Николай Петрович, будут ли приняты новые законы против незаконных рубок? Несмотря на ужесточение законодательства, проблема становится все острее.
Николай Николаев: Да, можно сколько угодно говорить о том, что достигнуты большие показатели по сокращению незаконных вырубок, но факт остается фактом - больше половины незаконных вырубок в стране приходится на Иркутскую область. Это подтверждается ежегодной статистикой Рослесхоза.
Закон позволяет отзывать полномочия по управлению лесами на федеральный уровень у не справляющегося региона. Зачем мы принимали этот закон, если его не используем? Рослесхозу нужно смелее пользоваться этой нормой, раз мы ее приняли. Иркутская область - один из таких регионов. Самые большие пожары, самые большие рубки. Не понимаю, что мы еще ждем?
Именно массовые вырубки ученые называют одним из факторов аномальных паводков. Понятно, что это не дело одного года, а накопленный ущерб.
Насколько велика роль массовых вырубок при последних паводках?
Николай Николаев: Это один из существенных факторов, и из этого должны быть сделаны практические выводы.
Нужно активнее заняться лесовосстановлением. В любом случае лес не вырастет за 2-3 года, а ситуация с паводками повторяется каждый год.
Конечно, пересматривать и строительные стандарты, чтобы они учитывали в том числе возможность таких экстраординарных поднятий воды. Дамба есть и сейчас, но она была рассчитана исходя из статистики прошлых лет, а сегодня условия поменялись. При строительстве новых объектов нужно выбирать места, где риск подтопления будет минимален.
Мы можем говорить и о потеплении климата, и о вырубках, мы можем и не знать причин, но учитывать это необходимо.
Хотя в целом ситуация меняется. Если смотреть статистику наводнений по России, то за первое десятилетие XXI века произошло в 1,5 раза больше наводнений, чем за последнее десятилетие XX века.
И на Волге мало
Через пять лет практически все в России будут пить качественную воду - 99 процентов населения. Это одна из целей нацпроекта "Экология". Что мешало раньше этого добиться? Проблема в финансах?
Николай Николаев: Основная проблема в том, что мы не относимся к воде как к нефти или лесу - ресурсу, который действительно ценен. Мы относимся к воде как к некой данности, но это неправильно.
Огромное количество территорий испытывает дефицит в качественной воде. И наличие множества рек и водоемов, которые есть в России, не приводят к исправлению этой ситуации. Например, есть небольшой поселок Аргун в Иркутской области, там было озеро, а потом за три года оно исчезло. Просто ушло под землю. В конце концов, оно засохло окончательно. И это рядом с Байкалом. В результате поселок пьет из маленького родничка, куда стекается вся деревня с бочками, чтобы наполнить их водой.
Да и рядом с Волгой не все благополучно.
Николай Николаев: Да, есть большие проблемы с чистой питьевой водой и рядом с Волгой. Многие из них связаны с деградацией системы водоснабжения. Проблема, прежде всего, в экономической модели.
Мы собрали информацию со всех регионов, сколько средств нужно для того, чтобы решить проблемы с доступом к воде. Собрали заявки на 2,5 триллиона рублей. При этом в год поступления от водопользования составляют примерно 20 миллиардов рублей. То есть в любом случае нам всегда не будет хватать денег на решение этих проблем. Но дело не только в них.
Проблема и в том, что водой распоряжается не одно и не два ведомства, а пятнадцать. И тут классический случай, когда "у семи нянек дитя без глазу". Нужно определить единственный координирующий орган, который будет отвечать за воду.
А Росводресурсы?
Николай Николаев: Росводресурсы не является координирующим органом, у него нет таких полномочий. Мы можем менять трубы, приводить инфраструктуру в порядок, можем много что делать, но если мы не будем относиться к воде как к ресурсу и не будем прослеживать ее путь от источника до потребителя, не будем видеть ситуацию в комплексе, так и будут все время проблемы.
Абсолютно беспрецедентные средства будут направлены на реализацию проекта "Чистая вода", но без изменения модели это будут только среднесрочные решения, и то не везде. В нацпроекте есть Волга, Байкал, а люди спрашивают: где Енисей, Амур, Лена?
Так что надо изменить в первую очередь?
Николай Николаев: Например, надо стимулировать внедрение новых технологий на производствах. Есть отрасли, в которых потери воды составляют 20-30 процентов.
Информация о состоянии воды должна публиковаться, она должны быть частью экологической информации, которую в инициативном порядке доводят до граждан.
Стреляли...
Какие изменения в законодательстве планируются по охоте? Как-то неактивно обновляются законы. А ситуация меняется.
Николай Николаев: Когда речь идет об охоте, независимо от вопроса, сразу обостряется дискуссия со стороны разных сообществ - зоозащитников, охотников, противников оружия и его сторонников.
