Март. 21 февраля попал я на репетицию МХАТа "Петр Первый". Потом оказалось, что мы были им нужны для разрешения вопроса о судьбе пьесы. В антрактах пригласили нас в дирекцию, стали разговоры разговаривать, что да как.
Мы с Моносовым успели сговориться, учитывая ситуацию, что будем делать общее предложение. Мы считали, что пьеса в таком ее виде, как она дана, несмотря на исключительную игру и красивую, в общем, постановку, собственно бесполезна, совершенно не нужна и исторически неверно представлять эпоху Петра и самого Петра как дело его воли и рук, как служение высшей идеи в виде государства, в жертву которому он приносит все.
Совершенно неправильно противопоставлять Петра, творившего прогрессивные пути развития, и борющихся с Петром бояр и народ, как сторонников старого порядка и старого уклада. Неправильно народнически изображать крестьянина, как обобранного боярами и реагирующего и протестующего только против обобрания.
В такой трактовке пьеса становилась не только социально бесполезной, но она превращалась в социально-вредную, не давая зрителю никаких верных исторических сведений, но, наоборот, держа его все время в рамках внутренней трагедии Петра, в трагедии между личностью и обществом, идеализируя и Петра, и идею монархии. В таком виде мы и выступали довольно дружно на заседании.
Наши реплики возбудили ответ со стороны Алексея Толстого и режиссера. Видно было, что режиссер ни бум-бум не понимает в том, что мы говорили. Он бил себя кулаком в грудь и доказывал, что он играет в рабочих клубах, ставит Пушкина и что вообще задача пьесы сводилась, во-первых, к тому, чтобы показать, какой дикой была эпоха Петра и тем самым заставить радоваться зрителя, что он не живет в эти страшные времена.
Во-вторых, что трагедия имеет свои законы, и если подходить так, так как мы подходим, то нельзя писать трагедий. Гандурин, предреперткома занял среднюю позицию и занялся измышлением того, как поразить и исправить пьесу. Видя такой оборот дела, я написал резолюцию, в которой мы предлагали снять пьесу с репертуара. Мы все ее подписали и отдали Главреперткому.
Таким образом, мы не дали свалить на историков постановку этой вещи, а с другой стороны своей резолюцией поставили вопрос о ее снятии. В газетах уже сейчас начали муссировать вопрос о снятии "Петра Первого".