Как графическое искусство помогло Петру I построить империю

Гравюра в Петровскую эпоху была не столько произведением искусства, сколько средством массовой информации. И это отнюдь не парадокс! При отсутствии газет и журналов (как известно, первая российская газета "Ведомости" появилась в 1703 г.) царю важно было информировать население о ходе Северной войны, и для наглядной визуальной картины он использовал гравюру. Гравюры так же информировали население о триумфальных шествиях, празднествах, фейерверках, построенных новых кораблях и других важных государственных и придворных событиях...

Гравюра на дереве была давно известна в России, она украшала издания московского Печатного двора. Гравюра на меди была освоена русскими мастерами в XVII столетии, в особенности художниками Оружейной палаты.

Одним из первых был Афанасий Трухменский, иллюстрировавший книги Симеона Полоцкого в 1670-1680-е гг. Однако изготовление сложных по композиции и барочных по форме гравюр на меди не было столь распространенным и популярным в России, как в Европе, а царю хотелось, чтобы было именно как в Европе.

Вероятно, он еще в Амстердаме оценил преимущества гравюры перед другими видами "художеств": ее дешевизну по сравнению с живописью, доступность технологии изготовления, быстроту исполнения. Именно гравюра была выбрана им в качестве иллюстративного ресурса для отражения начавшихся в стране преобразований и, в особенности, военных событий.

Интерес Петра Великого к гравюре проявился еще во время Великого посольства в Амстердаме в 1697 году. Он не только посещал там мастера-гравера Адриана Шхонебека (Схонебека), но и сам лично попробовал сделать гравюру на тему "Победа христианства над исламом". Царь вырезал гравюру под руководством Шхонебека, а затем пригласил своего учителя приехать работать в Россию, на что Шхонебек согласился.

Адриан Шхонебек прибыл в Россию в 1697 г. и трудился в Оружейной палате до своей кончины в 1705 г. Его резцу принадлежат более пятидесяти самых разных гравюр. Большинство из них посвящены битвам Северной войны, представленным то планами и схемами взятых русскими войсками крепостей, то сценами сражений, то географическими картами.

Но попадаются и изображения фейерверков 1697 и 1704 гг., портреты Петра I и фельдмаршала Б.П. Шереметева (1702-1705), изображение любимого корабля Петра I "Гото Предестинация" ("Божье предвидение"; 1701), усадьбы графа Ф.А. Головина в Немецкой слободе в Москве.

Последняя гравюра не была завершена мастером, и ее заканчивали ученики. Как и всем приглашаемым тогда в Россию специалистам, Адриану Шхонебеку было поручено готовить российских учеников, с чем он успешно справился. Среди его учеников были Алексей и Иван Зубовы (сыновья живописца Оружейной палаты Федора Зубова), Петр Бунин (сын московского гравера Леонтия Бунина), Василий Томилин, Степан Закройщиков, Иван Никитин, Егор Воробьев и другие.

Манера Шхонебека как нельзя лучше подходила для воплощения задач, поставленных царем. Мастер стремился к предельной реалистичности изображений, к точности в передаче деталей, нюансов, тех или иных значимых подробностей. При этом он включал в свои гравюры барочные картуши (щиты с изображениями или текстом), превращавшие схематичные чертежи в произведения искусства.

Команда граверов под руководством Шхонебека не справлялась с большим числом заказов, которые на них обрушивал царь, поэтому Шхонебек вызвал на подмогу своего пасынка и ученика Петра Пикарта. Тот приехал в Россию в 1702 г.

Все ученики Шхонебека продолжили лучшие традиции голландской и русской школ гравирования. А вот Алексей Зубов, без сомнения, превзошел своего учителя, став одним из самых знаменитых художников Петровской эпохи. Вместе со Шхонебеком работали также печатники Варфоломей Терехов, Матвей Познанский, Парфен Иванов, терщик Иван Кормилицын, чистильщик Иван Фомин и другие.

