Об этом и о многом другом мы поговорили с тремя шоураннерами проекта - знаменитыми немецкими кинематографистами Томом Тыквером ("Беги, Лола, беги", "Парфюмер", "Облачный атлас", "Голограмма для короля"), Хендриком Хандлёгтеном ("Гуд бай, Ленин!", "Окно в лето") и Ахимом фон Боррисом ("Гуд бай, Ленин!", "4 дня в мае").
И сюжет, и герои книги "Мокрая рыба", на которой базируются первые два сезона, существенно отличаются от показанного в сериале. В частности, в нём гораздо больше политики. Почему?
Хендрик Хандлёгте: Тут вот в чём дело. Сначала мы решили снять что-нибудь о Веймарской республике, а уже потом нашли книги Фолькера Кутчера. Мы не знали, о чём именно хотим рассказать, мы просто были под впечатлением от эпохи. А о ней вообще почти ничего толком снято и не было. Ну, не считая нескольких фильмов. Например, было "Кабаре". Или "Берлин, Александрплатц" Райнера Вернера Фасбиндера, который, уж простите, сейчас просто невозможно смотреть. Нет, ну правда. "Кабаре" ещё можно - но только потому что там Лайза Минелли. (Смеётся.)
Так вот, нам нужна была какая-то подходящая история, размещённая в этом отрезке времени. Без истории невозможно начать писать сценарий. И тут нам попался роман Фолькера Кутчера. Так определился жанр, в котором мы хотим работать, - детектив. Это то, что мы у него взяли, - детективную линию. Но это только одна из линий. Ведь мы хотели рассказать больше. Мы хотели дать широкую панораму города. Многого из этого в книгах нет. Кое-что есть, но где-то в сторонке.
Когда мы встретились с Фолькером Кутчером, он был очень доволен сценарием первых двух сезонов. Его книга - это пятьсот страниц, а наш сценарий - 950. Он ещё смеялся, потому что обычно трёхсотстраничная книга превращается в 90-страничный сценарий, то есть две трети сокращается. Мы, наоборот, две трети добавили. И ему понравилось.
Будет ли третий сезон настолько же далёк от второго романа цикла Фолькера Кутчера, который лёг в основу сценария?
Ахим фон Боррис: О да, конечно. У нас появилось столько персонажей, которых нужно развивать.
Что общего у времени, в котором развиваются события сериала, и современностью?
Ахим фон Боррис: Я думаю, мы живём в быстрое время перемен. Мир, несомненно, очень быстро меняется. Ну, например, разрушается территориальная общность Европы. Вот сейчас мы теряем британцев. Или возьмём проблемы в НАТО, где у партнёров возникает масса вопросов. Во многих странах правые политики набирают популярность. Так что общего с теми же двадцатыми немало, это вполне очевидно. Мне кажется, у каждого времени есть эхо в прошлом.
И вот что я ещё думаю: "Вавилон-Берлин" не был бы настолько успешным, например, в восьмидесятых или девяностых годах прошлого века. Потому что это было совсем другое время. Мы смотрели в будущее с оптимизмом, "железный занавес" упал, коммунистическая система рухнула, казалось, что нас ждёт век процветания всех стран и мира во всём мире. Говорили о "конце истории" - всё, мол, дальше ничего не будет. Но, как мы знаем, этого не произошло. Так что, по-моему, люди смотрят "Вавилон-Берлин" поэтому.
Хендрик Хандлёгте: Да, но есть и, так сказать, положительное эхо из двадцатых. Ведь двадцатые были также временем мощного научно-технического прогресса, многие вещи появились именно тогда - радио, звуковое кино, телевидение. Да, телевидение было не очень развито, но изобрели его тогда. Медицина получила огромный толчок. Так что не стоит забывать и о таком эхо. Сейчас вот у нас появился искусственный интеллект, вы можете разговаривать со своей стиральной машиной - я вот разговариваю. (Смеётся.) Тоже время технологического прогресса, тоже время, когда многое меняется - и не только в худшую сторону. Перемен много, и они очень разные - вот в чём я вижу общее в этих эпохах.
