больше не вмешиваемся в дела NSK. Сейчас им управляют граждане, живущие во всех точках Земного шара. А Laibach отошли в сторону. Мы принципиально поддерживаем идею этого государства, но считаем, что оно должно развивать свой потенциал как утопический проект без нашей помощи. Государство NSK возникло как демократический эксперимент, и сейчас у него около 20 тысяч официальных граждан с паспортами. Число граждан продолжает расти, но, как и любое другое государство, оно будет оставаться реальным и эффективным ровно до тех пор, пока граждане верят и вкладываются в него. Мы вкладываем немало уже тем, что являемся Laibach.