Именно поэтому накопилось множество законодательных проблем в охотничьей сфере. За последние 6-7 лет никакие системные законы не принимались, лишь точечные нормы. В результате действует закон, который отстал от жизни и не отвечает на многие вопросы, накопившиеся в обществе.
Много дискуссий вызывает вольерная охота. Хотя она существует, это факт. При отсутствии ее законодательного регулирования мы достигаем прямо обратного эффекта, когда можно все.
Сегодня объемы браконьерской охоты в разы превышают объемы законной. По официальным данным Росприроднадзора - на 20 процентов. Но это только та часть, которую удалось обнаружить. А по оценкам экспертов, на одно официально добытое копытное приходится четыре неофициальных.
Браконьерская охота приводит к тому, что зверья становится все меньше. Как восстанавливать будем?
Николай Николаев: Практика показывает, что основным источником пополнения животного мира - диких животных в лесах - являются именно те охотхозяйства, которые содержат вольеры - огороженные от чужого присутствия леса, где охотники разводят дичь.
Они ее кормят, заготавливают для нее еду на зиму. И добывают они на самом деле в сотни раз меньше зверей, чем выпускают на волю. Человек, который выращивает животных, никогда не будет злоупотреблять охотой. Они делают очень полезное для страны дело, их надо поддерживать.
И закон о вольерной охоте как раз об этом. Он проясняет право собственности на животных - мы прописали в документе, что в этих вольерах могут содержаться только те звери, которые являются собственностью их владельца. Опыт других стран показывает, что как раз поддержка охотхозяйств и таких видов деятельности, как дичеразведение и охотничий туризм, приводит к тому, что зверья становится в разы больше.
Эту сферу надо развивать. К нам иностранных охотников в год приезжает 300-400 человек, а в соседней Беларуси более четырех тысяч. Это те люди, которые привозят деньги, на которые можно охранять и приумножать животный мир, использовать для охраны лесов.
Осенью можно ждать новых законов по охоте?
Николай Николаев: Есть несколько законопроектов, которые проходят согласование и ждут первого чтения. Мы будем их рассматривать осенью.
Также сейчас минприроды разработало поправки в закон "Об охоте", которые введут экзамен на знание требований охотминимума. В охотничьей сфере должны быть люди, которые подходят к охоте не просто как к возможности взять ружье и пострелять.
И введение обязательного экзамена на сдачу охотминимума является фильтром для того, чтобы ружье попадало в руки тем людям, которые хотят охотиться. Охотбилет не должен быть просто ваучером на получение оружия неизвестно для чего. К чему это приводит, мы знаем - есть целый ряд трагедий, когда охотничье ружье использовалось не по назначению. И введение охотминимума было как раз инициативой охотничьего сообщества. Тех, кто ратует за то, чтобы люди были подготовлены: знали правила охоты, какие животные из Красной книги и т.д.
Из сдачи охотминимума не нужно делать бизнес, это ни в коем случае не должен быть экономический барьер. Но навести порядок, чтобы не было случайных людей в этой сфере, необходимо.
Из жизни мамонтов
Какие изменения готовит ваш комитет в закон о недрах, чтобы регулировать сбор ископаемой мамонтовой кости?
Николай Николаев: Практически всю кость, которую добывают в России, вывозят незаконным путем.
Сейчас добыча и сбор палеонтологической фауны возможны только в целях коллекционирования. Но мы прекрасно понимаем, что это бизнес, который не имеет отношения к коллекционированию, а связан с громадными объемами добычи мамонтовой кости.
Есть места, где на протяжении ста лет ежегодно добывают один и тот же объем кости. Это уже не поиск артефактов, а промышленные масштабы. И это требует соответствующего регулирования. Мамонтовая кость дает большие возможности для создания как сувенирной продукции, так и произведений искусства. Вырезанный бивень мамонта в Китае может стоить больше миллиона долларов, а наши ребята, которые его нашли, получают копейки. Ситуацию пора менять, законопроект разработан, и уже в сентябре он будет внесен в Госдуму.
Байкал научит туристов
На какой стадии находится разработка законопроекта о сохранении Байкала?
Николай Николаев: Мы заказывали научно-исследовательскую разработку по проблемам Байкала Иркутскому государственному университету.
Часть мер, которые были разработаны, уже приняли. Например, будет определена и зарегистрирована граница центральной экологической зоны Байкала. А любые изменения любых охранных границ озера теперь возможны только после общественных обсуждений.
До этого никто не знал о каких-то грядущих изменениях, и в результате 5-6 лет назад вдруг увеличили водоохранную зону, и люди проснулись, а у них водоохранная зона оказалась 40 километров.
А в прошлом году ее вдруг сократили до 200 метров, аккуратно вырезав отдельные турбазы из водоохраной зоны.
