А накануне выхода фильма в прокат, на вопросы обозревателя "РГ" ответили режиссер Андрей Кравчук и продюсер Анатолий Максимов.
Андрей Кравчук: "Война и мир декабристов"
У вас очень мощные спецэффекты в картине. Трудно не заиграться в них, когда делаешь серьезное кино?
Андрей Кравчук: Нет. Просто все-таки хотелось показать все, как есть - чтобы не было ощущения условности. Потому что, когда мы стали все изучать подробно, то я вдруг с ужасом узнал, что пушки на Сенатской площади стояли на углу Адмиралтейского бульвара, метрах в 50 от людей, и расстреливали картечью в упор. И даже в воспоминаниях Бестужев рассказывал, что рядом с ним в клочья разнесло картечью молодого барабанщика. Но мы это не показывали - старались щадить зрителя
Но у вас в фильме тоже крови немало.
Андрей Кравчук: Конечно, она есть. Если по официальным данным погибло около полутора тысяч человек. Большая часть их них была расстреляна в упор и утонула в ледяной воде.
У вас был большой подготовительный период?
Андрей Кравчук: Да, примерно года два.
Какие книжки, исторические свидетельства эпохи оказали на вас наибольшее влияние?
Андрей Кравчук: Меня поразила книга Якова Гордина "Мятеж реформаторов". Любопытно было читать "Русскую правду" Пестеля. Она тяжелым языком написана, но это - неожиданный документ. Мемуары Николая I, то, что написал Трубецкой про допросы декабристов, его же "Манифест к русскому народу". И очень хорошую точку зрения на все это дал Лев Толстой. У него есть незаконченный роман о декабристах, он начал его писать, потом бросил, и написал "Войну и мир".
У вас в фильме есть моменты, которые мне напомнили "Войну и мир". Может быть, Лев Толстой так повлиял?
Андрей Кравчук: Толстой - один из моих любимых писателей. Он не мог не влиять. Естественно, я перечитывал в процессе работы над фильмом "Войну и мир". Все равно очень важно выстраивать отношения между людьми, а они имеют какие-то свои нюансы.
Премьера фильма "Союз спасения"Андрей, я смотрю практически все, что вы снимаете. Но что касается "Адмирала" и "Викинга", там все-таки кинополотна задумывались, как сериалы. А "Союз Спасения"?
Андрей Кравчук: "Викинг" мы снимали как фильм, не думали про сериал. Просто материала оказалось много. И, возможно, степень натурализма, того, который нам был необходим, непроста для восприятия. Поэтому мы сильно ужимались. Четыре часа была первая сборка материала - смотреть было невозможно.
А в "Союзе Спасения" сколько получилось материала?
Андрей Кравчук: Точно так же: первая сборка - около четырех часов. Но здесь сокращать было легче, и в этом случае только - кино. Сериала не будет.
Подбор актеров в фильме - это ваш "список желаний"? Или были все-таки те, кто отказался сниматься?
Андрей Кравчук: Нет, отказов не было. А был долгий-предолгий выбор. Серьезные пробы.
Был кто-то, кого вы поменяли в процессе работы? Допустим, вы видели артиста в роли Пестеля, а потом он сыграл Муравьева?
Андрей Кравчук: Нет, такого не было. Мы целенаправленно искали на роль каждого героя артиста, который бы наиболее ему соответствовал.
У вас в фильме коптерные съемки очень эффектные. Как так делается: снимается сверху вид, и … совершенно другая эпоха?
Андрей Кравчук: Не буду раскрывать все секреты. У нас много компьютерной графики. Сейчас же Петербург выглядит иначе. Правда, мы построили "украинскую" деревню в Белгородской области. Она была, как живая, и мы ее оставили там - подарили эту декорацию местным жителям.
А как вы в Питере снимали?
Андрей Кравчук: Тяжело. Морозы были чудовищные. На самой Сенатской площади мы не снимали - она сейчас выглядит по-другому, чем у нас в кино. Здание Сената и Синода сейчас не соединены аркой и так далее. Сенатскую площадь мы снимали в павильонах. Специально строился и Исаакиевский собор. Дворцовую площадь и на Мойке - снимали в реальности. А также - в Гатчине, в Екатерининском дворце, в Екатерининском парке.
По иронии судьбы, как раз в день, когда в Москве СМИ показали первые материалы по "Союзу спасения" представителям СМИ, в Лондоне представили ваш следующий фильм, который будет называться "Рюрик". То есть, вас не отпускает история, не отпускает эта эпоха. Можно ли сказать - какие времена вас, как творческого человека, притягивают больше - декабристов или Древней Руси.