Сотни гравюр, выполненных в первой четверти XVIII в., убедительно доказывают, какое значение придавал император-преобразователь этому виду искусства, видя в нем способ показать своему народу, как и всей Европе, достижения России. Гравюры отображали буквально все стороны русской действительности.

Военная тема раскрывалась через изображения осад и штурмов турецких, а затем и шведских крепостей, видов военных кораблей, а также "дедушки русского флота" - английского ботика, на котором Петр Великий плавал еще мальчиком; панорам сухопутных и морских сражений. Печатались топографические и географические карты и схемы. Большими тиражами штамповались таблицы флагов всех стран, астрономические и математические таблицы. Широко привлекалась гравюра для фиксации чертежей и схем в учебных пособиях по военному, морскому, инженерному, артиллерийскому делу.

Гравированные картины показывали виды городов, в частности, Москвы и строящегося Санкт-Петербурга, "образцовые дома" всех типов для разных социальных слоев в новой столице. Крайне трудной задачей, с которой, однако, справлялись художники, была фиксация на больших гравюрах триумфальных шествий и фейерверков в честь русских побед в Северной войне.

Планы садов и парков, клейма гербовой бумаги, картуши для компасов, а также портреты, "конклюзии" и "тезисы" (аллегорические композиции философско-религиозного содержания) - все это и многое другое фиксировалось с помощью гравюр.

Особую роль в создании гравюр-иллюстраций событий Северной войны сыграла Походная гравировальная мастерская, возглавляемая Петром Пикартом, прожившим в нашей стране до 1737 г. Уже к 1703 г. относятся сведения, подтверждающие существование на театре военных действий походной гравировальной мастерской.

Сохранились перечни мастеров, время от времени выезжавших на театр войны по вызову Петра Великого и выполнявших его заказы на изготовление видов крепостей, различных схем и планов, батальных сцен, происходивших под Шлиссельбургом, Шлотбургом, Дерптом, Нарвой. Среди граверов помимо Петра Пикарта значатся Иван Зубов, Петр Бунин, Василий Томилов и другие 1. В их задачу входило делать гравированные изображения по свежим следам военных событий.

Гравюры Пикарта отличались сухим, практически документальным языком. Он соответствовал задачам гравюры как информационного документа, дающего хотя и схематичное, но точное отображение расположения осаждающих или атакующих войск, видов вооружения воюющих сторон и основных моментов сражений.

Так, например, Пикарт предельно реалистично изобразил взятие в плен двух шведских судов, захваченных русскими лодками в устье Невы в мае 1703 г. Ему принадлежит, по подсчетам исследователей, около 50 работ. Самые известные его произведения - офорт "Полтавское сражение" (1710), гравюра с первым видом Санкт-Петербурга (1704 г.), парные конные портреты Петра I и А.Д. Меншикова в рыцарских доспехах, париках, на фоне сражения (1707), три листа с изображением триумфальных арок в честь Полтавской победы, "Шведский галиот "Гедан".

В 1708 г. П. Пикарт был послан на Московский печатный двор для организации там гравировальной мастерской. Но вскоре он начал терять зрение, поэтому число его работ резко сократилось.

Ему на смену пришел великолепный гравер-художник Алексей Зубов, возглавивший в 1711 г. гравировальную мастерскую при только что созданной Санкт-Петербургской типографии. Работы Зубова (а их насчитывают около 110) легко узнаются по главным отличительным признакам - наличию панорамных видов "с птичьего полета", обилию воздуха, динамичности изображений, удачным композиционным решениям.

Зубов был прекрасным рисовальщиком и делал сам рисунки для своих гравюр. "Визитная карточка" мастера - гравюры "Васильевский остров" (1714), "Панорама Санкт-Петербурга" (1716), "Торжественное вступление русских войск в Москву после победы под Полтавой" (1711), "Летний сад с Летним дворцом" (1716), "Гренгамская пирамида" (1720).

В гравюрах на батальные темы ("Сражение у мыса Гангут", 1715; "Сражение при Гренгаме", 1721, и др.). Зубов делал акцент на динамичности и эмоциональности сцен морского сражения, показывая столкновения судов в пороховом дыму, стреляющих из ружей солдат в лодках, упавших в воду людей и т.д.

