В этом году отрасль и нас всех ждет множество новаций. Среди них маркировка черной икры - как писала "Российская газета", сегодня под видом российского продается китайский деликатес. Также вводится требование по приоритетной продаже улова в России, а не на зарубежных рынках.
Илья Васильевич, вступил в силу многострадальный закон о любительском рыболовстве. Давайте еще раз скажем - рыбалка для миллионов россиян останется бесплатной?
Илья Шестаков: Да, бесплатной и доступной. Лишь в отдельных районах Севера, Сибири и Дальнего Востока возможно формирование особых участков для вылова, подчеркну, только ценных видов рыб, и то по предложениям субъектов России. Это сделано для того, чтобы у регионов была возможность при необходимости ограничить и проконтролировать вылов таких ценных видов, как таймень или атлантический лосось в отдаленных водоемах.
Но и сейчас есть места, в которых ограничена рыбалка.
Илья Шестаков: Несколько лет назад акватории начали активно отдавать компаниям, которые занимались организацией платной рыбалки.
Причем не воспроизводили водные биоресурсы, то есть, не занимались разведением рыбы, а просто предоставляли право рыбачить. Это возмутило многих простых рыбаков. Теперь, по закону, с января 2021 года таких участков не будет. Но, разумеется, продолжат действовать правила рыболовства. Например, по-прежнему нельзя рыбачить в период нереста и на определенных участках или использовать запрещенные орудия лова.
Ограничения на рыбалку касаются и водоемов с товарной аквакультурой, то есть там, где предприятия выращивают рыбу на реализацию.
О ценах на горбушу
Ушедший год был рекордным по улову. Но в интернете распространилось видео, снятое на Камчатке. На берегу гнило большое количество выброшенной рыбы. Это как?
Илья Шестаков: Наше территориальное управление совместно с МВД провело проверку. По их оценкам, на берег браконьеры выбросили до 200 тонн рыбы. С точки зрения общего объема вылова, это небольшая цифра. Но все же случай вопиющий.
Браконьеры рыбу выбрасывали, понимая, что не могут ее вывезти. Или встречали охранные посты, или им сообщали, что ведутся контрольно-проверочные мероприятия.
Понимаю, Росрыболовство не отвечает за стоимость и ассортимент морепродуктов в магазинах. И все-таки, есть предпосылки для снижения потребительских цен в связи с рекордными уловами?
Илья Шестаков: Улов в 2018 году был действительно рекордный за всю историю наблюдений - более 670 тысяч тонн. Предыдущий рекорд составлял 530 тысяч. Основная масса выловленной рыбы - горбуша. Цены на нее у рыбаков на промысле доходили до 60 и даже 40 рублей за килограмм. Хоть это и не совсем наша тема, мы все же ведем мониторинг розничных цен и знаем, что стоимость горбуши снизилась. По справедливости, цена на нее должна быть в магазинах существенно ниже, чем в прошлом году. Приятно сказать, что рыбаки хорошо поработали - в 2018 году добыто более 5 миллионов тонн водных биоресурсов. Последний раз такой планки достигали в 1992 году, потом был спад.
А говорят, вся хорошая горбуша ушла на экспорт. А то, что осталось, годится преимущественно для консервов. Это правда?
Илья Шестаков: Нет. Конечно, есть рыба премиум сегмента, другие категории. Часть премиального товара действительно уходит на зарубежные рынки, но слухи о том, что вся качественная горбуша уплыла за рубеж, а остальное оставили для внутреннего потребления, - чушь. Наши переработчики сейчас очень требовательны к качеству продукции, потому что понимают, что объемы реализации сильно зависят от свойств товара.
Говорят, весь российский минтай уплывает в Китай, а потом возвращается к нам в виде крабовых палочек. Это так?
Илья Шестаков: Мы экспортируем в Китай более 900 тысяч тонн рыбной продукции, в том числе минтай. При этом импортируем оттуда порядка 100 тысяч тонн, почти в 10 раз меньше. Как видите, объемы несопоставимые. Поэтому нельзя говорить о том, что этот пример характерный, но доля правды в нем есть.
Кстати, мы продаем рыбу не только в Китай, но и в страны Евросоюза, в том числе переработанную, например, филе, стейки, фарш. И объемы экспорта с каждым годом растут. Постепенно уходим от поставок сырья. Мы нацелены на глубокую переработку, и многие компании развиваются в этом направлении.
"Меркурий" взял след
Глава Россельхознадзора в интервью "РГ" рассказал, как в Россию везут черную икру из Китая и фасуют на наших заводах. Как бороться с этим контрафактом?