Андрей Кравчук: Времена декабристов были любопытны, сложны. Но Древняя Русь… В ней есть какая-то магия. Вот это существование язычества, более открытых страстей и прочее - Наверное, это какие-то вещи, которые не удалось оставить в фильме "Викинг", они все равно внутри живут, и хочется их тоже дореализовать. Возможно, это попытка что-то доделать, что хотелось в "Викинге", но там мы были сосредоточены на одном человеке. В будущем фильме в этом отношении больше возможностей. А еще хочется и современную историю сделать. Сейчас есть много разных замыслов.
Анатолий Максимов: "Открытие проекта для меня - реконструкторы"
Каков бюджет картины?
Анатолий Максимов: Если говорить о бюджете, сложность состоит в том, что объем средств упирается в поддержку Фонда кино. Поддержка Фонда на этой картине - 40 процентов. Безусловно, это много. Но если сравнивать с поддержкой даже меньших фильмов, чем этот, это не так много.
Вам два раза Фонд помогал. Два года вы просили деньги.
Анатолий Максимов: Проблема в том, что можно попросить на много маленьких фильмов, а можно много раз на один большой, что гораздо рискованнее. Потому что, чем дольше вы производите фильм, тем дороже стоят деньги, по понятной причине. А если, не имея бюджета, "выходить в открытое море", можно там тихо "затонуть". Поэтому уязвимость этой позиции сейчас для кино в том, что, с одной стороны, бюджет нужен для того, чтобы быть конкурентоспособным. А, с другой стороны, радикально повышаются риски. И есть еще момент производства, потому что любое решение в геометрической прогрессии выводит вас туда, где вы не ожидали быть. Грубо говоря, уникальность крупных высокобюджетных и сложнопостановочных фильмов для нашего кино состоит в том, что индустрия не очень к ним готова. Зрители - готовы. А индустрия не рискует делать такие проекты по уже названным причинам.
Почему американское кино так охотно делает крупнобюджетные фильмы? Потому что, независимо от результатов в прокате, они застрахованы вторичным рынком. Они точно "отобьются". А у нас большие фильмы - это такие "фрики", которые временами, как печальные слоны выходят из леса, не видят никого такого же рядом, и грустно уходят обратно.
Тогда почему их так необходимо снимать в России?
Анатолий Максимов: Мне кажется, что это нужно делать, но это я себя убеждаю. На самом деле все против этого. Индустрия не готова, с точки зрения профессии, потому что она требует колоссальной мобилизации ресурса и опыта работы с такого рода проектами. Проблема этого фильма, например, в том. что мы снимали в городе, которого нет. Но мы это снимали в городе, его надо видеть, представлять, точно нарисовать и потом сделать. И, если это будет условностью, то все пропадет. У нас такой же риск был по графике с "Высоцким…".
Но ваш "Высоцкий…" в прокате нормально прошел, да и "Викинг" продемонстрировал прекрасные сборы.
Анатолий Максимов: Да, оба фильма собрали. Но все равно это каждый раз страшно, потому что ставка - на один фильм. На протяжении многих лет наша компания производит только один фильм! Все бюджеты, все, что мы находим, привлекаются только на один фильм! И "Союз Спасения" делали пять лет, даже больше. При этом - финансирование начинается сразу же.
И все это сначала пишется, потом практически на каждую сцену готовится изображение - визуальные концепты. Ну, как "Аватар", примерно, - такая же технология. Раскадровки на каждую сцену, после них - аниматики на все сцены, в том числе и связанные с массовыми бунтами. То есть, в процессе подготовки я весь фильм, как мультик могу смотреть. После аниматики создается уже тематический план, сцена, направление движения…
Зачем вы так подробно работаете?
Анатолий Максимов: Иначе никогда не сойдется.
Не все так делают.
Анатолий Максимов: Нет! Все так делают! Если говорить про уровень графики, ее - лавина. Возьмите, к примеру, "Звездные войны", весь фильм - на графике.
Вы все режиссерские желания исполняли? Например, Кравчук говорил: "Я хочу коптер и подводные съемки". Или это вы ему говорили: примени такой-то способ съемки?
Анатолий Максимов: Мы вместе вырабатывали все решения. Не в смысле "я хочу", а, исходя из первоначального порыва. Дальше мы говорили: да, мы это можем, но тогда придется пожертвовать вот этим. Нет таких ощущений, что, мол, иди и думай. Я все-таки каждый день нахожусь на съемках.