Вместо скромного топографического плана в "Битве у реки Пелкиной" (1713) он создал условную картину, на которой видны деревенька с домиками и шпилем церквушки, рота солдат (отдельные человеческие фигуры и конный командир), река с набегающими на берег волнами.

Когда в 1711 г. возникла мысль собрать все изготовленные ранее гравюры, посвященные Северной войне в отдельную "Книгу Марсову", и добавить к ним недостающие "документальные свидетельства", во главе этой большой работы оказался Алексей Зубов.

Вместе с А. Зубовым над "Книгой Марсовой" работали П. Пикарт, А. Ростовцев, Г. Девит и другие. Поскольку большинство гравюр не имеет подписей, не все авторы могут быть установлены.

Алексей Ростовцев, работавший до переезда в новую столицу в гражданской типографии В.О. Киприанова в Москве и оформлявший математические и астрономические таблицы и цельногравированные издания (в том числе и "Брюсов календарь"), выполнил для "Книги Марсовой" гравюру "Осада русскими войсками города Выборга в 1710 году" (1715).

Помимо гравюр в "Книги Марсовой" он много изображал архитектурные сооружения: меншиковский дворец на Васильевском острове (1716), Большой каскад и верхние палаты Петергофа (1716), "Сastrum doloris" (поперечный разрез Погребальной залы Петра I (1725).

Гендрик Девит отмечен в документах как "грыдоровальный мастер", посланный в Ригу для рисования "рижского прешпекту" в 1715 г.

Сначала в цельногравированном издании было помещено только 16 гравюр со схемами сражений 2. Но затем царь, посетивший типографию, указал добавить к ним тексты реляций, перечни трофеев, изображения фейерверков, триумфальных врат и виды завоеванных городов.

Кроме того, гравюры "План сражения при Лесной 28 сентября 1708 года" и "План Полтавского сражения 28 июня 1709 года" были сделаны по чертежам самого монарха. После этого "Книга Марсова" превратилась в некую визуальную хронику, отражающую не только победы России, но и торжества, им посвященные.

Остается открытым вопрос, вышла ли "Книга Марсова" первым тиражом в 1713 г., потому что в 1716 г. директор Санкт-Петербургской типографии М.А. Авраамов сообщал, что работа еще не завершена. Т.А. Быкова, сравнившая сохранившиеся экземпляры по составу, пришла к выводу, что они "не вышли определенным тиражом, они подбирались по мере требования, обычно Петра I"3. Известно, что второе издание состоялось лишь в 1766 г., в правление Екатерины II.

По-видимому, гравюры выпускались почти после каждого сражения, затем их просто вклеивали в отдельные экземпляры. И таким образом "Книга Марсова" пополнялась в течение 1712-1716 гг. Это объясняет, почему в 18 сохранившихся до наших дней экземплярах разное количество гравюр, реляций, перечней трофеев. В 1715 г. в "Книгу" входили уже около 30 офортов.

В среднем в экземплярах содержатся от 16 до 23 изображений сражений, 6-13 видов крепостей и городов, по несколько триумфальных врат, фейерверков, транспарантов.

Считается, что изображения фейерверков и виды взятых русскими войсками в ходе Северной войны городов внесены в "Книгу Марсову" в 1715-1717 гг.

В целом гравюры Петровской эпохи акцентировали внимание прежде всего на военных событиях. Иногда гравюры вывешивались на улицах Санкт-Петербурга, например, гравюры с изображениями планов сражений при деревне Лесной и битвы под Полтавой, рисунки которых набросал сам Петр Великий.

Листы с батальными сценами и видами покоренных городов продавались в Санкт-Петербургской книжной лавке и пользовались большим успехом у покупателей. И, по справедливому наблюдению специалистов, "ни один из последующих периодов в истории русской гравюры не знал такого разнообразия тем, такого широкого охвата современности, как петровский" 4.