Илья Шестаков: Контрафактной икра становится не в момент поступления, а когда нечестные компании начинают упаковывать ее и писать на этикетке, что это российская икра.
В России развивается свое осетроводство. И, конечно, недобросовестная конкуренция нашим компаниям вредит.
Помнится, хотели маркировать черную икру как раз для того, чтобы потребитель мог понимать, что это за товар.
Илья Шестаков: На данном этапе процедура маркировки черной икры пройдет на условиях добровольного эксперимента.
Он будет идти весь 2019 год. Надеемся отработать все механизмы - каким образом товар маркировать и контролировать этот процесс. По итогам сформируем нормативную базу и примем решение - делать ли маркировку обязательной и на каких условиях. Пока это будет касаться только черной икры.
А почему бы сразу не начать маркировать черную и красную икру?
Илья Шестаков: Есть различия между черной и красной икрой с точки зрения добычи и продажи.
Черная - может реализовываться только из аквакультурных хозяйств, где выращивают рыбу для производства икры. Надо смотреть и контролировать объемы выращивания и реализации, чтобы исключить возможность легализации браконьерской икры, в том числе через аквакультурные хозяйства.
А красную икру получают из лососевых видов рыб, которых добывают в довольно большом количестве по разрешительным билетам. И опыт использования системы электронной ветсертификации Россельхознадзора "Меркурий" позволит понять - достаточно ли этого механизма прослеживаемости или все-таки потребуется маркировка.
По поводу "Меркурия" было много споров. Рыбаки не хотели работать с системой.
Илья Шестаков: Изначально они были не в восторге от участия в "Меркурии". Но после большой работы, которую мы провели с Россельхознадзором, и проводим до сих пор, система стала все больше устраивать представителей нашей отрасли.
Это еще одна возможность показать, что отрасль рыболовства сегодня уже не черная и не серая, а белая. Благодаря "Меркурию" объемы улова можно сравнить с квотами на вылов и тем объемом, что задекларирован в рамках электронной ветсертификации. А противники этой системы, думаю, либо не хотят работать по новым требованиям, либо показывать серые схемы.
Сейчас у многих ведомств есть свои информационные системы. У Россельхознадзора - "Меркурий", параллельно что-то пытается запустить минпромторг, есть система налоговой службы. Не пора объединяться?
Илья Шестаков: У Росрыболовства подписано соглашение со многими ведомствами об обмене данными через информационные системы - и с Россельхознадзором, и с ФНС, и с погранслужбой.
В целом это все работает, но в будущем, вероятно, все-таки должна появиться возможность "одного окна" для всех ведомств-пользователей. Кстати, сейчас в Росрыболовстве мы хотим сделать "одно окно" для рыбопромышленников для получения разрешений, выписок, сертификатов, подачи заявок.
Например, представители алкогольного рынка говорят, что, благодаря ЕГАИС, любой потребитель, купив бутылку алкоголя, может при желании получить полную информацию о ее происхождении. А с рыбой так может быть?
Илья Шестаков: Система прослеживаемости "Меркурий" дает те же возможности, просто пока они не доступны для широкого круга пользователей. Возможно, в будущем ситуация изменится.
Помнится, лет семь назад вице-премьер Виктор Зубков вместе с вашим предшественником ходили по магазинам и говорили, что ледяной глазури на рыбе должно быть не более 5 процентов от веса. Уж сколько с тех пор воды утекло, а креветки и филе по-прежнему в толще льда. Такой простой вопрос не можем решить, что уж говорить о новейших информационных технологиях.
Илья Шестаков: Решение проблемы по ледяной глазури зависит от двух факторов: законодательного обеспечения и системы контроля. Законодательно мы этот вопрос сняли - несколько лет назад вступил в силу новый техрегламент. А вот к контролю за выполнением этого регламента вопросы остаются.
Далеко не уплывет
Какие законодательные новации ждут отрасль в 2019 году?
Илья Шестаков: Сейчас в минсельхозе около восьми законопроектов, касающихся рыбохозяйственного комплекса. Основные, надеюсь, будут приняты в наступившем году.
Главный предполагает внесение изменений в Налоговый кодекс с целью увеличения ставок сбора за вылов рыбы и модернизации системы льгот. Преференции и господдержку будут получать, прежде всего, компании, занимающиеся переработкой и поставляющие продукцию на российский рынок.
