Мэтр недавно обрушил бурный критический поток на индустрию кинокомиксов: дескать, нет в них души, умного слова и т.д. С обратной стороны интернет-баррикад сразу зазвучал назойливый вой - преимущественно о непростительной "отсталости" прославленного режиссёра. Он же потом написал покаянную (будто бы) колонку в NYT - а в итоге расставил точки над гневными "твитами" своим "Ирландцем". Снятым на чистом мастерстве, богатстве кругозора и жизненном опыте так, как никто больше не снимает и, наверное, не снимет в будущем - даже если нынешние юные таланты вместе взятые вдруг костьми лягут в желании подобное повторить.
Говорите что хотите, но нет у них такого умения комбинировать глубину высказывания с печатью Голливуда в лучшем его виде. Яркими иллюстрациями, фактурой, зрелищностью, увлекательным сюжетом, динамичной - где нужно - подачей, набором архетипов. Короче говоря, с массовой культурой, на которой дон Мартин съел не одну тонну макарон с разными добавками, - и теперь благодаря гигантскому бюджету Netflix неторопливо растянул их аж на три с половиной часа да выложил многослойнее некуда.
Правда, "макаронный" колорит у The Irishman - больше на уровне контекста, антуража и авторского почерка. В списке ключевых персонажей за него полноценно отвечает разве что пенсильванский текстильный мафиози Буфалино в исполнении Джо Пеши: наш любимый коротышка - спешите видеть! - вышел из двадцатилетнего пенсионного простоя. А вот Роберт Де Ниро и Аль Пачино - несмотря на этническое происхождение (и, как следствие, слегка забавное визуальное несходство с прототипами) - убедительно перевоплощаются в представителей уникальной бандитской касты. Не то чтобы случайных пассажиров итальянского криминала, но и не стопроцентно "своих". Примкнувших к сицилийским боссам получужаков, немножко посторонних, чуточку не тех - а проще сказать, собственно, ирландцев, определяющих здешнюю драматургию.
Первый играет Фрэнка Ширана, де-юре - трудягу-дальнобойщика, де-факто - апатичного наёмного убийцу с армейским прошлым (шепчутся, что он якобы подвёз в Даллас винтовку Carcano для Ли Харви Освальда). Второму достался Джимми Хоффа - кельт по матери, одержимый властью профсоюзный лидер, азартный бенефициар экономического кризиса шестидесятых, политический игрок "по-чёрному", не слишком ладивший с семьёй Кеннеди. Для более интенсивного погружения в биографии этих людей - сыгравших весьма значительные роли в беспокойной истории США - неплохо бы перед просмотром прочитать замечательную книжку Чарльза Брандта "Я слышал, ты красишь дома".
Неплохо бы - и, пожалуй, желательно, но не обязательно. Во-первых, вам доходчиво разжуют матчасть и обрисуют фон фирменными монологами - порою фарсовыми, порою душераздирающе грустными - равно как подробнейшими - благо, спешить решительно некуда - увертюрами с именами, явками, титрами. Во-вторых, сама по себе картина устроена так, что условно "политическая" арка в ней торчит над громадным массивом эпического гангстерского кино. Да не простого, а щедро разбавленного хроникёрством, семейными перипетиями, толикой психологизма, чёрным юмором; и всё это, ясное дело, - здоровенное ого-го.
По крайней мере в глазах тех, кто ценит плотный стиль Скорсезе - мастера крупных конфигураций, широченных мазков, запоминающихся портретов и выразительных ёмких метафор. Он по-прежнему не стесняется рифмовать аппетитный красный соус с кровавыми ошмётками, обожает извилистые перемещения камеры без монтажных склеек, легко меняет остросюжетную рысь на тихий шаг ностальгирующего рассказчика - и плевать хотел на обвинения в "избыточности". Практически любая сцена - высший класс постановки, в разбросе от техничного ультранасилия с мозгами навыпуск до ироничного роуд-муви про издержки курения - и молчаливых пауз, подталкивающих Фрэнка к тягостной рефлексии.
Она, кстати, наделяет "Ирландца" ещё и важной дидактической функцией на манер классических "Славных парней" и "Казино". Скрупулёзно реконструированный путь Ширана - начиная энергичной молодостью, заканчивая дряхлой одинокой старостью (да, без пресловутых компьютерных "масок" не обойтись) - постепенно оформляется в монолит с ледяной тенью. А подытоживается остановкой на пороге вечности - ревизией жанровых канонов в пронзительной притче о расплате за грехи, зыбкости дружбы, неукротимых амбициях. И болезненных поисках себя посреди нестабильной лихорадочной реальности, в которой у нормальных, в общем-то, ребят - лишь шаг от падения в бездну оргпреступности.
При этом картина максимально дистанцирована от резких эмоциональных перепадов и навязчивого пафоса: расчеловечивание в ней показано очень будничным процессом (убил, выкинул ствол, избавился от тела, взорвал, сжёг, соврал, сослался на "пятую поправку", сел, вышел), находящимся в прямой зависимости от аналогично будничной моральной деградации элит. Тем сильнее эффект повсеместности зла - и тем острее соблазн выписать огульный диагноз всему "тёмному" двадцатому веку, радостно его похоронив, - но Скорсезе таких лево-либеральных пошлостей, разумеется, избегает. Поскольку он оглядывается назад через широкоугольный объектив, позволяя себе не ставить вульгарный знак равенства между порочными - нередко опасно романтизированными - сбоями консервативного мироустройства и консервативным мироустройством в принципе.
Отсюда - нюансы восприятия. Фокус на белых (анти)героях-мужчинах - и понятная тоска по минувшему. Суровая антиреклама мафии - и россыпь индивидуальных трагедий. Бремя жестокой эпохи - и ноющая боль от скоротечности жизни. Не слишком искреннее раскаяние списанных в тираж "вершителей судеб" - и неизбежное сопереживание оным. Трогательные шутки - и беспощадный детерминизм. Сплошные контрасты и сопоставления - сколь содержательно мощные, столь же изысканно обрамлённые. В наличии восхитительный ретро-саундтрек, аутентичные декорации, остроумные отсылки. Нелинейность сложного материала откалибрована до миллиметра. Мексиканский оператор Родриго Прието демонстрирует, что "Волк с Уолл-Стрит" не был его пределом в плане понимания скорсезевской кинематографической философии. А звёзды...
А звёзды ослепительно сияют. Де Ниро, слегка размявшись в симпатичной "джокеровской" ауторепризе, выдаёт виртуозный гран-перфоманс: ему буквально все возрасты покорны - и ничего такого нельзя вообразить, пока не увидишь. Пачино работает по Станиславскому в собственной манере - доводит проверенную творческую технику до хищного гротеска, словно поддразнивая Хоакина Феникса. Пеши - это Пеши, пусть без былого холерического буйства - зато не без характерных пугающих интонаций, упрятанных за стариковской вкрадчивостью. Плюс в эпизодах тоже не абы кто: то вдруг Харви Кейтель мелькнёт, то Бобби Каннавале с Джесси Племонсом пробегут.
Но главный, повторимся, автор. К нему ведут все нити; он задаёт ритм, он дирижирует партиями, формулирует вопросы, находит ответы. Да и, в конце концов, именно его стараниями The Irishman не обернулся милой уютной сходкой ветеранов, а разросся до исполинских масштабов коллективного актёрско-режиссёрского opus magnum. Штучного, эталонного, во многих смыслах бескомпромиссного произведения. Бросайте унылые дела и смотрите "Ирландца" прямо сейчас - тем более тут и в кинотеатр ходить не надо.