Его первый за восемь лет сингл - ранее неизданная композиция Murder Most Foul - незаметно и даже скромно появился на стриминговых сервисах, привлекая внимание разве что обложкой с портретом Джона Кеннеди. Убийству которого формально посвящён. Хотя даже с учётом неутихающих споров вокруг тех самых выстрелов в Далласе и неугасающего интереса к обстоятельствам техасской трагедии (без малого шестидесятилетней давности) всё - традиционно для нью-йоркского барда - далеко не так банально.
"Гнуснейшее из убийств" - известная шекспировская (если точнее - гамлетовская) строка, неслучайно использованная величайшим белым блюзменом в качестве заголовка. Он ищет - и вполне убедительно находит - в гибели 35-го президента США драму надчеловеческого масштаба, необратимо изменившую - разумеется, не в лучшую сторону - как минимум звёздно-полосатое мироустройство. А главное - приглашает слушателя к продолжительной дискуссии об эпохе, человеческих нравах и, разумеется, музыке.
Формат, прямо скажем, бескомпромиссно эпичен. 17 минут текста - то гнусаво напетого, то неспешно начитанного автором на монотонном фоне тихих клавишных и гудения баса, почти без мелодии - не для любителей броских "хитов". И в то же время - парадоксально удачный вариант, чтобы вдумчиво познакомиться с литературными и сонграйтерскими фишками Роберта Циммермана: нашлось бы желание слушать, параллельно вчитываясь в сложноустроенные стихи.
Они снова касаются американской идентичности, однако масштаб высказывания тут огромен даже с оглядкой на предыдущие достижения культового исполнителя. Дилан не без грустного ехидства комментирует демократические парадигмы: эфемерную свободу, эклектичное протестантское христианство и вечный страх перед гипотетической эрой Водолея, где всё это, вероятно, не будет иметь ни малейшего значения.
Тут же оплакивает молодого красавца JFK, пытаясь понять, стало его убийство всего лишь чьим-то "политическим фокусом" или (а вдруг!) мистическим образом, наравне с "плёнкой Запрудера" и вырвиглазно-розовым костюмом леди Джеки, возвестило о наступлении беспощадной сатанинской эпохи, в которой искренние, одухотворённые творческие порывы были обречены уступить место пошлым иллюзиям благополучия вперемешку с вульгарными постмодернистскими клише.
И, наконец, оглядывается на собственную жизнь, постепенно уходя от меланхоличной ностальгии по Вудстоку - или, например, радости, некогда вызванной пришествием The Beatles - к этакому потоку сознания, выстроенному вокруг классической поэзии (включая того же Шекспира), поп-культурных героев (как покойных, так и поныне здравствующих), символов славы, позорных страниц истории, призрачных воспоминаний и целой россыпи важных песен. Здесь звучат имена Ната Кинга Коула и Бастера Китона, In God We Trust и Another One Bites the Dust бурлят и смешиваются в едком коктейле, навевают тоску названия шлягеров о любви и баллад о смерти...
Всего не перечислишь - да и к чему перечисления, если Дилан в очередной раз подтвердил статус умнейшего, остроумнейшего и попросту самого талантливого энциклопедиста-летописца настоящей Америки? Не ограниченной интересом к "твитам" Дональда Трампа, леволиберальной риторикой Хиллари Клинтон или травлей Харви Вайнштейна. Гигантской, беспокойной, бесконечно прекрасной страны, приговорённой страдать - и заставлять страдать остальных.