Другая важная инициатива - введение электронного промыслового журнала, который позволит предприятиям в онлайн-режиме получать разрешения на вылов и подавать данные о своей промысловой деятельности. Это повысит оперативность обмена данными и документами. Кроме того, мы рассчитываем усилить контроль за деятельностью рыбопромысловых судов. Обсуждаем возможность введения видеофиксации на судах рыбопромыслового флота, а также использования электронных измерительных приборов. Такая техника позволит передавать информацию онлайн непосредственно в систему мониторинга. На основании этих данных пограничная служба сможет принимать более действенные, взвешенные решения.
И еще один важный закон, который мы начнем обсуждать в этом году, касается новых стандартов биржевой деятельности и требований к аукционным площадкам, на которых будет продаваться определенная часть морепродуктов. Это нужно, чтобы часть товара, которая продается на зарубежных биржах, в первую очередь в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, перешла на реализацию в России.
Это будет введено как обязательство: хочешь продавать рыбу за границу, продай сначала в своей стране. К сожалению, одними стимулирующими мерами этого добиться было невозможно.
И каким образом вы рассчитываете обязать компании продавать рыбу на внутреннем рынке?
Илья Шестаков: Если кратко, то нельзя будет продавать напрямую за рубеж, минуя аукцион, отдельные виды морепродуктов, такие как, например, икру минтая или краба. По крайней мере, определенный объем от вылова. К этим торговым площадкам будут предъявляться специальные требования, одно из них - прозрачность торгов.
Представители отрасли не раз предлагали включить в договоры квот на вылов обязательства поставки рыбы на российские прилавки, также в общепит и в госучреждения. По сути, сформировать госзаказ. Затем постепенно, лет через пять или десять можно поощрять таких поставщиков расширением квот. Почему бы не сделать так?
Илья Шестаков: Потому что потом будет сложно проконтролировать работу компаний, получивших приоритетный доступ к квотам. Рыбаки зачастую не работают непосредственно с торговыми сетями, покупателями, а, как и многие другие компании, взаимодействуют с оптовиками. Поэтому отследить, кто и куда поставил улов, сложно. Но даже не это главное. Основная проблема заключается в том, что мы не можем вводить разные обязательства для разных участников рынка - возникнет нарушение правил конкуренции. У некоторых торговых компаний появится возможность воспользоваться своим доминирующим правом.
Такое, к сожалению, уже происходит, например, при предоставлении инвестиционных квот. Определенные судостроительные компании, понимая, что многие рыбопромышленники получили достаточно серьезную поддержку от государства, стали задирать цену на свою продукцию. И как только мы обяжем рыбопромышленные компании поставлять определенный объем улова в ретейл, торговцы тут же начнут пытаться сбить цену поставщикам. Мы понимаем, что в этом случае в магазинах цены, к сожалению, останутся теми же, просто вся маржа перейдет в сетевую торговлю.
Кроме того, нельзя забывать, что промысел не стабильный, он меняется от сезона к сезону. И мы можем столкнуться с такой ситуацией, когда в невыгодных условиях рыбопромышленники откажутся выходить в море.
Свистать всех на верфь!
Чтобы наладить переработку, о которой вы сказали, нужны новые предприятия, суда.
Илья Шестаков: В ближайшие три года планируется строительство 22 рыбоперерабатывающих заводов. Часть из них будет введена в эксплуатацию в 2019 году. Кроме того, на российских верфях строятся 33 судна с рыбоперерабатывающими фабриками современного уровня. До 40 процентов продукции будет перерабатываться на этих предприятиях в филе. Но и все, что будет оставаться в виде отходов, также используют, например, для производства рыбной муки.
Уже подписанными контрактами определен объем инвестиций - на 4 года более 130 миллиардов рублей.
В Мурманске, Карелии и Архангельске построят 10 заводов, еще 12 на Дальнем Востоке будут заниматься переработкой скумбрии, сельди, иваси.
Сейчас началась реализация целой серии инвестиционных проектов. Отрасль становится прозрачнее, растет социальная ответственность бизнеса. Несмотря на сложности, диалог идет. Важное событие прошлого года - создание отраслевого объединения работодателей, большие усилия к этому приложили наши ассоциации. Разрабатывается проект трехстороннего соглашения, которое будет заключено между этим объединением, Росрыболовством и отраслевым профсоюзом. Оно нужно, чтобы системно решать проблемы обычных рыбаков, работников отрасли.
А кто инвесторы, вкладывающие деньги в создание новых предприятий?