Ахим фон Боррис: Параллели между той эпохой и нынешней очевидны. Но всё-таки мы рассказываем - пытаемся, по крайней мере - историю не сегодняшнюю. Конечно, сейчас мы знаем, чем всё закончится. Это как с "Титаником" - вы же в курсе, что на горизонте маячит айсберг. Но до этого момента вам интересно погостить на судне. С "Вавилоном" то же самое. Мы стараемся вести повествование не с позиции нашего современного опыта, а так, будто мы этого всего не знаем, как наши герои. Ведь одна из самых прекрасных черт человечества заключается в том, что будущее нам неведомо.
Сцена с детьми-нацистами, стреляющими из лука, - один из тех самых моментов, когда зритель понимает, что "айсберг" приближается. В этом она напоминает сцену из фильма "Кабаре", где мальчик из гитлерюгенда поёт песню Tomorrow Belongs to Me.
Ахим фон Боррис: Да, действительно похоже, прекрасная ассоциация, спасибо. Никогда не задумывался об этом, но в самом деле. Визуально и правда много общего: солнышко светит и так далее. И ты, глядя на этих детей, понимаешь, что это - будущее.
Кадры из сериала "Вавилон-Берлин"Мы хотели показать, что национал-социализм, который вот-вот придёт, в глазах этих детей был чем-то привлекательным. Особенно если сравнивать с альтернативой в виде фундаменталистских католических организаций.
Хендрик Хандлёгте: В этом как раз одна из главных сложностей работы над "Вавилоном-Берлином": как показывать нацистов? Ведь просто показывать их марширующими в униформе - бессмысленно, всё уже сто раз показано. Все уже знают, что они плохие, что у них бессмысленные жизни и вообще они какие-то роботы. Но этим ты ничего не добьёшься.
Нужно понять, как эти замечательные и вполне нормальные мальчики и девочки, мужчины и женщины к этому пришли. Как это произошло? Вот что нам было интересно. А это не так уж просто рассказать. Поэтому мы и обратились к детям - чтобы выяснить, как так получилось, что они оказались там? У нас есть даже "нацистская" любовная линия. То есть основной смысл в том, что не нужно показывать нацистов как изначально каких-то иных. И в наше время это актуально.
Поэтому в сериале не так очевидно, кто из героев положительный, кто отрицательный?
Том Тыквер: Мы вообще старались сделать так, чтобы персонаж не был одномерным и не отличался только одной какой-то чертой характера. И когда герой участвует, например, в пяти сюжетных линиях, это уже не просто парень, который приносит кофе. Это обогащает сюжет. Мы провели своего рода эксперимент, постаравшись наделить особой личностью и её обратной стороной каждого персонажа. У условно положительных мы искали "тёмную" и наоборот.
Нужно ведь понимать, что девяносто процентов наших персонажей в конце концов станут нацистами. Но ни у кого из них на лице это заранее не написано, знаете ли. Как они к этому пришли? Ведь каждый пришёл своим путём: кто-то из страха, кто-то - из-за убеждений, у кого-то в характере обнаружилось что-то прежде скрытое, а кто-то потерял всё и стал искать таким образом смысл жизни. Много совершенно разных причин, по которым люди вступали в НСДАП.
И в то время у людей не было полного понимания, что на самом деле представлял собой нацизм.
Том Тыквер: Точно.
Ахим фон Боррис: Совершенно верно.
Тяжело заинтересовать молодёжь историей Германии в мире, где все смотрят американские и британские сериалы?