Костюмы в фильме просто великолепны…
Анатолий Максимов: Костюмы очень сложные, потому что мы больше полутысячи их сделали. Они - действительно хорошие. Потому что первое, на чем "палится" обычно историческое кино, это на костюме. Хоть что-то не так - сразу начинается "детский утренник".
А вы не будете делать выставку костюмов, как сейчас принято?
Анатолий Максимов: Мы ее будем делать немножко в другой форме, приблизив непосредственно к аудитории кинотеатров. Потому что не все, кто ходят в кино, посещают выставки. Мы делаем инсталляции, включая сложнопостановочный реквизит, и даже реконструкторов станем привлекать, потому что в новогодние дни в некоторых кинотеатрах даже будем делать перфоманс.
Для меня главное открытие проекта - это реконструкторы. Люди, которым интересно жить. Они одной частью мозга живут в другом времени. Не от скуки это делают, для них это драйв. Им рассказать другим, как заряжают ружье в один из приемов, и другие вещи - в удовольствие. Я столько нового узнал. Мы начали работать с этими людьми, и увлеклись так, что даже на озвучание их звали. Потому что они знают как правильно крикнуть, например: "Без команды с патроном заряжай!". Они понимают, что это такое. Я наслаждаюсь, когда смотрю кусочки материала, в которых, скажем, офицер поправляет строй, а рядом идет реконструктор. И он ровняет всех профессиональным движением, потому что понимает зачем, в отличие от актера. Это дает настолько мощную текстуру, потому что потом одно цепляется за другое, и вытягивает правду жизни.
У вас массовка больше, чем у Бондарчука в "Войне и мире"?
Анатолий Максимов: Нет, конечно. Но у нас массовка большая - до 800 человек. Мы всех, кто работал над фильмом - и реконструкторов, и массовку - в конце снимали, делали фото в костюме, и дарили фотографию. И актерам! Мы каждому в конце съемок сделали альбом - каким он был в фильме. Потому что людей костюм преображает радикально. Они реально становятся другими. Такой костюм "перезаливает" человека заново. Мне один реконструктор рассказал, как он маленьким был, и они с папой приехали к дяде. И тот достал фотографию - когда служил в армии, снялся в "Войне и мире" у Бондарчука. "Мне было 11 лет, и я увидел его во французской форме", - рассказал реконструктор. Сейчас ему 50, и он эту форму, выражаясь фигурально - снять не может. Это так его "прожгло", что определило то, чем он занимается.
Константин Эрнст напомнил, как расписывались, автографы давали на дисках, где были записаны "Дозоры". Вы будете потом делать подарочные диски, флэшки с записью фильма. Может быть что-то еще?
Анатолий Максимов: Для премьеры у нас была заготовка, которую мы дарили вместе с билетами. Это - елочная игрушка в виде декабриста. Мы же перед Новым годом выходим, и это нужно для того, чтобы одомашнить немножко проект для аудитории, потому что он выглядит страшным, а на самом деле, это - часть нашего прошлого. Однако, пока мы не осознаем то, что тогда произошло, и почему, то и с настоящим не разберемся.
Вопрос - ответ
После первых просмотров возникли споры об идеологической составляющей фильма. Нам показали вовсе не таких декабристов, о которых большинство из нас знало из школьной программы. Да и в фильме "Звезда пленительного счастья" все было по-другому.
Анатолий Максимов: Главный риск, на который мы пошли - а речь идет о мейнстримовском кино для широкой аудитории - не дали возможности зрителю присоединиться ни к одной из противостоящих друг другу сил. Поскольку мы - не над схваткой, а внутри. Для нас главный мессидж в том, что речь о гражданской войне, которая длится в разных фазах уже 200 лет. Главная драматическая арка не внутри отдельно взятого героя, а внутри зрителя, который может присоединиться к такому построению фильма. Мы привыкли к тому, что враги с одной или другой стороны. А то, что враги - свои? Как к этому относиться? Вот в этом главная особенность идеологии фильма.
"Вторжение", Федор Бондарчук - с 1 января
"Холоп", Клим Шипенко - с 26 декабря
"Иван Царевич и Серый волк-4", Дарина Шмидт, Константин Феоктистов - с 26 декабря
"Кошки", Том Хупер - со 2 января
"Он и Она", Седрик Клапиш - со 2 января
"Нотр-Дам", Валери Донзелли - со 2 января
*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"