Как и первое музыкальное событие Платоновфеста-2019, вечер к столетию Мечислава Вайнберга, этот концерт был отчасти просветительским. Фестиваль стремится раскрывать для публики искусство, современное Андрею Платонову и остающееся актуальным в наши дни. Без музыки Прокофьева, естественно, не обходится.
Его симфония-концерт для виолончели с оркестром ми минор - один из самых впечатляющих и часто исполняемых концертов ХХ века. Тот самый, где ернически (будто музыканты не попадают в ноты) обыграна тема из песни "А кто его знает, чего он моргает". Автор популярной мелодии участвовал в травле Прокофьева, и тот "отомстил". Изначально произведение было неудобным для солиста, но Мстислав Ростропович адаптировал его, упростив партию виолончели.
- Оригинальная версия на слух не особенно мудреная, а технически - очень сложна. Теперь все наоборот, - рассказал Альбан Герхардт. - Сам Ростропович (чье величие я нисколько не хотел бы умалять!) много раз прекрасно исполнял этот концерт, но, как мне кажется, с каждым разом все сильнее его "украшал", чтобы произвести эффект на публику. Например, там, где по партитуре надо играть в одном темпе, он замедлялся. И вот все помнят не первое исполнение Ростроповича, которое было ближе к тексту, а поздние вариации. Как говорил Густав Малер, традиция - это последнее плохое исполнение. На репетиции в Воронеже мы договорились четко следовать нотам.
Гость тепло отозвался о местном симфоническом оркестре, отметив, что репетиции в России и Германии складываются похожим образом: первая проба неудачная, вторая получше, а на концерте все замечательно.
- Англосаксонские оркестры, напротив, всегда играют стабильно. Но то, как делают немцы и русские, мне нравится больше. Потому что у нас есть динамика и нет предела для совершенствования, - добавил Герхардт.
Музыкант играет на виолончели работы Маттео Гофриллера 1710 года, купленной по случаю в ужасном состоянии. Ценности для коллекционеров она не представляет, чему хозяин даже рад, - зато звучит отлично. Секрет своего вибрато солист открыл в детстве.
- Мама моя, актриса, всегда красиво пела, у нее с малых лет было хорошее вибрато. И я страшно расстроился, поняв, что у меня-то голоса нет. Когда мне было восемь, родители пригласили студентку давать мне уроки игры на виолончели. На втором же занятии я узнал, как сделать на инструменте красивое вибрато. И получилось! Я бегал по дому и кричал от радости, как будто бы нашел свой голос, - вспоминает Герхардт. - Но когда я нервничаю, вибрирую слишком сильно. Однажды довелось играть перед Ростроповичем, и тот заметил: "Мальчик из Германии вибрировал каждую ноту". На что мой учитель Борис Пергаментщиков сказал: "Ой, наверное, это Альбан".
Выступление Герхардта в Воронеже оставило сильное впечатление, хотя и было чуждо всякой экзальтации и позы, на которую часто "покупаются" неискушенные меломаны. По словам Альбана, это школа Пергаментщикова:
- Он вывел меня в будущее, так как мое представление об игре на инструменте было устаревшим. Раньше играли интровертно, как бы для себя, а Пергаментщиков - не будучи экстравертом, как и я, - помог мне раскрыться в игре на публику. Речь не о закатывании глаз, запрокидывании головы и размашистых жестах. Речь о том, чтобы донести до слушателей суть. Пергаментщиков говорил: "Музыка и так достаточно сложна, чтобы отвлекаться на хореографию".
Во втором отделении концерта состоялась премьера Второй симфонии Шимановского. Как минимум - в Воронеже. Как пояснил дирижер филармонии Игорь Вербицкий, свидетельств об исполнении этой симфонии в России найти не удалось:
- Мы долго искали ноты, в Москве и Санкт-Петербурге их не оказалось. Пришлось взять оркестровый материал напрокат в Польше. Шимановский воспринял все импульсы, которые двигали искусство в начале ХХ века (когда одновременно творили, например, Штраус - и Шенберг с его отказом от традиционной гармонии), при этом его произведения звучат ощутимо "национальными". Описывать музыку дело неблагодарное, но я бы сказал, что у Шимановского в ней царит атмосфера сумерек: блуждающие звезды и непрекращающаяся эйфория.
Альбан Герхардт, виолончелист (ФРГ):
- Первая встреча с современной музыкой у меня произошла в детстве, когда я разучивал одно произведение Прокофьева. Звучание показалось странным, но через одну-две недели я вслушался и понял, что оно не только не странное, но даже несовременное!
Чтобы понимать сложную музыку, нужно вслушиваться в нее с ранних лет. Прокофьев и Стравинский для меня в юности были сказкой. "Жар-птица", "Весна священная"… В 22 года я в Париже услышал "Золушку" Прокофьева - в Германии она была неизвестна! Из "Ромео и Джульетты" мы знали только маленькую сюиту, а произведение-то все феноменальное. Детям надо ставить такую музыку. А им почему-то включают интеллектуального Баха, до которого они еще не доросли. Немецкие дети моего поколения в обычной школе проходили Бранденбургские концерты и учили ноты. Впрочем, сейчас там вообще нет музыки как предмета. Это обкрадывает людей. К счастью, ситуация немного меняется.
С другой стороны, композиторы в Германии еще недавно писали вещи, которые шли совершенно мимо широкой публики (узкие специалисты, которым такая музыка интересна, съезжаются на фестиваль в Дармштадте). Они сочиняют, не оглядываясь ни на кого, потому что в любом случае получают от государства деньги. Возможно, играет роль и послевоенный комплекс "немецкой вины" - ощущение того, что мы как нация, которая совершила такие чудовищные ошибки, не должны творить что-то красивое. В Англии и США ведь композиторы, наоборот, стремятся понравиться массам. Возможно, из-за глобализации и того, что после Второй мировой уже прошло много времени, в Германии тоже начали писать музыку, которая приятна уху уже при первом прослушивании. Недавно я сыграл премьеры сочинений корейского и австралийского композитора. Это музыка не популистская, но очень "человечная", и публике она понравилась.
Игорь Вербицкий, дирижер (Воронеж):
- Мы стараемся, чтобы филармоническая публика развивалась вместе с нашим оркестром. Ставим в репертуар не только популярные классические произведения, но и редкие, незаслуженно забытые шедевры. Но это в столицах у слушателя может быть в день четыре академических концерта на выбор. В Воронеже нет такой роскоши.
На абонементных концертах публика примерно одна и та же многие годы. Она прошла огонь, воду и медные трубы - слышала все, кроме ультраавангарда. Фестивали же и предназначены прежде всего для подготовленных людей, которые не испытают культурного шока на встрече с непознанным. Мы думаем над тем, чтобы устраивать в Воронеже лекции для взрослых. В Германии есть сообщества, где люди разбираются, как слушать классическую музыку.
Ко всему надо идти постепенно. Вы же не поведете ребенка сразу смотреть на импрессионистов? Сначала покажете реалистическую живопись, чтобы глаз натренировался. В музыке для этого подходят Моцарт, Бетховен… Что до современных произведений, то сам я их открыл "насильственным" методом. В консерватории мы обязаны были изучать музыку народов СССР. Очень интересно получалось: поначалу в штыки воспринимаешь текст, а потом входишь во вкус. Некоторые произведения надо слушать несколько раз, иначе не усвоить. Дело в том, что на рубеже XIX-ХХ веков произошел перелом: музыканты стали независимыми от аристократов, научились продавать свои произведения, техника выросла, и на человека обрушилось очень много всего сразу…