Том Тыквер: Нам было особенно приятно узнать, что наш сериал популярен среди молодых людей - по крайней мере, в Германии, насчёт других стран не знаю. Есть ещё один интересный момент: когда я учился в школе, в ФРГ период Веймарской республики в учебной программе просто игнорировался. Сразу нужно было учить про Гитлера. Программа выглядела примерно так: каменный век - римляне - Гитлер. Иди и учи это пять лет.
В принципе, понятно, почему так. Это было не таким далёким прошлым, ещё многие бывшие нацисты оставались в живых, и было особенно важно знать этот период истории. Но кое-что с тех пор, по-моему, изменилось.
Что касается Веймарской республики, то у меня куча знакомых, которые вообще ничего о ней не знают. Многие, посмотрев наш сериал, задавались вопросом: "Как я мог знать так много о том, что произошло после 1933 года, и ничего - о том, что было за пять лет до этого, о том, как всё это важно?". И теперь наш сериал смотрят в школах. Но, конечно, мы не говорим, что так всё и было на самом деле, мы даём творческую интерпретацию того времени.
Ахим фон Боррис: Но давайте признаем, что это имеет больше отношения к реальности, чем "Карточный домик" и его описание работы Белого дома. (Смеётся.)
Хендрик Хандлёгте: И в этом смысле на нас, конечно, лежит большая ответственность. Ведь источников информации о Веймарской республике не так уж много. Приходится формировать своё представление о ней на основе описанного определёнными людьми. Вот отличный пример: когда я думаю об Ирландии XVIII века, я представляю фильм "Барри Линдон" - это всё, о чём я могу думать в этой связи. И для многих людей мы становимся теми, кто формирует их представление о Веймарской республике. И это, безусловно, гигантская ответственность.
Хотя мы позволяем себе большие вольности, есть исторические факты, с которыми мы не имеем права обходиться некорректно. За этим мы следим строго. Кое в чём мы отходим от историзма - как в случае с музыкой, например. Мы, конечно, используем и музыку того времени, но сильно её модернизируем. С историческими фактами мы такого не делаем. Этого просто нельзя делать.
Кадры из сериала "Вавилон-Берлин"После просмотра первых двух эпизодов создалось впечатление, что в начале третий сезон в большей степени концентрируется на личностях главных героев, он менее размашист. Это видно даже по обилию крупных планов. Вы как-то изменили творческий подход?
Ахим фон Боррис: Третий сезон начинается с 17-й серии, проходит всего две недели после событий, показанных в конце 16-й. Так что дело, скорее, не в каком-то новом подходе. Просто сейчас нам было легче - не нужно раскрывать такого количества новых героев, заново представлять город, вовсю демонстрировать общий стиль сериала - и так далее. Люди уже кое-что знают и кое-чего ждут. Например, им интересно, как дела у Гереона, признается ли он в том, что произошло с его братом, жене. Как дела у Шарлотты, удастся ли ей сделать карьеру в полиции. Честно, чистым удовольствием было заняться персонажами плотнее. Да, вы правы, третий сезон совсем другой. Я бы не сказал, что он менее масштабный. Он более эмоциональный.
Первыми зрителями стали члены съёмочной группы, с которыми мы вместе посмотрели все 12 эпизодов. И это был просто эмоциональный взрыв, они вскакивали, кричали - и это люди, которые непосредственно работали над сериалом! Просто потрясающая реакция. Да и на премьере всё было прекрасно в этом смысле.
Они были так увлечены сюжетом или им было приятно вернуться к истории?
Хендрик Хандлёгте: Думаю, и то, и другое. Новый сезон - это всегда как встреча со старыми друзьями: "О, вот и они, давайте с ними поздороваемся!". Отчасти в этом дело. Но также в том, что мы рассказываем детективную историю, где есть саспенс.
Ведь без саспенса она никому не будет интересна. Благодаря саспенсу мы можем вплетать в неё всё остальное: любовные линии, семейные дрязги, политику и так далее. Но важно, что это криминальная драма. Так что должно быть преступление.