Илья Шестаков: Исключительно российский бизнес. Наши рыбопромышленники получили поддержку в рамках закона об инвестиционных квотах. Государство выделило дополнительные квоты, а бизнес за счет этого принял решение о строительстве и реализации крупных инвестиционных проектов. По сути, мы перевооружаем отрасль, не используя ни рубля федеральных денег.
Как в целом распределяется капитал в рыбохозяйственном комплексе? В других отраслях сельского хозяйства много зарубежных денег, и предприятий, принадлежащих иностранцам, работающим на наших ресурсах, немало.
Илья Шестаков: По российскому законодательству, рыбная отрасль является стратегической. Чтобы иностранцы могли участвовать в контроле над предприятием, им надо получить разрешение правительственной комиссии. У нас такой компании нет ни одной.
Есть иностранцы, которые участвуют в общем бизнесе, как неконтролирующие партнеры, но их число невелико. В крупных рыбодобывающих компаниях нет присутствия зарубежных инвесторов.
Как планируете модернизировать береговую инфраструктуру? Все это тоже влияет на обеспеченность российского рынка рыбой.
Илья Шестаков: Есть проекты, которые реализуем в рамках федеральной адресной инвестиционной программы. В частности, сейчас приступаем ко второй очереди ремонта рыбного терминала в порту на Камчатке. В целом этот проект предполагает создание инфраструктуры - это холодильники, мощности для контейнерной отправки рыбных грузов, в том числе Северным морским путем.
Есть проекты, за которыми мы следим на Дальнем Востоке. В целом планируется строительство холодильников, способных вмещать более 60 тысяч тонн улова. В 2019 году будут введены мощности на 10 тысяч тонн.
Также продолжаем реконструкцию причалов на Сахалине - в Невельске и Корсакове. В Невельске навели порядок в рыбном терминале.
Большие планы по Калининграду и Мурманску, но они требуют серьезных инвестиций. Обсуждаем и смотрим, куда двигаться дальше. Везде, за исключением Камчатки, реконструкция береговой инфраструктуры ведется без привлечения федеральных средств.
Учимся ловить
Что происходит с системой подготовки кадров для рыбохозяйственной отрасли? Появляются ли новые специальности?
Илья Шестаков: В ведении Росрыболовства находятся пять вузов, в структуру которых входят профильные колледжи, техникумы и училища.
Несмотря на сложности, их удалось сохранить. Вузы занимаются профессиональной подготовкой плавсостава, тралмастеров и капитанов.
Но ситуация с системой профильного образования, кстати, не только в нашей отрасли, сложная. Не хватает бюджетных мест. А с учетом того, что вузы достаточно крупные и материальную базу надо содержать, развиваться, образовательные учреждения вынуждены заниматься и коммерческой деятельностью. И здесь есть конкуренция с вузами, относящимися к министерству образования. Поскольку последних больше, на них и ориентирована основная нормативно-правовая база.
Но подготовка специализированных кадров для рыболовства требует гораздо больше средств, чем сейчас закладывается по стандартам. По сути, убыточность бюджетной деятельности при подготовке одного студента составляет от 10 до 30 процентов по различным направлениям. При этом по внебюджетной деятельности постоянно пытаются сократить возможности вузов, отзывая аккредитации по различным специальностям.
Пять вузов и несколько колледжей - не мало для такой большой "рыбной" державы?
Илья Шестаков: Пока достаточно. К сожалению, из нашей системы вышел Мурманский государственный технический университет, который готовил кадры именно для рыболовства. Он закрывал весь арктический регион.
Сейчас главное - решить вопрос, что делать с профильными институтами и в целом с профильным образованием, потому что оно превратилось в "падчерицу" в системе министерства образования. Политику в профильных вузах, считаю, должны определять профильные ведомства. На мой взгляд, системе образования нужно четкое понимание, сколько необходимо учебных заведений по стратегическим отраслям. Возможно, какие-то вузы стоит объединить, сделать их компактнее. Но стране точно нужны профильные вузы.
Мурманский университет, например, объединяют с педагогическим университетом. Сохранится ли при этом приоритет у специальностей для рыболовной отрасли? Не знаю. А ведь надо как-то заинтересовывать молодежь. Тем более что не так просто привлечь людей на рыбопромысловые суда, где придется находиться по 3-6 месяцев в рейсах.
Хвосты на душу населения
Недавно услышала экспертное мнение о сомнительной методике подсчета среднедушевого потребления рыбы. Дескать, вся она считается с головами и потрохами, а потом делится на количество населения, проживающего в России.
Илья Шестаков: Есть две методики подсчета. Первая, которая принята Росстатом, проводится на основе выборочного обследования домашних хозяйств.
