А начиналось всё, напомним, как безобидная европейская версия "Очень странных дел": маленький городок, обманчивый уют провинции, загадочный лес, жуткие тайны, секретные эксперименты и группа детей на велосипедах, оказавшихся в самом эпицентре невероятных событий. Помимо нетленки братьев Даффер с первых серий напрашивались понятные параллели с "Твин Пикс" и с кинговским "Оно". Однако очень быстро выяснилось, что всё гораздо сложнее. Собственно, слово "сложный" во всём его смысловом многообразии - ключевое при описании "Тьмы". И чем дальше в лес, тем больше дров, оказывающихся не тем, чем кажется.
Итак, в небольшом вымышленном городе Винден, окружённом густым бором, где кроется зловещая пещера, начинают пропадать подростки. Внезапно из многолетнего ступора выходит пожилой городской сумасшедший и начинает многозначительно скандировать: "Это происходит опять!" Полиция в растерянности, родители в панике, дети решительно берут расследование в свои руки. Наиболее деятелен светловолосый паренёк со страдальческим лицом Йонас. Его желтая куртка стала визуальным символом сериала, а он сам - ключевой фигурой повествования. Но обо всём по порядку.
Из тёплых объятий ностальгического триллера с массой греющих душу отсылок зрителя бесцеремонно вырывают почти моментально и забрасывают в дебри темпоральной фантастики самого безумного толка. Казалось бы, что ещё можно рассказать о путешествиях во времени, не вызывая при этом скептических усмешек опытных ценителей и не увязнув в неизбежных парадоксах?
Поначалу выводы о том, что авторы "Тьмы" Баран бо Одар и Янтье Фризе предлагают очередную версию "Назад в будущее" - только "на сложных щах" - напрашиваются сами собой: как ещё реагировать на реплики вроде "Ты не можешь ему помешать, ведь тогда он не станет твоим отцом и ты никогда не родишься!"? Но, нисколько не смущаясь заезженностью и сомнительностью такого способа исследования природы времени, создатели шоу спокойно идут дальше, водружая парадокс на парадоксе и погружая публику в пучину противоречивой генеалогии целой кучи персонажей, каждый из которых так или иначе виновен в расширяющемся хаосе.
В поисках исходной точки, когда что-то пошло не так, превратив Винден в несчастливое пространство чудовищной игры времени с болезненными для всех последствиями, герои - подростки и взрослые - начинают туры по прошлому и будущему, стремясь исправить свои и чужие ошибки. Одни увлекаются и застревают в другом времени - и в результате плодят неисправимые глупости сверх меры. Другие деятельно мечутся по эпохам, стараясь внести точечные коррективы - и делают ещё хуже. Кто-то умудряется стать собственным предком (привет, Фрай из "Футурамы"!), кто-то оказывается любовником своей тётушки (Джон Сноу, ты не один!), кто-то вообще обнаруживает, что взялся неизвестно откуда и непонятно как.
Мудрёная и многосоставная временная петля зациклилась и обрекла угодивших в неё винденцев беспомощно барахтаться в постепенном осознании своего положения, раз за разом повторяя одни и те же роковые поступки и мучительно рефлексируя на тему свободы воли и фатума. Бесконечное блуждание по этой насыщенной болью сансаре наводит одних на мысли о необходимости прорвать жестокое кольцо, а других - сохранить его в целости во что бы то ни стало, ведь за её пределами, вполне вероятно, лежит только абсолютное ничто. Что кое-кого в первом лагере после всего пережитого вполне устраивает. В рамках метафизического противостояния образуются секретные организации, чьи агенты стараются помешать друг другу - а нередко и самим себе в более ранних или поздних редакциях. Постепенное выяснение, как Йонас превратился из благородного юноши в бесчеловечного монстра и как все остальные стали тем, кем стали, - одна из самых захватывающих сторон сюжета. И одна из многих.
Однако всей этой хронологической чехардой, и так вполне достаточной для того, чтобы хорошенько заморочить голову даже самому внимательному наблюдателю, дело не ограничивается: сценаристы на излёте каждого сезона делают эффектный финт ушами, развивая вселенную и вширь, и вглубь. Сначала темпоральные радости дополняются апокалипсисом, который оказывается одной из важных событийных точек на временной ленте Мёбиуса, а затем на публику обухом обрушивается совсем уже не укладывающаяся в голове новость: здесь ещё и параллельный мир есть (и один ли?). И в этой альтернативной реальности всё примерно так же, как в нам известной, только чуть-чуть иначе (тут "Тьма" местами начинает напоминать "Двойника", хотя в замороченности превосходит даже его). С такими же активными путешественниками во времени, инцестами, ложью окружающим и самим себе и прочей дичью.
Неудивительно, что для того, чтобы в этом всём разобраться, дотошным зрителям потребовались фанатские энциклопедии (есть русскоязычная) и подробный официальный сайт от Netflix. Хотя по сути, безжалостно заполняя фабулу уймой размножающихся, как копиром, персонажей, массой отсылок и символики - от древнегреческой и библейской до научно-философской (тут вам и Шрёдингер со своим злосчастным котом, и боевое ницшеанство, и горький стоицизм), противопоставляя умопомрачительным финальным твистом классический дуализм и значимую для сериала с самого начала тройственность бытия, творческий дуэт авторов говорит о простых ценностях: любви и жертвенности.
Поэтому финал может показаться кому-то излишне сентиментальным (что совсем не значит "счастливым", разумеется) и заставить задуматься, было ли обязательным для этого простого вывода столь немыслимое хитросплетение сюжетных линий, тем более что без оставшихся серьёзных вопросов и парадоксов распутать этот клубок до конца всё равно не удалось - впрочем, к этому должен быть готов любой ступивший на зыбкую почву темпоральных фантазий.
Претензии эти, безусловно, закономерны и справедливы, но они уже никак не отменят того факта, что "Тьма" заслуженно стала культом ещё до выхода третьего сезона и таковым останется навсегда - благодаря не только своей основательной и тщательно проработанной содержательной составляющей, но и эстетской картинке, сопровождающейся потрясающим и враз запоминающимся саундтреком Бена Фроста ("Фортитьюд", "Очень тёмные времена"). Разве что кто-нибудь смотается в прошлое и попытается этому зачем-то помешать. А это уж наверняка до добра не доведёт.