Теннант и Хайнс играют супружескую чету, Саймона и Эмили, у которых двое детей - подросток Бен и младшеклассница Рози. Рози рождается с редкой и малоизученной генетической аномалией, которая, как предупреждают врачи, значительно скажется на ее развитии. И родители то и дело замирают над маленьким существом в нерешительности, пытаясь прочесть в каждом ее взгляде, в каждом движении что-то из того, что им готовит будущее. Между тем, оно стремительно втекает в настоящее, по настоящему никем не ценимое и как бы не замечаемое.
А вокруг продолжает кипеть жизнь - Бен растет, у него появляются собственные потребности. А вот вопросы - они зачастую возникают у посторонних, как и непрошеные комментарии и восклицания. С родственниками ситуация вроде попроще, но только на первый взгляд. В их решимости придать общей ситуации "нормальность" этого-то искомого слагаемого как раз ожидаемо и не видно. Зато налицо заполошность и судорожное желание проигнорировать очевидное. И для Саймона с Эмили наигранная веселость и оптимизм, которая дается старшему поколению совсем не легко, становится еще одним укором.
Благодаря многочисленным флэшбэкам и возвращению в ту реальность, когда Рози уже выросла и ходит в коррекционную школу, режиссер Саймон Хинд и сценаристы Шон Пай и Сара Кроуфорд очень кропотливо, без навешивания ярлыков рассказывают о том, что происходит во внутренней динамике семьи, внешним выражением которой становятся, на первый взгляд, не особо примечательные изменения в расстановке сил.
Саймон все больше чувствует себя неумехой и некомпетентным родителем, постепенно дистанцируется, чем вызывает возмущение жены. Он мягко, незаметно для себя и остальных уходит в депрессию, становясь завсегдатаем близлежащего паба, раз за разом пытаясь выговориться, но каждый раз останавливая себя. Если и он не подает виду, что отчаялся, то его друзья уже не могут смотреть на него без откровенной жалости, а то и скуки. Попутно Саймон пытается получить поддержку у собственного отца, одновременно бередя старую рану - не сложившиеся в детстве отношения с ним. Отец же, может быть, и рад бы помочь, только он - человек другого поколения, пока он добывал пропитание, Саймона с сестрой воспитывала мать, которая просто ни с чем подобным не сталкивалась. И вообще - зачем бередить старое, сын вымахал в здоровенного мужика, пусть лучше о заработке подумает!
Эмили спасает научный склад мышления и понимание, что кроме нее никто не сможет приспособить "новую реальность" к жизни других и наоборот. Со временем появляется время на реализацию в одночасье заброшенных профессиональных амбиций, и как только эмоционально и физически становится немного легче, высвобождается место для реализации других потребностей, связанных не с выживанием, а комфортом - физическим и душевным. И многое в окружающей реальности начинает удивлять, раздражать и возмущать.
А помимо этого всего существует и такой интереснейший компонент этих отношений, как внешний социум, к которому относятся соседи, учителя, знакомые, работники различных служб, а иногда и случайные знакомые. Которые то удивленно поднимают брови, то пристают с абсолютно неуместными мотивационными речами, то рождают тошнотворно фальшивые панегирики, то участливо всматриваются в усталые лица опекунов, стараясь в них разглядеть что-то, что станет подтверждением их собственных подозрений. Но главное - они делают все этого не для Саймона с Эмили, как они пытаются это представить, а для себя самих. Это они таким образом пытаются образом справиться с собственной неловкостью, перекодировать ее в какой-либо из допустимых стилей поведения, сжиться с этим исключением из правил. И как бы требуют оценить их усилия - скорбным опусканием глаз, участливым поддакиванием или радостной улыбкой.
И ведь речь идет хоть о неискреннем, но внешне довольно дружелюбном и сдержанном окружении. Помимо взаимных счетов друг перед другом и неизбывным чувством вины перед Рози и Беном одновременно, процесс самобичевания и угрызений совести запускается каждый раз по-новому: никто в случившемся, очевидно, не виноват, тяжесть ситуации разделяют супруги, но в происходящее вокруг них, с их участием - вольно или невольно - вовлекаются другие. И вот уже измотанным родителям перед всеми неудобно, включая ближний круг. За конкретные бытовые проявления того самого таинственного и неизвестного, в котором никто не виноват. Снова и снова.
Можно, конечно, в духе великих классиков русской литературы говорить о том, что в мире недостаточно любви, сострадания и других добродетелей. Однако вряд ли дело в этом. Просто любая особенность - это всегда столкновение с незнакомым и непонятным. С тем, в отношении чего не наработаны шаблоны, против чего не создана мощная броня, не нарисована собственная "цивильная" маска. И не нужно это пытаться нормализировать. Это нужно просто принять и, насколько позволяют собственные внутренние ресурсы, понять.
А Рози, та, которую окружающие пытаются представить "страдающей" от заболевания, весела, полна энергии, чутка к эмоциональному окружающему окружающих и является настоящим барометром, который безошибочно угадывает уровень давления и напряженности. И разряжает его, как может. Другие ведь не могут никак. И когда от нее меньше всего чего-либо ожидают, она удивляет настоящим прорывом. Ведь для Рози лично, человека по-настоящему без условностей, это не что-то сверхъестественное, так как это мерило, опять же, чисто ценностная характеристика. Так может, иногда нужно быть чуть проще и хотя бы утруждаться анализом того, из чего исходят отдельные ожидания и собственное поведение? Это тесное переплетение взаимоиключающих установок показывает, что даже самый открытый компетентностный подход не чужд предустановленным ограничениям.
Помимо удивительной естественности и вместе с тем сложных вопросов, которые ставит сериал, подкупает то, что в нем нет нравоучительности. В нем показано непростое сосуществование разных людей, нацепивших на себя неудобоносимое бремя по неотменяемым внешним обстоятельствам и уцепившиеся за него за неимением лучшего. И это по-своему относится ко всем, за счастливым исключением Рози. Родители, без сомнения, совершают каждодневный гражданский подвиг. Только не всегда надо об этом напоминать.
Да, кстати. Майли Лок, талантливейшая исполнительница главной без преувеличения роли - не имеет каких-либо нарушений. Возможно, это возмутит защитников всех форм "равенства и многообразия", которые ратуют за то, чтобы образы на экране всегда без исключения исполнялись теми, кто принадлежит к изображаемому меньшинству. Только вот как бы такое могло отразиться на таком исполнителе главной роли и его душевном состоянии? Вот и мы о чем. Иногда нужно быть проще, памятуя о всем том сложном, из чего соткана эта простота.