Теперь все изменения возможны только после публичных слушаний.
Это порождает большой блок вопросов, связанных с землей.
Николай Николаев: При сохранении требований к экологической безопасности и к природоохранной сфере людям дали возможность покупать и продавать участки, чтобы это была их собственность, был оборот земель.
Сейчас есть масса вопросов, связанных и с тем, что невозможно организовать цивилизованный турпоток.
Николай Николаев: Отсутствие норм в законодательстве приводит к тому, что у нас абсолютно дикий турпоток к берегам Байкала, который никак не регулируется.
Вернее, все до того зарегулировано, что все практически нарушают существующие нормы. Поймать каждого за руку в принципе невозможно.
Регион не может развиваться . Нельзя построить хорошую гостиницу на берегу. Это приводит не к тому, что народ не приезжает, а к тому, что люди разбредаются по берегу, оставляя после себя кучи мусора. Появляются незаконные маленькие гостиницы, которые наносят серьезный ущерб экологии.
Излишние запреты приводят только к худшим последствиям. И блок норм, которые мы подготовили, связан с тем, чтобы дать возможность, в конце концов, привести в цивилизованный вид туризм и жизнь людей, не снимая требований к экологической безопасности и охране озера. Законопроект внесем в Госдуму в осеннюю сессию.
Отдельная тема - Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат (БЦБК).
Николай Николаев: Невозможно забыть, что на берегу Байкала есть такая бомба замедленного действия, как отходы БЦБК.
Семь миллионов тонн токсичных отходов, которые могут в любой момент бабахнуть в Байкал, и тогда мы забудем и о туристах, и о спирогире, нам будет просто не до этого. Это абсолютный приоритет. Очень долго выделялись деньги, но они абсолютно не использовались по назначению. Некоторое время назад регион взял обязательства на себя, но ничего не было сделано. Деньги возвращаются в бюджет, работа стоит на месте.
Кроме того, непонятна конечная цель этой рекультивации. Когда появится проект того, что там будет - лес или город-сад - тогда работа пойдет быстрее. Знаю, что такие планы формируются. Осенью начнутся реальные работы, а не те виртуальные, которые проводились на протяжении многих лет.
Хотим все знать!
Правительство внесло в Госдуму законопроект, который гарантирует доступ граждан к экологической информации. Зачем это нужно, Николай Петрович?
Николай Николаев: Экологическая информация - это то, что мы с вами должны знать, чтобы обезопасить себя. Чтобы принять решение: хотим мы жить в этом городе или нет, все ли здесь в порядке с окружающей средой.
Это наше право, которое закреплено Конституцией. Человек имеет право на чистую окружающую среду и на информацию о ней. Он имеет право требовать компенсацию за нарушение своих прав. Мое глубочайшее убеждение, что без этой информации мы не наведем порядок в сфере природопользования. Потому что невозможно эффективно управлять природными ресурсами, не зная, сколько их на самом деле.
То есть с принятием закона проблема будет решена?
Николай Николаев: В нем нет определения, что такое экологическая информация, было предложено ограничиться информацией о состоянии окружающей среды.
Но это большая разница, чисто юридически - это информация об окружающей среде, о результатах долгосрочного наблюдения, мониторинга.
В Кодексе РФ об административных правонарушениях есть определение экологической информации. Это значительно шире - сведения о природных ресурсах, оперативная информация о состоянии воды и воздуха, данные о мерах, которые предпринимаются для того, чтобы исправить те или иные показатели.
То есть это более фундаментальный блок информации. Именно поэтому мы рекомендовали доработать законопроект.
Есть и другой важный фактор. Законопроект подразумевает предоставление доступа к информации. Допустим, вы хотите узнать что-то об окружающей среде, пишете запрос в органы государственной власти. Предположим, вы даже знаете, куда именно надо писать или это даже будет определено законом. Но вы прекрасно знаете, как ведется работа с обращениями граждан - ответить должны в течение 30 дней. Вы дышите воздухом, вам показалось, что странно пахнет, пишете запрос. А ответ приходит через 30 дней. Правда, может быть уже поздно. Такие вопросы надо решать оперативно. Более того, важно не только предоставлять доступ к информации, но и распространять ее, доводить до граждан.
Почему, на ваш взгляд, это так важно?
Николай Николаев: Потому что если надо будет не только предоставлять доступ к информации, но и распространять ее, доводить до граждан, то необходимо обязать делать это региональные, федеральные или местные власти. И они вынуждены будут сообщать, что эту воду нельзя пить, а этим воздухом нельзя дышать. Тогда логично требовать, чтобы вместе с этой информацией чиновники рассказывали, что делают или собираются делать для того, чтобы исправить ситуацию. Конечно, для чиновничьего аппарата это серьезная проблема. Нам предстоит еще очень большая работа над законопроектом.