А есть методика, которая считает потребление по балансу рыбной продукции, там действительно идет подсчет по общей массе. Росстат, данные которого мы учитываем для подсчета среднедушевого потребления, считает рыбу без потрохов и головы. Вторую методику мы тоже берем во внимание, потому что на ее основе определяются балансы, которые надо учитывать при принятии управленческих решений.
Так каково сейчас в России среднедушевое потребление рыбы?
Илья Шестаков: По данным Росстата - 21,5 килограмма в год.
А к какой цифре надо стремиться?
Илья Шестаков: По оценкам минздрава, норма 20-22 килограмма.
И вы считаете этого достаточно?
Илья Шестаков: Понятно, что в странах, где культура потребления рыбы достаточно высока, и объемы значительные.
Мы, наверное, никогда не сравнимся с Японией, в которой до прихода американцев вообще мясо не ели, считали, что это вредно. Там рыбу потребляли исторически. Как у нас и исторически, и в силу климатических условий, потребляют преимущественно мясо.
При этом во многих странах Европы, например в Германии, рыбы едят гораздо меньше, чем в России, - всего около 14 килограммов в год. А есть страны, где этот показатель и вовсе 10 килограммов.
Чтобы меньше болеть зимой, надо в холода есть больше рыбы, рекомендуют в Роспотребнадзоре. Нужны продукты из которых можно быстро получить полезную энергию.
"К ним, в первую очередь, относятся жирная рыба, содержащая ненасыщенные жирные кислоты Омега-3, растительные масла, зерновые продукты с добавлением отрубей и проростков, сезонные овощи - капуста, морковь, лук, чеснок, а также свежая зелень, орехи и фрукты - гранаты, цитрусовые, яблоки", - говорится в сообщении ведомства.
Минтай - для иностранцев
Недавно красноярские ученые заявили, что самая полезная в мире рыба - боганидский голец обитает в сибирских озерах. Вы проводили какую-то ревизию таких уникальных, особо ценных и полезных биоресурсов страны?
Илья Шестаков: Заключение наших коллег из Российской академии наук заслуживает внимания. Вероятно, поручим нашим институтам проанализировать ситуацию и составить рейтинг таких полезных видов рыб, обитающих в России. Гольцы, в которых содержится большое количество омега-3-полиненасыщенных жирных кислот, к сожалению, массовому потребителю недоступны, их немного. Но есть другие ценные в этом смысле виды. Например, сардина иваси, известная еще в советские времена. Мы недавно возобновили ее промысел. Так вот, сардина иваси незначительно уступает гольцам по содержанию омега-3.
В каждой стране есть свои гастрономические бренды, в том числе рыбные. Например, селедка сразу наводит на мысль о Нидерландах, лосось, семга - о Норвегии. А с какой рыбой, по-вашему, у иностранцев ассоциируется Россия?
Илья Шестаков: Смотря о какой стране идет речь. В Европе, особенно в центральной части, думаю, нас воспринимают как производителя осетровых и черной икры. А вот для Азии, которая территориально близка к нашему Дальнему Востоку, мы страна, богатая минтаем и крабами. Один из крупнейших покупателей российской дальневосточной сельди - Африка. Мы никогда не проводили исследований на эту тему, но, возможно, в Африке мы ассоциируемся с селедкой. А в Японии, думаю, с диким лососем.
В советское время, когда к нам приезжали представительные иностранные делегации, первое знакомство со страной для них устраивали в самолете - подавали на салфетках из вологодского кружева бутерброды с вологодским маслом и красной и черной икрой под армянский коньяк. Чем бы угостили иностранные делегации сейчас вы?
Илья Шестаков: Если приехали покупатели из Европы, то поставили бы на стол то, что хотим туда продвигать, - минтай. Если это будут представители предприятий, которые не занимаются рыбным промыслом, но знакомы с русской культурой, наверное, им предложили бы лососевые и осетровые виды, чтобы удивить.
Минтай больше не рыба для кошек?
Илья Шестаков: Конечно, нет. В советское время она была недооценена. Минтай - это тресковый вид, мне нравится эта вкусная рыба.
Какой самый популярный рецепт приготовления рыбного блюда в семье Шестаковых?
Илья Шестаков: На праздничном столе все традиционно, как у всех - салат "Сельдь под шубой". А поскольку я вырос в Ленинграде, то больше всего люблю корюшку. Рецепт очень простой: надо взять свежую корюшку, поперчить, посолить, обвалять в муке и обжарить на сковороде до хрустящей корочки.
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"